– То есть? – не понял маршал.
– То есть на их марше все деревни и города должны оказаться покинутыми. Также следует послать главарям бунтовщиков сообщение, что в случае, если они будут грабить покинутые селения, я приравняю их к обычным бандитам и поступлю с ними соответственно. Люди же, которым придется сниматься с мест, получат компенсацию из моей собственной казны...
Тут же поскакали гонцы в Северный округ и объявляли в каждом селе, хуторе и городе, что были на пути мятежных отрядов, шедших к столице:
– Снимайтесь с мест! Заколачивайте дома! Идите на юг к Белому Городу! Не бойтесь оставлять жилье – вся ваша собственность и вы сами под защитой Короля! Каждое семейство по прибытии в лагерь беженцев получит крышу над головой, пропитание и по три золотые монеты на каждого члена семьи. И после возвращения домой вас ожидает компенсация за возможный ущерб, причиненный мятежниками. Благодарите нового Короля Фредерика – он заботится о своих подданных и не хочет братоубийственной войны!
И потянулись караваны беженцев с севера к Белому Городу. Конечно, без радости покидали люди свои селения, но понимали, что так уберегутся они от возможной войны. У южных стен столицы ожидал их палаточный город с походными кухнями. Кто-то из беженцев разместился там, кого-то приняли в самой столице: Фредерик распорядился, чтобы знать предоставила людям часть покоев в своих особняках. Даже в Королевском дворце несколько нижних залов приспособили для беженцев – там установили кровати, полотняные перегородки. Одно было хорошо – людей в северных землях и так проживало немного, а снялись с мест лишь те, по чьей земле предположительно должны были пройти отряды бунтовщиков. Поэтому недостатка в жилье и провизии, находясь в столице, беженцы не испытывали.
Фредерик тем временем созвал всех тех, кто числился в его команде Западного Судьи, и каждому поручил особое задание: одни должны были внедриться в армию бастарда Тимбера, чтобы начать убеждать людей в неправильности их мятежа, другие – рассредоточиться по покинутой территории, чтобы препятствовать грабежам и мародерству, третьих Фредерик разослал во все остальные округа Королевства, чтобы сообщить о происходящем и чтобы местные бароны собрали свои дружины и были наготове, если понадобится их помощь.
– Вот он, клич Судьи, – говорил Фредерик. – Только не против преступности, а против гражданской войны.
Это его сильно огорчало, потому как себя он считал отчасти виновным в происходившем. «Не вороши я прошлое – ничего бы не случилось», – так думал молодой Король. Он ходил с мрачным, озабоченным видом по дворцу, спускался к беженцам, интересовался их делами, давал советы людям, что работали с прибывавшими, принимал новые решения, чтобы улучшить жизнь людей, покинувших родину; часто его видели и в палаточном лагере. И потихоньку понеслась весть по Королевству, что новый правитель, бывший Судья Фредерик, заботлив к подданным и щедр.
– Вы начинаете неплохо, юноша, – говорил Фредерику старик Гитбор.
– Поверьте, могло бы быть лучше, – хмуро отвечал молодой человек, – если бы ничего вообще не менялось: Аллар был бы Королем, я – Судьей, Конрад был бы жив, а про Тимбера никто не слыхал бы.
А еще – Кора была бы с ним. Но этого Фредерик никому не говорил, кроме Элиаса. Потому что именно юному гвардейцу поручил он начать поиски девушки.
– Я бы сам искал, но, как видишь, на мне теперь ответственность за целое государство, – говорил он Элиасу. – Так что вся надежда в этом деле на тебе, братец. Найди ее – нам хотя бы сказать друг другу пару слов.
– Ты не женился на ней раньше, потому что знал, кто ее отец? – спросил юноша.
Фредерик покачал головой.
– Это причиняло мне боль, но и только. Я не предлагал Коре быть моей женой, потому что боялся, что ее отец использует ее против меня. Так, как он использовал Марту. Я был Судьей – Судье не полагается привязываться к кому-нибудь. Знаешь ведь историю моего отца. Кстати, и старика Гитбора один раз подцепили на тот же крючок: захватив в заложники его дочь Иду, преступный клан Крюков вынудил Южного Судью отпустить из тюрьмы главаря кланщиков. Освальду в этом плане посчастливилось. Конрад же вообще не заводил семью. – Тут он вздохнул. – А до поры я считал его своим отцом и думал, что он любит меня как сына.
– Слишком много печальных историй в твоей жизни, – заметил Элиас.
– Будет и еще одна, если ты не найдешь Кору, – отвечал Фредерик, в который раз вздыхая. – Так что постарайся. Я теперь Король – мне нужна Королева. – Тут он улыбнулся, даже мечтательно, что для его в последнее время нахмуренного лица было необычно. – Она будет прекрасна в короне с изумрудами, похожими на ее глаза. Постарайся, братец, наша страна заслуживает прекраснейшей женщины в Королевы.
Ну, насчет прекраснейшей – тут Элиас бы поспорил, у него на это было свое мнение. Особенно после того, как в Королевский дворец по распоряжению Фредерика прибыла наконец Марта. Прибыла, правда, не одна, а с малышкой Агатой. Но Агата, только выпрыгнув из повозки, тут же прилепилась к Фредерику, что вышел их встречать, и Элиас мог поговорить с девушкой.
– Здравствуй, – краснея, сказал он. – Рад тебя видеть.
– Здравствуй, – отвечала Марта, чуть улыбаясь.
В то утро Элиас позабыл про все Королевство с его проблемами. Он увел черноволосую Марту в зимний сад, где журчал фонтан и душисто пахли роскошные южные цветы. Фредерик с тоской смотрел им вслед, а жестокая, как все пятилетние дети, Агата немилосердно дергала его за руку, требуя, чтобы он немедленно показал ей ее комнату...
День спустя Король Фредерик перед благородными лордами посвятил Марту в дамы, что было равнозначно рыцарскому званию для мужчины, и объявил, что просит ее руки для сэра Элиаса Круноса.
– Ты не против? – спросил он перед церемонией у девушки.
– О, сэр, вы слишком добры ко мне, – отвечала она.
– После всего, что ты для меня сделала, это – самое малое, что я могу сделать для тебя. Только скажи, по душе ли тебе Элиас? Если нет – проси все, что хочешь, я постараюсь исполнить твои желания.
Марта лишь покачала головой, и в ее бездонных глазах заколыхалась влажная печаль:
– Но себя-то вы мне не отдадите.
Фредерика такие слова обескуражили.
– Прости, – начал он, – я всегда чувствовал, что ты не просто предана мне, но... я не могу того же сказать о своих чувствах к тебе. Мне жаль...
– О чем вы жалеете, сэр? – остановила его Марта. – О том, что любите другую? Не надо об этом жалеть. Я вот жалею, что не вижу даму Кору рядом с вами, и вы из-за этого так печальны.
– Не будем о ней. Сейчас речь о тебе. Хочешь ли ты стать женой Элиаса? Я не успокоюсь, пока не устрою твою судьбу. Он, по всему видно, неравнодушен к тебе. К тому же, право, он не хуже меня, а где-то и лучше. – Тут Фредерик улыбнулся. – И выше, и сильнее.
– Не расхваливайте его, сэр, я сама вижу, что он весь из достоинств. – Марта чуть слышно вздохнула. – Я согласна на замужество с Элиасом, но только при одном условии.
– При каком же?
Она вдруг положила руки ему на плечи, заглянула прямо в глаза, заворожив бездной своих очей.
– Поцелуйте меня... Один только раз. А потом скажите, что отдаете меня другому.
Фредерик вспомнил в этот момент, что он все-таки был Судьей, решительно закрыл глаза, чтобы не поддаться чарам влажных черных глаз, и коротко поцеловал девушку в губы. «Так лучше для нее, – думал он. – Так лучше... С Элиасом она будет счастлива». Открыв глаза, он решительно взял Марту за руку и ввел в Зал Решений, где и провел церемонию посвящения, а потом, после радостного «да» Элиаса, объявил:
– Да будет так. Отныне вы – жених и невеста и будете обручены по обычаю через год в главном соборе Белого Города. – И он соединил руки молодых людей.
Элиас восторженно поцеловал Марте руки, потом обнял и жарко прильнул к ее губам. Девушка же, отвечая на его поцелуй, не сводила глаз с Фредерика. Но тот лишь улыбался, не размыкая губ...
