— Лорен Рибидо, остановись! — Энджи удивилась самой себе. Она и не подозревала, что умеет командовать точно так же, как мама.

Лорен остановилась и повернулась:

— Ну что еще тебе надо?

Энджи хорошо знала этот тон. В нем была и боль, и злость, и обида.

— Я переживаю за тебя, Лорен, разве это не понятно? Я вижу, что ты чем-то расстроена, и хочу помочь.

На лице девочки отразилась мука.

— Пожалуйста, не надо.

— Что не надо?

— Быть доброй ко мне. Я правда не могу принять помощь.

Энджи отлично ее понимала, она сама прошла через это, но ее убивало то, что беды выпали на долю совсем юной девушки, практически подростка. С другой стороны, повышенная эмоциональность и острые реакции на всяческие перипетии — это типично для подросткового возраста. Вероятно, весь сыр-бор из-за плохих результатов по тесту. Если только…

— Вы с Дэвидом расстались?

На лице Лорен промелькнула горькая усмешка.

— Спасибо, что напомнила, что может быть еще хуже.

— Надевай пальто.

— Я куда-то еду?

— Едешь.

Энджи решила воспользоваться шансом. Он ушла на кухню за своей курткой, а когда вернулась, Лорен уже стояла у двери в новом зеленом пальто. Рюкзачок висел на ее плече.

— Пошли, — сказала Энджи.

Они пошли по темной улице, через каждые несколько футов пересекая круги света от уличных фонарей. Обычно в половине одиннадцатого по будням улицы были пусты, но сейчас они были полны народу. Город готовился к праздникам. В холодном воздухе пахло дымом и океаном.

Энджи остановилась на углу, где женщины из местного женского клуба раздавали горячее какао.

— Хотите какао? — весело спросила одна из женщин, выдыхая при каждом слове легкие облачка пара.

Энджи улыбнулась:

— Конечно.

Она обхватила обеими руками чашку с горячим напитком и повела Лорен на городскую площадь. Там они сели на скамью. Даже на таком большом расстоянии был слышен гул океана. Он был мерным и ровным, и все обитатели Вест-Энда слышали в нем биение сердца своего родного города.

Энджи покосилась на Лорен, которая сидела, уставившись в чашку.

— Лорен, ты можешь все мне рассказать. Я знаю, ты видишь во мне взрослого человека и, может быть, поэтому считаешь меня своим врагом, но иногда в жизни происходит такое, что оказывается, со взрослыми даже необходимо обсудить свои проблемы.

— Проблемы, — повторила Лорен саркастически и хмыкнула, давая понять, что это слишком мягко сказано.

Энджи списала подобную реакцию на юношеский максимализм. Она знала: юность склонна все преувеличивать.

— Ну же, Лорен, — не отступала она. — Дай мне возможность помочь тебе.

Лорен резко повернулась к ней:

— Дело в Дэвиде.

Естественно, дело в Дэвиде. В семнадцать лет вся жизнь вертится вокруг мальчика. Если он не позвонил, у тебя разрывается сердце. Если он на перемене о чем-то поговорил с Мелиссой Сью, ты потом рыдаешь ночами.

Энджи терпеливо ждала. Если бы она сейчас заговорила, то сказала бы Лорен, что не надо переживать, что она молода и однажды Дэвид станет приятным воспоминанием о первой любви. Только это было бы совсем не то, что хотела бы услышать девушка.

Наконец Лорен сказала:

— Как сказать человеку плохую новость? Ну, если ты его очень любишь?

— Тут самое главное — это быть честной. Всегда. Я прошла трудный путь, прежде чем поняла это. Я пыталась щадить чувства своего мужа и лгала ему. Это разрушило нашу семью. — Она вопросительно посмотрела на Лорен: — Это касается университета, да? — Следующие слова Энджи проговорила более мягко, надеясь, что они не ранят девушку так сильно: — Ты боишься, что вам с Дэвидом придется разлучиться? Но ведь ты еще не получила ответ, а уже переживаешь.

В небе из-за облаков показалась луна. В ее серебристом свете лицо Лорен стало совсем взрослым. Тени скрыли детскую припухлость щек, взгляд стал жестким.

— Университета, — хмуро подтвердила Лорен.

— Лорен? Ты в порядке?

Лорен быстро отвела взгляд, скрывая слезы.

— Да. Дело именно в этом, я боюсь, нам придется… расстаться. — Кажется, на то, чтобы произнести эту фразу, у Лорен ушли все силы.

Энджи положила руку ей на плечо и почувствовала, что девочка дрожит. И дрожала она не от холода.

— Все это абсолютно нормально, Лорен. Когда я училась в старших классах, я была влюблена в Томми. Он…

Лорен вдруг оттолкнула руку Энджи и вскочила. В лунном свете отчетливо заблестели дорожки от слез на щеках.

— Мне пора идти.

— Подожди. Давай я хотя бы отвезу тебя домой.

— Нет. — Теперь Лорен плакала и не скрывала этого. — Спасибо за ободряющие речи, но мне пора домой. Не переживай: завтра я буду на работе вовремя.

И Лорен побежала прочь.

Энджи прислушивалась к стуку каблучков Лорен, пока он не стих. Сегодня она что-то сделала не так: то ли проявила излишнюю настойчивость, то ли что-то упустила из виду. Одно ей было ясно: все пошло не так с самого начала, что бы она ни сказала, все было встречено Лорен в штыки.

— Может, и хорошо, что у меня нет детей, — произнесла она вслух.

Но тут же вспомнила собственную юность. Ежедневные ссоры с мамой, долгие обиды, споры из-за всего — от длины юбки до высоты каблуков и времени возвращения домой. Все, что говорила мама, было неправильно. И все ее советы насчет близких отношений, любви и наркотиков влетали в одно ухо и вылетали в другое.

Может, именно в этом ее ошибка, размышляла Энджи. Она очень хотела помочь Лорен разрешить ее проблему, а девочка ждала от нее совсем другого.

В следующий раз, дала себе слово Энджи, она будет только слушать.

Вечер романтических встреч в «Десариа» имел огромный успех. Казалось, большинство жителей Вест-Энда жаждут прийти в ресторан и получить билет в кино. Наплыву посетителей способствовала и погода. Ноябрь был мрачным и унылым, и никто не надеялся, что ко Дню благодарения погода улучшится. В таких городках, как Вест-Энд, дождливыми и холодными вечерами делать практически нечего.

Энджи шла от столика к столику, переговариваясь с гостями, проверяя, хорошо ли Роза и Карла, новая официантка, справляются со своими обязанностями. Она подливала в стаканы воды, разносила хлеб и помогала обслуживать столики.

Сегодня мамины специальные блюда были особенно хороши. К восьми у них уже закончилось ризотто с мидиями и шафраном, а лосося на тончайшей пасте с печеными помидорами, донышками артишоков и соусом айоли хватит всего на час. До чего же приятно видеть такой успех!

Энджи довольно много размышляла над этим. Особенно с того дня, когда она увидела Конлана. Как-никак у нее было много времени для размышлений. А чем еще заниматься одинокой женщине, не имеющей ни детей, ни романтических перспектив в маленьком городке?

Стоило ей начать анализировать свою жизнь, как она уже не могла остановиться. Она вспоминала, как делала выбор, давным-давно, еще до того, как повзрослела и поняла, что для человека главное.

В шестнадцать она решила стать Кем-то. Возможно, потому, что она выросла в большой семье, проживающей в маленьком городке, или потому, что для нее огромное значение имело восхищение и уважение отца. Даже сейчас она не может точно сказать, что именно повлияло на ее выбор. Тогда ее тянуло к другой, более стремительной, более современной жизни. Начало положил университет. Больше никто из ее класса не уехал так далеко от дома. В университете она изучала предметы, которые еще больше отдалили ее от школьных друзей и семьи, — русскую литературу, историю искусств, восточные религии, философию. Все это помогло ей понять, насколько велик и многообразен мир. И ей захотелось узнать о нем как можно больше. Она включилась в гонку и понеслась вперед, забывая притормозить и оглянуться по сторонам. На бешеной скорости все вокруг расплывалось, и отчетливо был виден только финиш.

А потом она встретила Конлана.

Она полюбила его всем сердцем так сильно, что поклялась перед Господом, что никогда не полюбит другого мужчину.