Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Мы долго говорили с ним. По всему было видно, что беднягу просто огорошили мои слова. Он вздыхал, обещал набраться храбрости и подвести дело к решительному разговору. Нелли была славная девушка, и я думаю, она даже уважала ненавязчивого Фэгга. Но ее воображение уже пленили весьма сомнительные достоинства Рэтлера, броские и не лишенные приятности. Вряд ли Нелли была намного хуже нас с вами, все мы склонны судить о своих знакомых больше по их внешним качествам, чем по внутренним достоинствам. Эдак и хлопот меньше и гораздо удобнее, если не считать тех случаев, когда нам хочется твердо верить в друга. У женщин дело осложняется еще тем, что они сразу заинтересовываются человеком, а тогда, сами знаете, о здравых суждениях не может быть и речи. Вот что следовало знать старику Фэггу, будь он человеком стóящим. Но он был человек нестóящий. И тем хуже для него.

Прошло несколько месяцев. Я сидел у себя в конторе, как вдруг появляется старик Фэгг. Меня удивило это посещение, но мы заговорили с ним о том о сем совершенно машинально, как говорят люди, у которых другое на уме, а им приходится добираться до сути дела вот с такими церемониями. После одной из пауз Фэгг сказал своим обычным тоном:

— А я собрался на родину.

— На родину?

— Да. Решил, знаете ли, съездить на Восток, к Атлантическому. А с вами я пришел повидаться, потому что у меня ведь есть кое-какая собственность здесь, я выправил вам доверенность на ведение моих дел и хочу оставить у вас кое-какие бумаги. Вы согласитесь взять все это на свое попечение?

— Да, — сказал я. — А как же Нелли?

Лицо у Фэгга вытянулось. Он попытался улыбнуться, но результат этой попытки получился самый неожиданный и нелепый. Потом он сказал:

— Я не женюсь на Нелли, то есть, — Фэгг будто извинялся за столь категорический ответ, — мне, пожалуй, не стоит на ней жениться.

— Дэвид Фэгг, — сурово проговорил я, — нестóящий вы человек!

К моему удивлению, Фэгг просветлел.

— Да, — сказал он, — совершенно верно! Я человек нестóящий! Да ведь мне это не в новинку. Понимаете, какое дело, я думал, что Рэтлер любит эту девушку не меньше меня, а ей он нравится больше, значит, она с ним будет счастливее. А потом я узнал, что старик Робин хочет выдать ее за меня, а не за Рэтлера, потому что я побогаче, а девушка сделает, как ей велено, и вот, понимаете, показалось мне, что я тут лишний, ну, я взял да уехал. А чтобы старик примирился с Рэтлером, — продолжал Фэгг, не дав мне вставить слово, — я одолжил Рэтлеру некоторую сумму, пусть пристроится к какому-нибудь делу. Такой предприимчивый, деятельный, замечательный человек, как Рэтлер, сумеет устроиться и опять выйдет в люди, а нет, так не будем его строго судить. Всего вам хорошего!

Мне было не до любезностей, — так меня взбесило отношение Фэгга к этому Рэтлеру, но предложение его было выгодным, я пообещал заняться его делами, и он уехал. Миновало несколько недель. Пришел очередной пароход с Востока, и долгое время после этого с газетных страниц не сходили описания одного страшного кораблекрушения. Подробности этого ужасного несчастья обсуждались на все лады во всех частях штата, а те, у кого имелись близкие на том пароходе, уединялись и, затаив дыхание, читали списки погибших. И я тоже читал эти списки — читал о людях талантливых, отважных, благородных, о людях, пользующихся любовью близких, и, вероятно, мне первому пришлось прочесть среди всех этих имен имя Дэвида Фэгга. Нестóящий человек «вернулся на родину».

Перевод Н. Волжиной

МЛИСС

ГЛАВА I

Как раз в том месте, где Сьерра-Невада переходит в волнистые предгорья и реки становятся не такими быстрыми и мутными, на склоне высокой Красной горы расположился Смитов Карман. Если на закате солнца смотреть на поселок с ведущей к нему красной дороги, то в красных лучах и в красной пыли его белые домики кажутся гнездами кварца, вкрапленными в гору. Красный дилижанс с пассажирами в красных рубашках много раз пропадает из виду на извилистом спуске, неожиданно появляется вновь и совершенно исчезает из глаз в сотне шагов от поселка. Вероятно, благодаря этим неожиданным поворотам дороги прибытие нового лица в Смитов Карман обычно сопровождается странным обстоятельством. Выйдя из дилижанса на станции, самонадеянный путешественник непременно направится в сторону от поселка в полной уверенности, что идет куда следует. Рассказывают, что какой-то старатель встретил одного из таких самонадеянных пассажиров в двух милях от поселка, с ковровым саквояжем, зонтиком, журналом «Харперс» и прочими атрибутами «цивилизации и культуры», в безуспешных поисках Смитова Кармана шествующего в обратную сторону по той самой дороге, по которой он только что приехал.

Если путешественник наблюдателен, своеобразие пейзажа до некоторой степени вознаградит его. Глубокие расселины в склоне горы и оползни красной глины больше напоминают первобытный хаос, чем результаты человеческих трудов; на половине спуска длинный и узкий желоб растопыривает свои уродливые лапы над пропастью, словно гигантский скелет допотопного ископаемого. На каждом шагу дорогу пересекают канавы поуже, таящие в своих желтых глубинах мутные ручьи, которые спешат тайно соединиться с желтой рекой внизу; кое-где виднеются разрушенные хижины с торчащей трубой и очагом, открытым ветру.

Своим происхождением Смитов Карман обязан некоему Смиту, обнаружившему Карман на том месте, где стоит теперь поселок. Пять тысяч долларов были выбраны из него Смитом в первые полчаса. Три тысячи долларов были истрачены Смитом и другими на сооружение желоба для промывки золота и на рытье шурфов. А потом оказалось, что участок Смита — просто карман, который легко опустошить, как и другие карманы. Хотя Смит дорылся до самых недр Красной горы, эти пять тысяч были первой и последней наградой за его труды. Гора не выдала своей золотой тайны, а желоб спустил в реку последние деньжонки Смита. Смит занялся разработкой кварцевых жил, затем дроблением кварца, затем установкой грохотов и рытьем канав, а там легко докатился и до содержания салуна. Скоро стали поговаривать, что Смит сильно пьет, потом стало известно, что он горький пьяница, потом люди, как водится, начали думать, что он сроду был такой. К счастью, поселок Смитов Карман, как и большинство таких поселков, не зависел от судьбы своего основателя, и теперь не он, а другие закладывали шурфы и находили карманы. И вот Смитов Карман превратился в городок с двумя галантерейными лавками, двумя гостиницами, конторой дилижансов и двумя первыми в поселке семействами. Время от времени единственная улица поселка, непомерно растянувшаяся в длину, благоговейно созерцала последние моды Сан-Франциско, выписанные с нарочным исключительно для двух первых семейств. Тогда поруганная природа выглядела еще более неказистой, и большинство населения, которому день субботний напоминал не о нарядах, а только о необходимости помыться и переменить белье, видело в этом франтовстве личное оскорбление. Была в поселке и методистская церковь, а рядом с ней банк, немного дальше, на склоне горы, — кладбище, а за ним — маленькая школа.

Однажды вечером «учитель» — под этим именем его знала маленькая паства — сидел в школе, разложив перед собой открытые тетради, и старательно выводил в них крупными и твердыми буквами те прописи, в которых, как принято думать, высокое искусство чистописания сочетается с высокой назидательностью. Он уже дошел до изречения «Не все то золото, что блестит» и украшал существительное лицемерным завитком, вполне соответствовавшим характеру этой прописи, когда послышался легкий стук. На крыше целый день возились дятлы, и их стук не мешал ему работать. Но когда дверь отворилась и стук послышался уже в комнате, учитель поднял глаза. Он немного удивился, увидев перед собой девочку-подростка, неряшливо и бедно одетую. Однако большие черные глаза, жесткие, растрепанные, черные без блеска волосы, падавшие на загорелое лицо, красные руки и ноги, измазанные красной глиной, были ему знакомы. Это была Мелисса Смит, выросшая без матери дочка Смита.

16
{"b":"262151","o":1}