Церемониймейстер кивнул.

– Могу я предложить вам что-нибудь подкрепиться? – спросила Эстер. – Бокал вина?

Церемониймейстер покачал головой.

– Я должен возвращаться в Уайтхолл, – сказал он. – Времена нынче не из легких.

– Очень трудные времена, – с чувством поддержала его Эстер.

Она проводила его до двери, потом направилась на конюшню, найти Джона. Он прислонился к колонке во дворе конюшни и наслаждался теплом раннего солнышка на лице.

– Фрэнсис примчалась ко мне с таким лицом, как будто за ней гнались все дьяволы ада, – сказал он беззаботно. – Чего ты так боишься?

– Я думала, это могли быть рекрутеры, или сборщик налогов, или послание из суда – словом, все те люди, встречи с которыми тебе лучше было бы избежать, – объяснила она. – Я не могу сказать тебе точно, чего я боюсь, но на душе у меня неспокойно, я боюсь за нас. Если приближенный советник короля под судом и ему грозит смертная казнь, это значит, что король никого защитить не может. Получается так, что в наибольшей опасности сейчас самые верные слуги короля. А мы известны как королевские слуги в двух поколениях. Я не хочу, чтобы нашу семью вдруг назвали врагами английского народа только потому, что мы жили на деньги, которые платили нам короли. А о своей безопасности все сейчас должны заботиться сами.

Джон положил руку ей на плечо. Это был его самый первый жест, выражающий привязанность. Эстер стояла очень тихо, как будто к ней приблизился осторожный дикий зверь и она боялась его спугнуть. Она почувствовала, как ее тело почти незаметно тянется к его ласке.

– Ты очень заботишься обо мне, – сказал он. – Я ценю это.

Она могла бы вечно стоять так, в залитом теплым солнечным светом дворе, с его рукой на ее плече. Но Джон снял руку.

– Так кто же это был?

– Вестник из Уайтхолла. Король покупает для королевы усадьбу в Уимблдоне, и они хотят, чтобы ты делал там сад.

Она замолчала на мгновение.

– Советник короля и его первый министр под судом, судьи настроены враждебно, ему грозит смертная казнь, а у короля есть время, чтобы послать за тобой и заказать новый сад.

– Что ж, по крайней мере, это решит проблему с продажей семян и растений, – сказал Джон. – Если я буду делать новый сад для короля, значит нам понадобятся все наши запасы. Мы снова с прибылью, Эстер. Мне сразу нужно ехать?

– До того как я узнала, о чем идет речь, я сказала, что ты по дороге в Отландс. Так что ты можешь ехать сегодня или завтра.

– Наши беды кончились! – счастливым голосом воскликнул Джон. – Новый сад для короля! И он покупает все наши саженцы и растения.

– Не думаю, что наши неприятности закончатся так быстро, – осторожно сказала Эстер. – Будь очень осторожен, Джон, когда встретишься с королем и королевой.

Когда Джон приехал в Уимблдон, короля и королевы было не найти.

– Их величества гуляют в саду одни, – сказал один из придворных. – Вам велено пойти туда и найти их. Вы можете подойти к их величествам.

Джон, привычный к дворцовым нравам, ожидал, что с королем и королевой, которые гуляли одни, будет двадцать-тридцать придворных. Но на сей раз они действительно были одни, только вдвоем. Она держала его под руку, и, когда они шли рядом, ее шелковые юбки шелестели, прикасаясь к его ногам.

Джон колебался, думая, что раз уж они предпочли быть действительно только вдвоем, значит они наслаждаются этим одиночеством. Но когда они обогнули газон и заметили его, королева улыбнулась, а король поманил его подойти характерным слабым мановением руки. Хотя они желали, чтобы все всегда думали, что они влюблены друг в друга, они предпочитали видеть друг друга в основном на публике. Королеве гораздо больше нравилось, когда все видели, как она купается в лучах обожания короля, а не когда они наслаждались уединением.

– А, садовник Традескант! – сказала королева.

Джон поклонился и упал на одно колено. Король поманил его пальцем, показывая, что Джон может встать, и Джон поднялся.

Он сразу увидел, что они гуляли по парку не просто ради беззаботного отдыха. Щеки королевы разрумянились, а веки были красными. Король выглядел бледным и напряженным.

– Ваши величества, – сказал Джон осторожно.

– Король купил для меня этот хорошенький домик, чтобы забыть обо всех наших волнениях, – сказала королева со своим мелодичным акцентом. – У нас сейчас очень много треволнений, садовник Традескант. Мы желаем отвлечься.

Джон поклонился.

– Тут может получиться превосходный сад, – сказал он. – Почва хорошая.

– Я хочу, чтобы все было сделано заново, – нетерпеливо сказала королева. – В прелестном стиле, соответствующем дому.

Она показала на усадьбу. Это было красиво расположенное новое здание из красного кирпича, с террасы двумя плавными дугами спускались ступени лестницы, а сад был расположен по склону холма.

– Хочу много фруктовых деревьев. Мы с королем будем приезжать сюда в середине лета, спасаться от шума и суеты двора, будем есть фрукты со своих деревьев, пить вино из своего винограда и есть дыни с…

Она замолчала.

– С грядок, – сказал король. – Они ведь растут на г-грядках, Традескант?

– Да, ваше величество, – сказал Джон. – Мой отец научился выращивать вкусные и спелые дыни, когда работал на сэра Генри Вуттона в Кентербери, и научил меня. Здесь я смогу выращивать для вас дыни и все виды фруктов.

– И красивые цветы, – добавила королева. – Белые и голубые цветы в регулярном саду.

Джон поклонился в знак согласия, стараясь спрятать лицо. Белые и голубые цветы были цвета Девы Марии. Королева просила сделать ей католический сад, когда город был на грани восстания, почти что в самом Лондоне.

– Нам нужно обзавестись местом, где мы сможем укрыться в эти смутные времена, – сказал король. – Маленький потаенный сад, Традескант. Место, где мы могли бы б-быть самими собой.

Королева, аккуратно подбирая шелковые юбки, чтобы не запачкаться о мокрую землю, отошла в сторонку, чтобы осмотреть заброшенный ручей.

– Я понимаю, – сказал Джон. – Ваше величество, вы собираетесь жить здесь только летом? Мне бы нужно это знать. Если вас здесь не будет осенью, значит мне не нужно будет высаживать растения для этого времени года.

– Да, – сказал король, – это будет летний д-дворец.

Джон кивнул в ожидании последующих распоряжений.

– Мне будет приятно подарить ей с-симпатичный небольшой домик, который принадлежал бы только ей, – сказал король, наблюдая за королевой, стоявшей на дальнем конце маленький террасы. – Мне предстоит заняться очень важным делом – я должен защитить корону от необузданных и порочных людей, которые рады были бы свергнуть меня. Я должен защитить корону от левеллеров, с…с-сектантов и индепендентов, которые хотят порвать узы, соединяющие страну воедино. И всем этим должен заниматься я. Только я могу защитить страну от немногих безумцев. Чего бы это мне ни стоило, я должен сделать это.

Джон знал, что нельзя ничего говорить, но в голосе короля звучала такая странная смесь уверенности и откровенной аффектации, что он не мог промолчать.

– Вы уверены, что вам необходимо все это делать? – тихо сказал он. – Я знаком с несколькими сектантами, они очень тихие люди, им ничего не нужно от церкви, только возможность молиться по-своему. И уж совершенно точно, что никто в нашей стране не хочет причинить вред вам, или королеве, или принцам.

Карл выглядел трагично.

– Нет, х-хотят, – просто сказал он. – Они заходят все дальше и дальше, не думая о стране. Они хотят урезать мои права, пока я не превращусь в незначительного принца, вроде как венецианский дож, или в орудие в руках парламента. Они хотят, чтобы власть, которую мне передал отец, а ему передала его тетя, превратилась в ничто. Когда наша страна была по-настоящему великой? При короле Генрихе, королеве Елизавете и моем отце, короле Якове. Но они этого не помнят. Они не хотят помнить. Я должен бороться с ними, как с изменниками. Это в-война не на жизнь, а на смерть.