— Она разбила мой камень! — со злобой выплюнула Нелл, вытягивая вперед ладошку с лежащим в ней неопровержимым доказательством в виде горки каменной крошки.
— Зачем мне это делать? — спросила я. — У меня свой камень есть!
— Тебе не камень был нужен, а... — запальчиво крикнула Нелл, но внезапно осеклась и закусила губу.
Чарльз и Рейчел смотрели на нас, как на героев мыльной оперы. Стыдно признаться, но именно так мы и выглядели.
— Рейн, Чарльз и Рейчел, — мягко сказала Анна, — вы можете идти. Уже поздно.
Они поспешно вышли из комнаты, а Рейн на пороге оглянулся на нас через плечо.
Я скрестила руки на груди, крепко сжав в кулаке свой лунный камень.
Анна переплела пальцы руки и внимательно посмотрела сначала на меня, потом на Нелл.
— Есть что-то, о чем мне следует знать?
«Еще бы! Например, то, что Нелл — законченная стерва».
На миг мне показалось, что Нелл сейчас даст волю своим чувствам, и я с каким-то мрачным восторгом ждала этой откровенности. Но Нелл с видимым усилием подавила накипевшие чувства, придав своему живому личику безразличное, хотя и несколько озабоченное выражение.
— Нет, разве что... Я не хотела говорить об этом, но в последнее время мне кажется, что Настасья меня ревнует. — Это заявление было подкреплено очаровательной, немного застенчивой, улыбкой. — И еще, я уверена, что почувствовала черную магию. Это меня очень напугало, ведь ее магия оказалась совершенно дикой, необузданной, непредсказуемой. Давайте говорить начистоту — что мы знаем о Настасье? Мой камень рассыпался прямо у меня в руках. Я этого не делала — это была какая-то темная сила. Разве вы ее не почувствовали?
Театрально поежившись, Нелл огляделась по сторонам, словно ожидала увидеть Смерть, притаившуюся в углу. То есть, она хотела сказать, будто я способна вызвать Смерть, чтобы поквитаться со своей счастливой соперницей? Да пошла она к черту, эта Нелл!
Анна пристально посмотрела на Нелл, потом перевела глаза на меня.
— Ты уничтожила камень Нелл?
Я глотнула побольше воздуха и выпалила:
— Нет! Я тоже чувствовала магию, но она приходила ко мне, через меня. Я не вытягивала ее из какого-то другого источника, типа чужого камня. Зачем мне это делать? Я просто призывала свою силу, чтобы привязать к себе мой лунный камень.
— Хорошо, — кивнула Анна. — Нелл, крошки можешь оставить здесь. — Она протянула Нелл кусок ткани, и та высыпала туда остатки камня. — Можешь идти. А ты, Настасья, будь добра задержаться еще на минутку.
Ну вот, приехали. Нелл исподтишка ухмыльнулась мне торжествующей улыбкой, а я только стиснула зубы, клокоча от бессильного бешенства.
Когда Нелл пошла к дверям, я вдруг заметила, что ее лицо отражается в висевшей на стене старинной жирандоли, задняя часть которой представляла собой гладко отполированную металлическую пластину, многократно повторявшую свет свечей. Гладкий металл действовал, как зеркало, и в этом зеркале я увидела лицо Анны, не сводившей глаз с Нелл. Значит, она тоже видела ее ухмылочку. Отлично. Знаете, я глубоко убеждена, что иногда
очень важно остановиться и в полной мере оценить прелесть отдельных моментов бытия, ведь это действительно делает нашу жизнь намного богаче. Хи-хи-хи.
Нелл устроила целое представление, закрывая за собой дверь, всем своим видом давая понять, что вот ее-то отпустили, а меня попросили остаться для разговора с учителем.
Когда дверь, наконец, закрылась, я повернулась к Анне.
— Я не портила ее дурацкий камень, — твердо сообщила я, скрестив руки на груди. Мне очень хотелось верить в то, что я не совсем темная, но я смертельно боялась, что Анна сейчас скажет — нет, это не так, тебе здесь не место, ты должна уйти.
Но она сказала:
— Скажи, как ты думаешь, Нелл могла наложить темное заклятие на твою дверь?
Я так поразилась, что мне потребовалась целая минута на то, чтобы обдумать ее вопрос.
— Не знаю, — очень медленно ответила я. — Не думаю, что у нее хватило бы сил на такое заклинание, но, если честно, я не знаю, как к этому относиться. Раньше я не думала, что она настолько меня ненавидит, но теперь... Нет, не знаю.
— Почему она тебя ненавидит? — спросила Анна, глядя на меня добрыми, серьезными глазами.
— Честное слово... я не знаю, — нехотя выдавила я. — Может быть, это все из-за Рейна? Она с ума по нему сходит, а он даже не замечает. Но ведь между мной и Рейном никогда ничего не может быть, ведь он дьявол, верно? Так что если Нелл бесится из-за Рейна, то она дура. Хотя, в последнее время она ведет себя так, будто у нее на лбу написано: «Ненавижу Настасью».
— Хмм, — Анна откинула с лица прядь темных волос и снова посмотрела на меня.
— Но я не портила ее камень, — снова повторила я. — И не воздействовала на него никакой древней магией.
— Я знаю, — кивнула Анна. — Это сделала сама Нелл. Ее камень отказался привязываться к ней.
У меня отпала челюсть.
— Что... Значит, это было саморазрушение?
— Да. И это очень странно, потому что Нелл выбрала правильный камень. Очень любопытно... Скажи, как ты ощущала свою силу? На что это было похоже?
Мне не хотелось ни хвастаться, ни фонтанировать своими восторгами, поэтому я постаралась быть сдержанной.
— Это было здорово. Не знаю, как там на самом деле, но мне моя магия не показалась ни темной, ни страшной, и мне совсем не хотелось от нее спрятаться. Я слышала слова, которые пела, и помню, что они были очень сильными... И красивыми.
Вам тоже кажется, что моя «сдержанность» подозрительно похожа на хвастовство и восторги?
— Так оно и было. Твое заклинание было невероятно сильным. И невероятно красивым. И оно твое, по праву наследования.
Анна снова посмотрела на меня, словно пыталась запомнить мое лицо. Разволновавшись, я поспешно сунула лунный камень в карман и пошла за своей курткой. Снаружи резко стемнело, ночь черной мантией укутала мир, и редкие снежинки начали сыпаться на землю.
— Как ты чувствуешь свой камень?
Я опустила глаза, пытаясь справиться с дурацкой двойной молнией пуховика. Интересно, кто-нибудь когда-нибудь расстегивает куртку снизу вверх? Никто и никогда! Так зачем тогда это придумано? Подняв голову, я заглянула в ясные глаза Анны и не смогла придумать никакого саркастического ответа.
— Я его люблю, — выпалила я, сгорая от стыда за то, что не сумела спрятать свои чувства. — Люблю. Он мой. Это... это...
—Он часть тебя, — спокойно закончила Анна.
— Да, — пробурчала я, оставив попытки справиться с молнией.
— Он идеально тебе подходит, — заверила Анна, надевая свою куртку. — С ним ты сможешь творить очень интересную магию. Мне не терпится взглянуть, что у тебя получится.
Я промолчала, не зная, что на это ответить.
— Ты помнишь, как выучила слова своей песни? — спросила Анна, закрывая за нами дверь. Мы вместе пошли по коридору. Было уже поздно, у меня слипались глаза, и все чувства иссякли.
— Нет, — честно призналась я, поплотнее запахивая незастегнутую куртку, чтобы не замерзнуть.
Тьма окружила нас, сообщая нашей прогулке особую интимность. Неожиданно правда сама слетела у меня с языка. Весьма нехарактерный для меня порыв, надо признаться.
— В тот момент мне казалось, будто слова просто приходят ко мне, как будто вырастают из земли, понимаете? У меня было такое ощущение, будто я стала проводником чего-то, что все время существовало, и вот теперь просто выходит наружу через меня. Наверное, я очень путано объясняю...
— Нет, — возразила Анна. — Я понимаю, о чем ты говоришь.
— А потом, как раз перед тем, как у Нелл взорвался камень, я вспомнила свою мать и то, что она часто пела эту песню, когда что-нибудь делала. Не знаю, что это значило.
До сих пор я никогда по доброй воле не заговаривала о своей семье, поэтому ожидала града вопросов.
Но Анна, как обычно, не стала делать то, чего я от нее ожидала.
— Я сразу узнала эту силу, милая, — серьезно сказала она. — Она очень древняя и очень могучая. Ты единственная наследница этой магической линии. Это очень сильный и очень грозный дар.
