– Хари, мне нужно, чтобы ты снова сошелся с Шанной, – начал Вайло.

Годы общения с высшими научили Хари сохранять каменное выражение лица при любых обстоятельствах. К тому же он ждал чего-то подобного и готовился, хотя жжение в груди подсказывало, что полностью он не будет готов никогда.

Ему казалось, что Шанна окружает его со всех сторон: он не мог повернуть голову без того, чтобы не увидеть вещь, которая напоминала ему о бывшей жене; в каждом слове, сказанном в его присутствии, ему чудился намек на то, что она испытала его и выбросила, сочтя неподходящим.

Хари взглянул в широченное окно, одно из многих по бокам «роллса»: внизу проносились снежные вершины Скалистых гор.

– Мы ведь уже говорили на эту тему, – устало отозвался он.

– Говорили. И я больше не хочу повторять, понял? Помирись с ней. Это приказ.

Хари молча покачал головой. Взглянул на свои руки, которые зажал между колен, как упрямый мальчишка, и вдруг одним резким движением вывернул кисти так, что хрустнули суставы.

– Можно мне чего-нибудь выпить?

– Разумеется, – сказал Вайло. – Сам себе налей.

Хари подошел к бару и, стоя к патрону спиной, притворился, будто выбирает напиток. Наугад набрал на панели код, автомат зажужжал, загудел и изрыгнул фруктовую смесь ядовито-малинового оттенка. Вот и все, других предлогов оттянуть неприятный разговор у него не осталось. Хари взял стакан, глотнул и поморщился.

– Так в чем твоя проблема? – снова начал Вайло. – Я, кажется, уже в третий раз говорю тебе прямо и без обиняков: мне надо, чтобы вы двое снова были вместе. И чего ты тянешь?

Хари покачал головой:

– Все не так просто.

– Мать твою за задницу! Да я тебе жениться на ней разрешил только потому, что она подходит к твоему имиджу. И к моему тоже. Мне надо чуток смягчиться, чтобы задобрить Шермайю Доул, а то она тормозит с продажей мне GFT.

Доулы были Свободной семьей, но Шермайе нравилось баловаться инвестициями, а иногда и бизнесом; еще она спонсировала кое-кого из Актеров, в том числе Шанну.

Вайло глотнул еще коньяка и задумчиво продолжил:

– Зеленые технологичные поля… Ты ведь знаешь, я уже лет пять пытаюсь вклиниться в сельскохозяйственный сектор, а у GFT есть одна синтетическая штука, которая вроде как позволяет собирать урожаи даже в пустыне Каннебраска. Так вот, эта Доул беспокоится, видишь ли, о Рабочих и Трудящихся, которые работают на GFT; я еле убедил ее, что не собираюсь снижать объемы производства после покупки компании. Вот ведь глупая сучка. Короче, я говорил с ней о Шанне, а она заявила мне, что ни в коем случае не станет давить на девчонку; пусть, мол, они – то есть Шанна и ты – сами разберутся, что там между ними. А я давить буду. Эта Доул – дура, к тому же мягкосердечная. Она сама не знает, чего хочет. Вот я и решил, что если снова сведу тебя и Шанну, то, может быть, это поможет мне со сделкой. Так что давай мирись.

– Шанна сама меня бросила, Биз, – тихо сказал Хари и удивился, как ему стало больно от этих слов. Боль приходила каждый раз, когда он говорил о ней, и он каждый раз удивлялся. – Что я могу поделать?

– А ей-то что за шлея под хвост попала? – взорвался Вило. – Пять миллионов баб продали бы обе свои сиськи с яичниками в придачу за одну ночь с тобой! Гос-споди боже мой!

– С ночами у нас проблем не было.

Бизнесмен грубовато хохотнул:

– Еще бы!

Хари уставился на шапку малиновой пены в своем стакане:

– Она… э-э-э… черт. Я не знаю. Кажется, она думала, что я не такой, как Кейн. Это… – Он тяжело вздохнул. – Это началось после Тоа-Фелатона, если хочешь знать.

Вайло кивнул:

– Знаю. Потому и дал тебе пересмотреть именно тот кубик.

Хари напрягся, его лицо неожиданно отяжелело.

– Она бросила тебя потому, что ты – задница, – заявил Вайло и ткнул Хари пальцем в грудь. – Она бросила тебя потому, что не могла больше жить с кретином с явными суицидальными наклонностями, который обращался с ней так, словно она – кусок дерьма у него под ногами.

Перед глазами Хари сгустилась красноватая дымка.

– Я никогда… – Но он подавил гнев и продолжил: – Дело не в том, как именно я обращался с Шанной. Хотя, если хочешь знать, я пылинки с нее сдувал.

У него дрогнула рука, и клякса красной пены шлепнулась из стакана на пол «роллс-ройса». Расползающееся пятно было похоже на кровь. Вайло проследил за его взглядом и фыркнул:

– Потом подотрешь. Я еще не закончил.

Он осушил свой бокал и подался вперед, морщины на его лбу стали глубже.

– Я знаю, сейчас ты немного возбужден, но все же послушай меня внимательно. Я хочу, чтобы Шанна вернулась к тебе – без вариантов. Все, что для этого нужно, ты сделаешь. Если ей кажется, что ты слишком… какой-то не такой, значит, черт возьми, стань таким, как надо. Понял? Чего бы это ни стоило. Выполняй.

– Бизмен… – начал Хари.

– Не фамильярничай со мной, Майклсон. Я и так даю тебе слишком много воли. Позволяю тебе огрызаться со мной на публике, корчить крутого чувака и слишком много плачу тебе за это. Пора бы тебе уже начать приносить мне прибыль. И не забывай – ты не один на этом свете зарабатываешь на жизнь, кривляясь перед камерами.

И Вайло откинулся на спинку сиденья, давая Хари время подумать.

В ушах у Хари звенело от еле сдерживаемого напряжения. Он медленно повернулся к бару и осторожно поставил стакан, следя за своей рукой, чтобы та не дрогнула. Потом так же размеренно он повернулся к Бизнесмену Вайло и тихим ровным голосом произнес:

– Да, Бизмен. Конечно.

Хари стоял у высокой проволочной изгороди, которая окружала травяную лужайку за Эбби, и смотрел, как Вайло твердой рукой опытного пилота направил «роллс» с газона в небо: автомобиль еще не поднялся над деревьями, а его турбокамеры уже развернулись, заняв полетную позицию. Струя выхлопных газов заставила Хари прикрыть глаза, но он не ушел – стоял, демонстрируя уважение, до тех пор, пока машина не затерялась в плотных кучевых облаках с кроваво-красным исподом – отражением уличных огней Сан-Франциско.

Хари подошел к широкой двери из армированного стекла, ведущей в солярий, приложил руку к окошку сканера и сказал:

– Детка, я дома.

Сканер считал рисунок его ладони, выбрал соответствующий голосовой отпечаток, отключил систему безопасности и отомкнул магнитный замок – все это в доли секунды, то есть со всей быстротой, какую только можно купить за деньги. Конечно, бо́льшую часть работы по отведению в стороны массивных стеклянных пластин, весом не менее семидесяти килограммов каждая, взяли на себя скрытые в стенах силовые приводы; но, судя по легкости, с какой скользили дверные панели, можно было подумать, что они ничуть не тяжелее старомодных плексигласовых.

Свет зажегся, как только Хари вошел в солярий, а дом сказал ему:

– Здравствуй, Хари. У тебя четырнадцать сообщений.

В солярии стоял чудный антикварный набор гнутых венских стульев. Хари неловко прошел между ними, стараясь не сшибить их ненароком. Свет в гостиной включился, едва он подошел к порогу.

Он сказал:

– Эбби. Запрос: сообщения от Шанны?

– Нет, Хари. Проиграть сообщения?

Дом говорил с Хари, куда бы тот ни пошел: в каждой стене были спрятаны малюсенькие динамики и датчики движения, соединенные с домашним компьютером. В какую бы сторону ни повернулся Хари, голос Эбби все время звучал из-за его левого плеча. Шанну это раздражало и даже пугало, она никогда не разговаривала с домом и все время просила Хари сменить систему, а однажды пристала так, что они едва не подрались.

Хари вздохнул. Стоя в передней на мраморном с розовыми прожилками полу, он бросил тоскливый взгляд на пустую величественную лестницу, которая вела в лоджию второго этажа.

– Да, конечно, – ответил он. – Эбби, проиграй сообщения.

Вспыхнул ближайший стенной экран – тот, что у лифта для прислуги, за лестницей. Поднимаясь, Хари не мог видеть лиц на нем, но узнал голос – это почтительно гундосил его адвокат. Несмотря на то что они оба принадлежали к одной касте Профессионалов, адвокат упорно настаивал на низкопоклонстве. Артисты имели пусть небольшое, но все же превосходство над Юристами.