– Я… э-э-э… я что-то перенапрягся, Марк.

Тот рассеянно кивнул, точно понял.

– Послушай, у меня тут гостья, особая гостья, с которой я хочу тебя познакомить. Так что соберись и… Погоди, послушай, сначала скажи – помнишь наш разговор на прошлой неделе про Шанну и все такое?

– Да?.. – осторожно ответил Хари.

– Так вот, я хотел сказать тебе, что все отлично. Идея просто замечательная, я сам лучше не придумал бы.

В животе Хари как будто завязался узел.

– Я и сам ничего такого не планировал.

– Черт, ну да, конечно, я знаю. Но все получилось так остофигительно прекрасно – я просто не могу проиграть, ты понял?

Хари понял: он пойдет и героически спасет Шанну, героически отомстит за ее гибель или героически погибнет, стремясь к тому или другому. Каков бы ни был исход лично для него, его Патрон ничего не потеряет, и даже наоборот.

– Да, – ответил он моментально севшим голосом, – у тебя отличные перспективы.

– Зуб даю. Ну пошли.

Вайло подвел его к мясистой Свободной мадам лет пятидесяти, которая стояла в окружении кучки поклонников. На женщине был нагрудник из коричневой замши, туника и бриджи стального цвета и развевающаяся синяя накидка с капюшоном: она была одета, как Паллас Рил.

Вайло кашлянул со значением.

– Кейн, позволь представить тебя Шермайе Доул. Досточтимая Свободная мадам Доул, это Кейн.

Женщина обернулась, ее глаза вспыхнули удовольствием, но руки она, естественно, не подала.

– О да, Марк. Мы же встречались.

– Досточтимая Свободная, – ответил ей Хари с легким поклоном, – почтила своим присутствием наше бракосочетание с Шанной.

– Вот именно, – сказала она. – Если бы вы были там, Марк, вы бы помнили. – У Вайло вспыхнули уши, а Доул продолжала: – Артист Майклсон, как поживаете?

– Хорошо, насколько позволяют обстоятельства. А вы, мадам?

– О, а я, знаете ли, страшно расстроена из-за Шанны, – ответила та, приложив руку к обширной груди. – Я так признательна Марку за то, что он пригласил меня в свою ложу. И очень надеюсь, что вы найдете Шанну.

– Приложу все усилия, мадам.

– И еще, Артист Майклсон, прошу вас извинить мой выбор костюма. Марк назвал мне тему сегодняшнего вечера, и я, конечно, знаю… – тут она придвинулась к нему и застенчиво хихикнула, – что Паллас Рил не враг Кейну; о, еще бы мне этого не знать! Просто мне хочется еще раз напомнить всем присутствующим, ради чего мы здесь собрались и что поставлено на карту. Вы не огорчены?

Хари был поражен тем, какое теплое чувство к этой женщине вдруг затопило его.

– Досточтимая Свободная мадам Доул, – сказал он серьезно, – вы, возможно, самый лучший человек, которого я когда-либо встречал; ваша доброта и забота никак не могут причинить мне огорчения. Я совершенно согласен с вашем выбором.

– Жаль только, что я ничем не могу вам помочь, – вздохнула она. – Пожалуйста, знайте, я все время буду с вами: буду следить за вами из ложи Марка в числе первоочередников, и все мои молитвы будут о вас с Шанной. Да пребудет с вами Господь, Артист Майклсон.

Она повернулась к нему спиной в знак того, что разговор окончен, и тут же через плечо заговорила с Вайло:

– До чего он воспитанный, Марк. Я так вам признательна. Нет, правда, он вежлив до чрезвычайности.

Вайло позволил ей завладеть его рукой и послушно пошел за ней. Проходя мимо Хари, он оглянулся и одними губами прошептал:

– В десятку.

Хари натужно улыбнулся Патрону, кивнул, и толпа окружила его снова.

Через пару минут настало время говорить речь – короткое предобеденное обращение к публике. Когда все наедятся, выступят Марк Вайло – его официальный Патрон, Артуро Кольберг – Председатель Студии, и парочка престарелых Актеров, которых пристегнули к этому мероприятию. Хари вынул из нагрудного кармана блокнот и щелчком открыл крышку. На экране вспыхнул текст его речи. Он направился в западную часть зала, где плавный изгиб огромной спиральной лестницы мог послужить ему трибуной.

Поднявшись на несколько ступеней, он повернулся лицом к залу. Свет над столами слегка притушили, зато на Хари направили золотистые лучи, привлекая к нему внимание публики. С дальнего конца зала на него, как дула пулеметов, нацелились микрофоны. Он кашлянул, и многократно усиленный звук прокатился по залу далекой канонадой.

Тысяча лиц – а то и больше – в нетерпеливом ожидании повернулись к нему. Хари неторопливо оглядел их, и ему стало дурно: перед ним сидели все его враги. Не хватало лишь одного: никто не оделся в костюм Ма’элКота. Хари слегка тряхнул головой. Император Анханана – слишком свежая фигура, его еще не привыкли рассматривать как врага Кейна.

Он снова прокашлялся и начал:

– Мне сказали, что тема сегодняшнего вечера «Враги Кейна». А я гляжу на вас и думаю: точнее было бы назвать его «Жертвы Кейна». По-моему, ни один морг не сравнится сейчас с этим залом по числу покойников на квадратный метр.

Как того требовал сценарий, он замер, пережидая смех и редкие аплодисменты слушателей.

«Они считают, что ты – их собственность».

Струйка пота скользнула по шее Хари.

– Я знаю, что среди вас есть первоочередники Паллас Рил. Значит, вы были с ней там, в Анхане, бродили по улицам столицы, вместе с ней переживали страх и ужас потерянности…

«Черт, какой еще страх и ужас? Они что, не знают, о ком пишут? Что за придурки кропают это дерьмо?» Его сердце закипело в грудной клетке.

– …но я клянусь вам, что найду ее. А вместе с ней и вас. Я верну вас, целыми и невредимыми, назад, на Землю.

«Они думают, что все у них в порядке».

Слова на светящемся экране утратили четкость. Хари притворился, что откашливается, и украдкой протер глаза, щурясь в экран.

– Понимаете, эти парни там, в Анхане, не знают, с кем связались. Они еще не поняли, какую беду на себя навлекли…

Мышцы его шеи напряглись до звона в ушах.

«Свободы у меня – хоть ложкой ешь».

Руки Хари вдруг зажили отдельной жизнью: порвав пополам блокнот, они швырнули его на ступеньки. Бунт тут же поддержала нога: Хари еще понять не успел, как это случилось, а его каблук уже опустился на крышку блокнота и раздробил ее на куски.

– Да пошло оно все, – сказал он хрипло.

Волна шепота пробежала по толпе.

Хари продолжал:

– Весь вечер я притворяюсь Кейном. Хожу тут между вами, кого-то хлопну по плечу, кому-то пожму руку, с кем-то перемигнусь или перекинусь парой слов. Но все это игра, притворство.

И он усмехнулся фирменной Кейновой усмешкой: его губы раздвинулись, обнажив зубы, и на фоне абсолютно недвижных глаз оскал производил впечатление кровожадного.

– А хотите узнать, что сказал бы вам Кейн, будь он сегодня здесь на самом деле? Хотите или нет?

Хари нашел в толпе лицо Кольберга: бледный, как кусок сырого теста, глаза выпучились от ужаса, головой трясет так, что она того гляди отвалится. Неподалеку сидел Вайло, глядя на него так, словно впервые его увидел, и Доул, которая щурилась, будто близорукая. Лица остальных не выражали ничего, кроме нетерпеливого ожидания, граничащего с похотью.

– Он сказал бы: это моя женщина и моя драка. И добавил бы: а вам, гребаные пожиратели падали, давно пора обзавестись собственной жизнью.

Он спустился с лестницы и оказался лицом к лицу с толпой могущественнейших людей в мире.

– А ну, прочь с дороги!

Толпа медленно расступилась, давая ему пройти.

Он спокойно прошел сквозь толпу и вышел.

Каблуки его сапог уже стучали по мраморному полу передней, когда из Бриллиантового зала вырвался шквал аплодисментов. Он настиг Хари, точно могучая приливная волна.

Но Хари не остановился.

Кольберг выскочил в фойе, громыхнув дверью, когда Хари уже стоял у лифта.

– Майклсон! – рявкнул он. Вернее, хотел рявкнуть, потому что выкрик получился слегка пискливым – толстый Администратор задыхался от бега. – А ну, вернись!

Но Хари не обернулся. Он не отрывал глаз от филигранной бронзовой стрелки, которая медленно подползала к цифре нужного этажа.