— А белья нет, с бельем мороки слишком много. — Мотя все еще стоял в проходе и наблюдал за поисками. — Сталкеры все грязные ходят, ложатся не раздеваясь, а стирать негде. Не тащить же сюда прачечную, в самом деле.

— На нет и суда нет. — Маша настолько устала, что ей было уже все равно. Она стащила ботинки, задвинула их ногой под топчан, вылезла из комбинезона и юркнула под одеяло.

— В туалет не желаешь сходить? А то я тебя закрою на всякий пожарный, — спросил Мотя.

Но Маша уже спала, ей снилось теплое и безопасное побережье Италии.

Мотя тихонько закрыл дверь и запер ее ключом. Намаялся ребенок, удивительно даже, что столько времени продержалась и не срубилась раньше, нагрузки ведь далеко не детские. Не каждый мужик сможет более суток на ногах провести, да еще и по Зоне ползая.

Он положил ключ в набедренный карман и двинулся на выход. Последняя дверь была открыта и из нее в слабоосвещенный коридор падал свет из комнаты, образовывая светлый квадрат на противоположной стене. Мотя параноиком не был, но подходя к двери, он внутренне собрался, готовый в любой момент отразить атаку. Как и следовало ожидать, ничего не произошло — комната вообще была пуста. То ли он не заметил, как постояльцы покинули ее, то ли дверь открылась сама. Похоже, пора на прием к психиатру, если за каждым углом стала мерещиться опасность. «Вот выберемся — схожу обязательно. К Максу Дубровскому, если он еще практикует», — мысленно пообещал Мотя самому себе.

Он завернул за угол и нос к носу столкнулся с человеком в таком же пыльнике, как и сам. Реакция была мгновенной — толкнув незнакомца в грудь так, что тот повалился на ступеньки, Мотя моментально выхватил из-под пыльника нож, отработанным движением выкинул лезвие и навалился на человека, намереваясь всадить остро наточенную сталь в глаз. Все это проделывалось на полном автомате, так что Мотя даже не отдавал себе отчета, что делает его тело. В самый последний момент, когда оставалось нанести решающий удар, включился мозг и рука остановилась в верхней точке.

— Твою дивизию, Мотя! — раздался из-под капюшона знакомый голос. — Тебе точно к психиатру пора! На своих кидаешься, словно на чернобыльских собак. Глаза разуй!

С перепугу и от большого выброса адреналина тряслись руки, сердце громыхало в груди, как кузнечный молот, а перед глазами плыли радужные круги. В таком состоянии, да еще и в полумраке, лица лежащего под ним сталкера Мотя разглядеть не мог, но голос… Хозяина этого голоса он не видел уже лет пять, с тех самых пор, когда почувствовал в себе силы ходить в Зону одному. Вот так встреча!

— Шухов, старый хрыч! Ты же меня до смерти перепугал, идиот! — Мотя тяжело опустился на ступеньки рядом. — Я же мог тебя убить сейчас, дурная твоя башка.

— Не убил бы, — Дима поднялся, — ты забыл, что я умею предвидеть?

— Сволочь ты, Шухов, — пробормотал Мотя, доставая портсигар. — Сволочь и падла. Настучать бы тебе в торец за такие шуточки, невзирая на статус. Думаешь, если о тебе легенды слагают, то в бубен не дам?

— Да расслабься ты. — Шухов похлопал приятеля по плечу. — Совсем нервный стал в этой Зоне. Дай лучше сигаретку, давно не курил.

— Странно, что я от своей тени еще не шарахаюсь. — Мотя протянул Диме портсигар с зажигалкой. — Слыхал, что вояки удумали?

— Слыхал, конечно. Как не слыхать. Вся Зона на ушах стоит, обсуждают… слышь ты, откуда такую «Зиппо» взял? — Дима восхищенно цыкнул зубом.

— На аукционе купил. Единственный экземпляр в мире, специальный заказ. И что обсуждают?

— А обсуждают всякое. Одни говорят, что ты, мол, спер какую-то очень важную штуку у военных, чуть ли не пульт управления Монолитом, и идешь на ЧАЭС власть над Зоной захватывать. Другие говорят, что ты в «Трех парсеках» какую-то генеральскую дочь соблазнил в грубой форме и бросил, вот злой папаша и хочет тебя достать и кое-чего тебе отчекрыжить. — Шухов внимательно разглядывал голову лошади на корпусе зажигалки. — Дорогая поди?

— Недешевая. Одиннадцать тысяч девятьсот девяносто девять долларов, девяносто девять центов отдал. Не считая налогов и пересылки. Отчего ж сразу чекрыжить то? Можно ж и хуже наказание придумать. Женить, например. — Мотя не удержался от улыбки.

— Я так и знал! — хлопнул себя по коленке Шухов и захохотал. — Народ, брат, не обманешь, он все подмечает! Что, таки добегался по бабам, да?

— Да нет, я остепенился уже давно. Как сошелся тут с одной, так и перестал за юбками бегать.

— Кто такая? Я ее знаю?

— Может, и знаешь. — Мотя пожал плечами. Диана. Официантка в «Парсеках».

— Конечно знаю. По ней ползоны сохнет, а она вон чего — тебя выбрала, оказывается. Ай да Мотя! Ай да сукин сын! — Дима снова похлопал Мотю по плечу. — Слышал я, что ты ее из Зоны вытащил… так это она в качестве благодарности с тобой… того?

— Вот сейчас точно в лоб дам! — Мотя скинул руку Шухова с плеча и поднялся. — Меня хоть Люсей зови, а Диану не тронь — пасть порву. И я не шучу.

— Извини, я не думал, что у тебя так серьезно.

Мотя постоял еще немного, остывая и приводя мысли в порядок. Это же надо, как он взбесился при одном лишь упоминании его женщины в не очень приглядном свете. Чуть на друга с кулаками не кинулся. Неужели и вправду влюбился? А даже если так, то ничего в этом плохого нет.

— Может, в бар подымемся, по пивку? — предложил он Шухову.

— Зачем же в бар? Вон в комнате стоит. Как знал, что ты предложишь, и заказал светлого.

— Предсказатель хренов, — буркнул Мотя и пошел в комнату.

Попрощавшись с Димой, Мотя пришел в подсобку к Бармену сильно озадаченным. Он надеялся в баре найти ответы на некоторые вопросы, а получилось ровно наоборот — вопросов стало еще больше. А самое главное — встреча с Шуховым. Этот бродяга просто так никогда не появляется и ничего попусту не говорит и не делает. Даже несмотря на старые приятельские отношения. А Дима много интересного порассказал, пока они приватно пиво потребляли. О том, что в Зоне болтают интересного, об активизации «монолитовцев», об очередных разборках «Свободы» с «Долгом» на Янове, что недавно кто-то из ботаников машину времени нашел в Зоне, что чокнутый Ной куда-то пропал вместе со своей собакой, что Меченого-Стрелка видели в Припяти, ходит там, как неприкаянный. В общем — много интересного, жизнь бурлит в Зоне так же, как и вне ее. Оставалось из этой беседы вычленить главное и сделать оргвыводы. А бодаться с Димой и пытаться вытрясти из него прямой ответ на прямой вопрос — неблагодарное занятие, все равно напрямую никогда ничего не скажет. Только намеками, гад, и общается.

Ладно, живы будем — не помрем, а ребусы разгадывать нам не впервой.

— Где ты бродишь? Пиво уже давно выдохлось. — Бармен оторвался от бумаг. — Уснул, что ли?

— Извини, Саня, меня Шухов перехватил, пришлось с ним внизу посидеть.

— Шухов?! У меня в баре? А почему я ничего не знаю?

— Хм… я думал, он у тебя пиво заказывал, мы пили в номере.

— Еще и с пивом? От блин! У меня в баре такой человечище появился, а я ни ухом, ни рылом. Не мог меня позвать? Сволочь ты, Мотя. А еще друг называется.

— Ну, так сбегай вниз, может, еще не ушел. Первая дверь справа. И это, пивка мне потом захвати, — крикнул Мотя уже в пустоту.

Бармен вернулся грустный через три минуты с двумя кружками светлого. Одну отдал Моте, а вторую, горестно вздохнув, пригубил сам. Можно было даже не спрашивать, застал ли он Диму.

— Ну так что ты там хотел прикупить? — спросил он грустно.

— Вот список. — Мотя протянул помятый тетрадный листок.

— Так, так, так. Комбинезон «Сева» самого маленького размера, одна штука…

Когда Мотя вернулся к столику «сообщников», он понял, что с предложением «сильно бухать» явно переборщил. Ребятки поняли буквально, и на столе уже выстроилась батарея пустых пивных кружек, разбавленная пустыми водочными рюмками. Дураки, надо было не по рюмкам и кружкам заказывать, а сразу пивную башню и несколько бутылок крепкого — так дешевле, практично подумал Мотя. О чем не преминул сообщить компаньонам.