Он вдруг расслабился, глаза его повело куда-то в сторону, и Дэвлин так и остался сидеть с занесенной рукой. Ярость сменилась растерянностью. Он схватился за рулевое колесо, стараясь совладать со слабостью, но не смог удержаться и медленно сполз в сторону Джеффри. Попытался что-то сказать, но тоже не смог. Речь его была бессвязной.

— Это не причинит вам боли, — повторил Джеффри. — Здесь всего лишь небольшая доза сукцинилхолина. Через несколько минут все будет в порядке. Не паникуйте.

Джеффри подвинул Дэвлина так, чтобы тот сел, и попытался просунуть руку в его правый карман. Но ключей от наручников там не оказалось. Тогда он наклонился вперед и дал Дэвлину возможность упасть на бок. С трудом обыскал остальные его карманы. Ключей не было.

Он уже было отчаялся, как вдруг в глаза ему бросился маленький ключик на кольце в замке зажигания. Чтобы повернуть этот ключ и вытащить его из замка, Джеффри пришлось развернуться спиной к лобовому стеклу, наклониться вперед и произвести всю операцию, глядя в заднее стекло. Несколько попыток оказались тщетными, но в конце концов ему все-таки удалось вставить маленький ключик в замок наручников и сбросить их с рук.

После чего Джеффри достал с заднего сиденья свою сумку. Выходя из машины, он проверил состояние Дэвлина. Тот был почти полностью парализован, но дышал тихо и ровно. Будь доза побольше, даже диафрагма Дэвлина не выдержала бы такой нагрузки. Он бы задохнулся через несколько минут.

Как истинный анестезиолог, Джеффри уложил Дэвлина таким образом, чтобы не нарушить кровообращения, и только после этого вышел из машины.

Сначала он направился к отелю. Администратора нигде не было видно. Джеффри остановился посреди холла, подумал о своих личных вещах, но потом решил не заниматься ими. Не тот сейчас момент. Администратор, возможно, уже набирает номер 911. К тому же, что он теряет? Правда, жалко было оставлять записи Криса Эверсона, ведь они дороги Келли. Но Келли сама сказала, что собиралась избавиться от них уже в ближайшем будущем.

Джеффри развернулся и быстро покинул отель. Теперь нужно попасть в центр города, побыстрее затеряться в толпе, чтобы почувствовать себя в безопасности. Тогда он обо всем и подумает. И чем дальше он уйдет от Дэвлина, тем лучше. Ему все еще не верилось, каким чудом умудрился он всадить Дэвлину этот шприц с сукцинилхолином. Если он был в ярости после случая в аэропорту, то теперь озлится вдвойне. И не дай бог встретиться с Дэвлином до тех пор, пока он не докажет свою правоту в суде!

Первый шанс попасть в оперблок представился Тренту только в вечернюю смену. Пришлось повозиться с одним больным, у которого была аневризма [24]. Когда подошло время следующей смены, не нашлось никого, кто мог бы его заменить. Нравилось ему это или нет, но Трент вынужден был переработать. Порой это случалось и обычно его не беспокоило, но в данных обстоятельствах было просто некстати.

Он все еще чувствовал напряжение, с которым пришел в госпиталь нынче утром. Всякий раз, когда дежурная медсестра возвращалась в операционную, Трент с нетерпением ждал, что она страшным шепотом начнет рассказывать об ужасном событии во время анестезии. Однако ничего подобного так и не произошло. День оказался самым заурядным.

Во время ланча он чуть было не попался на фразу, брошенную одной из медсестер своей соседке:

— А ты разве не слышала, что произошло в восьмой операционной?

Когда она убедилась, что теперь ее слушает не только подружка, но и все присутствующие в кафетерии, она поведала смешную историю о том, как у одного из практикантов-хирургов каким-то образом во время операции развязались штаны, и он так и простоял всю операцию. Смеялись над ее рассказом все. Кроме Трента.

Выйдя из оперблока, Трент на мгновение остановился. В раздевалке он уже побывал. Нормальная ампула с маркаином снова лежала у него в кармане. Мимо операционной ходило слишком много людей, хотя обычная неразбериха при передаче смен уже прошла.

Это ему не слишком нравилось. Возвращаться в оперблок теперь рискованно, особенно если учесть, что была не его смена. Если кто-то застанет его в операционной и спросит, зачем он здесь, сказать ему будет нечего. Но выбора тоже не оставалось. Он не мог бросить на произвол судьбы поддельную ампулу после того, как ее используют. Трент взял себе за правило находиться где-нибудь поблизости, когда его ампула пойдет в ход, чтобы в неразберихе либо забрать ее, либо уничтожить остатки содержимого. Он не имел права пойти на риск и допустить, чтобы кто-то проверил маркаин на содержание инородных веществ.

Перед тем как войти в комнату, где хранились местные анестетики, Трент зорко осмотрел оперблок. Пока все в порядке. Еще раз окинув быстрым взглядом все вокруг, чтобы окончательно убедиться, что никого нет, он приподнял крышку коробки с маркаином и посмотрел внутрь. Там лежали только две ампулы. Значит, одну сегодня уже использовали.

Трент сразу же узнал свою ампулу и быстро заменил ее на нормальную. После этого он плотно закрыл коробку и поставил ее на место. Затем он выпрямился и повернулся, готовый уже идти в раздевалку, но ему пришлось резко затормозить. Трент не мог поверить своим глазам: у него на пути стояла какая-то высокая светловолосая медсестра. Удивленная этой встречей не меньше его, медсестра стояла в воинственной позе, уперев руки в боки и расставив ноги. Что он делает в этой комнате?

Стараясь побыстрее отыскать убедительную причину своего присутствия, Трент покраснел. Он надеялся, что ампула в оттопыренном кармане не слишком заметна.

— Я могу вам чем-нибудь помочь? — спросила сестра. Ее тон свидетельствовал, однако, что помогать она как раз и не собирается.

— Нет, спасибо. Я как раз собирался уходить… — В этот момент мелькнула спасительная мысль: — Я принес назад растворы, которые остались после операции в пятой операционной. Аневризма.

Медсестра кивнула, но, похоже, объяснение ее не очень убедило. Она вытянула шею, чтобы посмотреть через плечо Трента, что происходит у него за спиной.

Трент посмотрел на ее нагрудный знак: «Гэйл Шаффер».

— Операция длилась целых семь часов, — продолжил он, только чтобы поддержать беседу.

— Я слышала, — кивнула Гэйл. — Но разве вы еще не сменились?

— Теперь да, — сказал Трент, радуясь своей сообразительности. Он сделал круглые глаза — День был слишком длинный, и теперь я собираюсь добраться до пивка. Надеюсь, у вас сегодня будет спокойный вечер.

Он боком прошел мимо нее и направился по коридору в сторону комнаты отдыха хирургического отделения. Шагов через двадцать он оглянулся. Гэйл Шаффер по-прежнему стояла в той же позе и смотрела ему вслед. Черт, подумал Трент. Она что-то заподозрила? И помахал ей рукой. Она помахала в ответ.

Через раздвижные двери он прошел в комнату отдыха персонала. Откуда эта Гэйл Шаффер, черт бы ее побрал, так незаметно появилась? Трент был зол на себя: его еще никогда не заставали в комнате для хранения медицинских препаратов.

Перед тем как пройти в раздевалку, Трент задержался у доски объявлений. В их путанице он наконец нашел имя Гэйл Шаффер в списке женской команды больницы по бейсболу. Напротив фамилии каждого игрока был указан его телефонный номер. На каком-то клочке бумаги Трент записал домашний телефон Гэйл и спрятал клочок в карман брюк. Судя по первым трем цифрам, она жила в районе Бэк Бэй.

Не было печали, подумал Трент, заходя в раздевалку переодеться. Ампулу он вернул в карман своего больничного халата.

Вскоре Трент уже спускался в лифте на первый этаж. По дороге домой он понял, что с этой Гэйл Шаффер надо что-то делать. Он не мог себе позволить оставлять следы.

Дэвлин всегда ненавидел больницы. Он боялся их с самого детства, еще когда был маленьким мальчиком и рос в Дорчестере, штат Массачусетс. Мать часто пользовалась этим и пугала его, говоря: «Если ты не сделаешь то или это, я отведу тебя в больницу и там врачи сделают тебе укол». Дэвлин ненавидел уколы. Именно поэтому теперь он хотел найти Джеффри Роудса во что бы то ни стало, независимо от того, заплатит ему за это Майкл Москони или нет.