— Я сделаю это завтра.

Но рекомендации лишь подтвердили, что миссис Пиппин говорила чистую правду. Семейство из Бостона не могло нахвалиться на свою любимую няню. Они сказали Берни, что ему выпала редчайшая удача, и посоветовали никогда с ней не расставаться. После того как она провела следующий день у них в доме, Берни и сам пришел к такому же решению. Она навела порядок в доме, собрала белье для отправки в прачечную, почитала Александру книжку, отыскала ему новенький чистый костюмчик. Вернувшись домой, Берни увидел, что его сын чисто умыт и аккуратно причесан, что обед готов, а Джейн улыбается, и на ней розовое платьице, а в волосах у нее розовые бантики. Он вдруг почувствовал комок в горле: ему вспомнилось, как он впервые повстречал ее, когда она потерялась в «Вольфе», и у нее были длинные косички с точно такими же бантиками, как те, что миссис Пиппин завязала ей сегодня.

Обед не отличался особой изысканностью, зато был вкусным и сытным, и миссис Пиппин красиво накрыла на стол, а после еды ушла с детьми к ним в комнату и заняла их играми. К восьми часам вечера она успела все убрать и вымыть, накрыть на стол к завтраку, почитать детям перед сном, и они легли спать умытые, причесанные, накормленные и обласканные. Берни зашел пожелать им спокойной ночи и поблагодарить миссис Пиппин, жалея лишь о том, что Лиз не может сейчас их видеть.

На следующий день после праздника Всех Святых, когда Берни вернулся с работы и сидел на диване, просматривая почту, миссис Пиппин, отряхнув испачканные мукой руки, вышла из кухни и передала ему записку.

— Вам кто-то недавно звонил, мистер Фаин, — сказала она, улыбаясь. Какое удовольствие видеть ее по возвращении домой, и дети ее очень полюбили. — Какой-то джентльмен. Надеюсь, я правильно записала его имя.

— Уверен, что правильно. Спасибо. — Он взял записку и заглянул в нее, а миссис Пиппин вновь занялась своими делами. Поначалу ему не удалось вспомнить, что это за имя. Он зашел в кухню, налил себе выпить и попытался расспросить няню поподробнее. Она готовила рыбу на обед и как раз обваливала ее в муке, Джейн помогала ей, а Александр что-то строил из маленьких разноцветных кубиков, сидя на полу. Примерно такую же картину он заставал дома, когда хозяйством занималась Лиз, и, глядя на них, почувствовал, как от тоски у него сжалось сердце. Он по-прежнему на каждом шагу ощущал ее отсутствие. — Миссис Пиппин, это его имя или фамилия?

— Он назвал себя Скотт. — Она еще не закончила готовить рыбу и говорила, не поднимая глаз на Берни. Абсолютно пустой для него звук. — А зовут его Чендлер.

Сердце у Берни екнуло: вернувшись в гостиную, он еще раз взглянул на записанный ею номер телефона. Он еще долго размышлял над этим, но за обедом ни словом не выдал себя. Судя по номеру, Чендлер снова в Сан-Франциско и опять будет требовать денег. Берни решил было не откликаться на звонок, но в десять часов вечера телефон зазвонил снова, и он снял трубку, заранее предчувствуя недоброе. Он не ошибся. До него донесся голос Чендлера Скотта.

— Приветствую вас. — В тоне его звучали прежние нотки фальшивой бравады, но это не произвело на Берни ни малейшего впечатления.

— Мне казалось, я все вполне внятно объяснил вам при прошлой встрече, — сказал Берни без тени любезности.

— Я просто оказался проездом в Сан-Франциско.

— Надеюсь, вы не задержитесь тут надолго. Чендлер расхохотался, как будто Берни отпустил крайне забавную шутку.

— Как там Лиз?

Берни решил не сообщать ему о случившемся. Это абсолютно его не касается.

— Прекрасно.

— А моя дочка?

— Она давно уже не ваша, а моя. — Но говорить этого не следовало. Скотт тут же заерепенился:

— Если я все правильно помню, дело обстоит иначе.

— Неужели? Видимо, у вас плохо с памятью, и вы забыли о полученной сумме в десять тысяч долларов. — Берни взял суровый тон, но Чендлер и глазом не моргнул.

— С памятью у меня все в порядке, просто мои вложения оказались не слишком удачными.

— Сочувствую вам. — Значит, ему опять понадобились деньги.

— Спасибо. Вот я и подумал, не побеседовать ли нам еще разок на эту тему, ну, насчет моей дочки. — Берни почувствовал, как ему свело скулы, и он вспомнил об обещании, которое дал Лиз. Ему хотелось раз и навсегда избавиться от этого типа, чтобы не возвращаться каждый год к одному и тому же разговору. Если считать точно, с тех пор, как они вручили ему деньги, прошло полтора года.

— Скотт, я предупреждал вас в прошлый раз, что больше не пойду вам навстречу.

— Может, и так, друг мой, может, и так. — Берни испытал неодолимое желание расквасить ему морду. — Впрочем, не исключен вариант, в котором нам придется повторить знакомую процедуру.

— Не думаю.

— Вы хотите сказать, что источник иссяк? Берни тошнило от его манеры выражаться. Нетрудно догадаться, кто он такой на самом деле. Мелкий мошенник.

— Я хочу сказать, что больше не намерен играть в эти игры. Все ясно, приятель?

— Тогда мне хотелось бы повидаться со своей дочкой. — Он хладнокровно выложил карты на стол, словно играя в покер.

— У нее нет желания встречаться с вами.

— Если я обращусь в суд, желание появится. Сколько ей уже лет? Семь? Восемь? — Он не помнил точно.

— А какое это имеет значение? — Девочке исполнилось девять лет, а он даже не подозревает об этом.

— А почему бы вам не спросить Лиз, какого она мнения на этот счет?

Столь явная попытка шантажа окончательно вывела Берни из терпения. Он решил объяснить, что Лиз никогда больше не попадется на его уловки.

— У нее нет мнения на этот счет, Скотт. Она умерла в июле. — Последовало долгое молчание.

— Мне очень жаль. — Он словно на мгновение отрезвел.

— Надеюсь, на этом наш разговор закончен? — Берни вдруг обрадовался, что нашел силы сообщить ему об этом. Может, теперь этот негодяй оставит их в покое. Однако он явно его недооценил.

— Почему же? Ведь девочка жива, не так ли? А от чего умерла Лиз?

— От рака.

— Вот беда. Но как бы там ни было, ребенок все равно мой, и, как мне кажется, вам бы очень хотелось, чтобы я скрылся с глаз подальше. Готов оказать вам эту услугу за приемлемое вознаграждение.

— И через год явиться сюда снова? Нет уж, Скотт, с меня хватит. На это раз ничего у вас не выйдет.

— Очень жаль. Похоже, мне придется получить в суде разрешение видеться с ребенком.

Ни на секунду не забывая о данном Лиз обещании, Берни все же решил попробовать взять его на пушку.

— Валяйте, Скотт. Делайте, что хотите. Мне все равно.

— Дайте мне десять тысяч, и я исчезну. Я даже готов пойти на скидку. Восемь вас устроит? Берни затрясло от омерзения.

— Черта с два, — ответил он и бросил трубку. Он с удовольствием показал бы этому типу, где раки зимуют, но через три дня стараниями Чендлера самому Берни пришлось узнать почем фунт лиха.

Он получил письмо за подписью юрисконсульта с Маркет-стрит с уведомлением о том, что Чендлер Скотт, отец Джейн Скотт и бывший супруг Элизабет О'Райли-Скотт-Файн, просит разрешения на свидания с дочерью. Берни надлежало явиться в суд семнадцатого ноября, по счастью, без ребенка. Но когда он прочел письмо, сердце тревожно забилось у него в груди, и он тут же позвонил Биллу Гроссману в бюро.

— Что мне теперь делать? — в отчаянии спросил он. Гроссман сразу же откликнулся на его звонок. Он помнил об их предыдущем разговоре на ту же тему.

— Похоже, вам придется явиться в суд.

— У него есть какие-нибудь права на девочку?

— А вы ее не удочерили?

Когда он задал этот вопрос, у Берни упало сердце. На них лавиной сыпались всяческие перипетии: рождение ребенка, болезнь Лиз, последние девять месяцев, затем необходимость заново устроить жизнь…

— Нет… не удочерил… Черт возьми, я собирался, но у нас не было причин спешить. Откупившись от него, я полагал, что он надолго оставит нас в покое.

— Вы давали ему деньги? — озабоченно спросил адвокат.