- Неплохо, - Мэйкон сел рядом с ним на кровать. – Это Галлея. Галлея, это Ронни.

- Привет, - поздоровалась я.

- Здорово, - у Ронни были сонные глаза и растрепанные черные волосы, голос низкий, почти тяжелый. Он положил руку на ногу девушки, сидевшей рядом. Она свесилась с кровати, пытаясь отыскать что-то в темноте, но затем сдалась и выпрямилась. Волосы упали на лицо, закрывая его.

- Я потеряла здесь эту проклятую сережку, - недовольно сказала она, откидывая волосы со рта. – Она закатилась под кровать, и я не могу достать ее, - она встряхнула головой, и посмотрела прямо на меня. Я уставилась в ответ. Это была Элизабет Гандерсон.

- Привет, - кивнула она Мэйкону, снова откидывая волосы своим привычным жестом. Здесь это казалось таким неуместным. – Привет, Галлея.

- Привет, - отозвалась я, все еще разглядывая ее. На ней была черная футболка, явно взятая с чужого плеча, и слишком большие шорты. Явно не то, в чем она пришла не вечеринку. Элизабет Гандерсон времени зря не теряла.

Ронни сунул руку под кровать и достал оттуда сиреневую пачку, который протянул Мэйкону. Я поднесла к губам пиво, чтобы занять себя хоть чем-то, когда Мэйкон сделал затяжку и предложил сигарету мне.

- Не хочешь? – удивился Ронни, и я почувствовала, как Элизабет внимательно посмотрела на меня, зажигая свою сигарету. Я вспомнила ее отца – в дорогом костюме и на БМВ. Интересно, что бы он сказал, увидев ее? И что подумал бы мой папа обо мне сейчас? В темноте я практически смогла различить ее тонкую улыбку.

- Давай, - внезапно согласилась я, выбрасывая мысли о чьих бы то ни было родителях из головы. Протянув Мэйкону пустой стакан, я взяла сигарету и прижала ее к губам, как уже видела на некоторых вечеринках. Он зажег ее, и я вдохнула. Дым заклубился по моему горлу, опускаясь все ниже и становясь все плотнее, пока мои легкие не стали горячими и переполненными им. Я задержала дыхание, пока не стало больно, а затем выпустила длинную струю дыма, теплая волна прокатилась обратно и вырвалась на свободу.

- Спасибо, - сказала я Ронни, отдавая сигарету, а Мэйкон обхватил меня за шею. Он был неправ, считая, что я не подойду его компании. Я буду чувствовать себя великолепно где угодно.

Через несколько минут Ронни с Мэйконом вышли из комнаты, чтобы обсудить что-то, и оставили нас с Элизабет одних в темноте. Уходя, Мэйкон предложил мне свое пиво, и я осушила половину стакана одним глотком, внезапно почувствовав такую жажду, что язык буквально прилипал к небу. Я раньше никогда не чувствовала себя так странно, поэтому не могла бы даже описать своих ощущений. Естественно, я не собиралась ни о чем спрашивать Элизабет Гандерсон, которая сделала, по меньшей мере, три затяжки, прежде чем я перестала считать, а теперь вытянулась поперек кровати и выдыхала дым, изучая свою вытянутую вверх руку. Я все еще стояла на том же месте, разглядывая ковер в комнате. Странно, и почему я не заметила раньше, какой он красивый?

- Так, - вдруг заговорила она, перекатываясь на живот, - когда Скарлетт рожает?

- В мае, - машинально ответила я. Мой голос звучал как-то странно. – На второй неделе или что-то вроде того.

- Поверить не могу, что это ребенок Майкла, - сказала Элизабет. – Ну, ты же понимаешь, никто и понятия не имел, что они спутались как-то раз.

Я облизнула снова пересохшие губы и сделала еще глоток пива, оглядывая комнату Ронни. Над окном в качестве занавески висели полотенца, на полу прямо у входа была свалена стопка журналов «Пентхаус». Возле них стояла небольшая коробка. А где же кот? Тут я вспомнила, что говорю с Элизабет, попыталась сообразить, о чем шла речь (это было непросто), и, наконец, ответила:

- Они не спутались. Они были вместе все лето.

- Серьезно? – голос Элизабет звучал ни капли не странно, в отличие от моего. – А я и не знала.

- О, да, - весело откликнулась я, снова поднося к губам стакан. – Они были, действительно, влюблены.

- Ничего такого не слышала, - медленно проговорила она. – Должно быть, они очень старались держать это в тайне. Я часто видела Майкла прошлым летом, и он ни разу не упомянул ее.

Я не знала, что на это ответить. У меня появилось чувство, словно мы вышли на сложную тему в разговоре, так что я решила сменить тему. Скарлетт и разговоры о ней подходили к этом месту не больше, чем моя мама.

- А Ронни – твой парень? – поинтересовалась я.

Элизабет рассмеялась, как будто ей было известно что-то, о чем я и не догадывалась.

- Парень? Нет. Он просто Ронни.

- О.

- Забавно, что она собирается оставить ребенка, - Элизабет снова перевела разговор на мою подругу. – В смысле, это же разрушит ее жизнь.

Я смотрела на коробку, снова думая о том, где же кот. Кажется, я не видела его в доме?

- Не обязательно. Это то, чего она хочет.

- Ну, - Элизабет опять откинула волосы за плечо и вытряхнула еще одну сигарету из пачки. – Если бы я была на ее месте, я бы, наверное, с моста спрыгнула. В конце концов, мне хватило бы ума понять, что не нужно разрушать собственное будущее.

В тот момент я поняла, что по-настоящему ненавижу Элизабет Гандерсон. Сейчас это было ясно как день, она – дьявол. И живет для того, чтобы ходить по городку, собирать сплетни обо мне и моей подруге и болтать о наших секретах на каждом углу.

- Ты не Скарлетт, - сказала я.

- Знаю, - отозвалась она, убирая пачку в карман. – И слава богу, да? – она прошагала к двери, открыла ее и обернулась. - Ты идешь?

- Нет, - я тоже посмотрела на нее, - думаю, я просто…

Но она уже ушла, даже не дослушав, что я говорю, и оставила дверь наполовину открытой. Через несколько секунд дверь тихо закрылась, и я осталась одна.

В одиночестве я довольно долго сидела на кровати, слушая отголоски музыки, доносившиеся снизу. Шум, голоса, бит, хихиканье, хлопанье двери в туалет – все перемешалось, и я потеряла счет времени. Мне казалось, что прошли часы, и Новый год давно уже наступил, когда Мэйкон, наконец, вернулся в комнату.

- Эй? – он пытался разглядеть меня в темноте. – С тобой все в порядке?

Я потянулась вперед, глядя на него. Когда он подошел ближе, мои привыкшие к темноте глаза увидели, что он выглядит точно так же, как выглядел, когда уходил. Это мой Мэйкон. Мой парень. Мой.

- Сколько времени?

- Не знаю, - он опустил взгляд на подсвеченный зеленым циферблат наручных часов. – Одиннадцать тридцать, а что?

- Просто интересно. Куда ты ходил?

- За напитками, - он протянул мне еще один стакан с пивом, оно было холодным и приятным на вкус. Сколько я уже выпила? Неважно. Мне было уютно и тепло, и я свернулась в клубочек возле него на кровати, он обнял меня, и я поцеловала его. Когда я закрыла глаза, мир начал вращаться вокруг нас, но Мэйкон крепко обнимал меня, уберегая от всего на свете.

Я целовала его, пытаясь потеряться в чувствах, но комната была маленькой и жаркой, а от кровати противно пахло потом. Мы двигались дальше и дальше, а я думала, что все совсем не так, как я себе представляла. Только не здесь, не в этой отвратительно пахнущей кровати, когда моя голова кружится, а из туалета за стенкой то и дело доносится звук сливающейся воды. Не здесь, не в комнате с маленькой коробкой у двери (да где же этот кот?!) и стопкой журналов «Пентхаус» на полу, где меня недавно сравняла с землей Элизабет Гандерсон. Не здесь.

Когда Мэйкон расстегнул мои джинсы, я начала нервничать, а шум за стеной стал только громче. Какая-то девушка кашляла, а мне в спину впилось что-то острое. Когда я потянулась, чтобы убрать это, в моей руке оказалась золотая капелька – маленькая сережка, та самая, что потеряла Элизабет. У Скарлетт были такие же.

- Подожди, - вдруг остановила я Мэйкона, отталкивая его от себя. Мы были уже очень близко, все почти началось, и я услышала его раздраженный вздох в темноте.

- Что? Что не так?

- Мне плохо, - это не было правдой, но лишь до того момента, как я произнесла эти слова вслух. Все выпитое пиво и сигаретный дым как будто перемешались у меня внутри, и теперь хотели вырваться на свободу. – Мне нужно немного воздуха.