- Где он живет?

- Мама, это неважно.

Ее лицо застыло, затем снова ожило, и его словно накрыла грозовая туча.

- Мне – важно. Честное слово, я не понимаю, что с тобой творится в последнее время, Галлея. Крадешься по дому, прячешься. Врешь мне в лицо. И все из-за этого Мэйкона, мальчика, которого ты не хочешь нам представить, которого мы даже не знаем.

Гудок.

Я закрыла глаза.

Ее голос тоже напоминал гудок – пронзительный, причиняющий почти физическую боль сейчас. В маленькой прихожей он словно окутывал меня, накрывал с головы до ног.

- Как ты можешь обманывать нас, Галлея? Как ты можешь вести себя подобным образом? – теперь ее голос звучал не разгневанно, не яростно, просто расстроено. Я ненавидела это.

- Ты не понимаешь, - покачала я головой, - я не хочу… - и тогда гудок снова прорезал воздух. Господи, да он хочет, чтобы меня поймали! Неужели он ни о чем не думает?! Я уже знала, что свет в окне Харперов зажегся, мистер Харпер выглядывает в окно, а Мэйкон, хихикая, растворяется в темноте.

- Ты слышал это? – мама обернулась, чтобы взглянуть на папу. Тот кивнул в ответ. – Он носится по улицам, как ненормальный, он может убить кого-нибудь, - она вдруг стала похожа на бабушку Галлею, слова дрожали и прерывались.

- Мама, - начала я, - просто позволь мне…

- Иди в постель, Галлея, - тихо перебил меня отец, спускаясь по лестнице. Он взял маму под руку и повел на кухню, включая свет. – Сейчас же.

И я пошла в свою комнату, пытаясь удержать в груди трепещущее сердце. Проходя мимо зеркала в коридоре, я взглянула на себя и увидела девушку с волосами, ниспадающими на плечи, в потертом джинсовом жакете, с красными от поцелуев губами. Я уставилась на свое отражение и постаралась запомнить каждую черточку этой девушки – девушки, которая появилась в тот день на озере, которая принадлежала Мэйкону Фокнеру. Которая разбила сердце своей матери, даже не задумываясь. Которой я стала.

- Взгляни на это, - Скарлетт протянула мне журнал, который листала уже несколько минут. – К четвертому месяцу ребенок уже умеет глотать и сосать, а еще у него формируются зубы. И пальцы уже могут отделяться друг от друга.

- Это удивительно, - заметила я, - особенно, учитывая, что твой ребенок держится на одних хот-догах и апельсиновом соке.

Это было на следующий день, когда мы со Скарлетт поехали к доктору на ее обычный ежемесячный осмотр. Скарлетт всегда боялась стетоскопов и лабораторных халатов, так что брала меня с собой для моральной поддержки. Это дало мне право выйти сегодня из дома, хотя вообще-то я была наказана за:

1) Вранье о Мэйконе

2) Нарушение комендантского часа

Я, определенно, становилась экспертом в области домашнего ареста, мне можно было писать книги и проводить семинары. Прямо, как маме.

- Я стараюсь питаться правильно, - с негодованием возразила подруга, меняя позу в очередной раз. Несмотря на то, сколько времени уже прошло, она все равно инстинктивно пыталась скрывать, хм, выдающиеся части своего тела. Позади Скарлетт на стене висел постер, изображавший женскую репродуктивную систему. Я старалась не смотреть на него, фокусируясь на пластмассовой индейке и пилигримах вокруг нее (День благодарения наступал через два дня).

- Ты все еще ешь недостаточно зеленых овощей, - сказала я. – И лук в Биг Маке не в счет.

- Заткнись, - Скарлетт погладила живот ладонью. В последние несколько недель он стал заметнее, но ее талия все равно едва увеличилась. А вот грудь стала куда больше. Скарлетт шутила, что это был единственный плюс.

Раздался стук в дверь, и вошла доктор. Имя на бейджике гласило «Доктор Робертс», в руках она держала планшет. На ней были ярко-розовые беговые кроссовки и синие джинсы, волосы были скручены в узел на затылке.

- Здравствуйте, - произнесла она, затем опустила взгляд на свои записи и добавила, - Скарлетт. Как вы сегодня?

- Хорошо, - отозвалась подруга. Она уже начала нервно крутить запястьями, сцепляя и расцепляя руки. Я уставилась на журнал «Life», лежавший у меня на коленях. На обложке было фото Элвиса.

- Итак, вы уже преодолели шестнадцать недель, - доктор Робертс сверилась с планшетом. – У вас есть какие-то проблемы? Трудности?

- Нет, - тихо сказала Скарлетт, и я покосилась на нее. – Ну, не то что бы.

- Головные боли? Кровотечения из носа? Запоры?

- Нет, - покачала головой Скарлетт.

- Обманщица, - громко заявила я.

- Тихо, - шикнула она. Доктору Робертс же добавила, - Она ничего не знает.

- А, кстати, кто вы? – врач повернулась ко мне. – Сестра?

- Я ее подруга, - пояснила я. – И она до смерти боится врачей, так что ничего вам не скажет.

- Ладно, - сказала доктор с улыбкой. – Скарлетт, я понимаю, что все это пугает, особенно, если касается кого-то твоего возраста. Но тебе стоит быть честной со мной, так будет лучше и для тебя, и для ребенка. Важно, чтобы я знала, что происходит.

- Она права, - влезла я, получив в награду убийственный взгляд от Скарлетт. И я снова вернулась к Элвису.

Скарлетт снова сцепила и расцепила пальцы.

- Ну, - медленно сказала она, - у меня часто бывает изжога. И кружится голова в последнее время.

- Это нормально, - успокоила ее доктор, положив руку на плечо Скарлетт. Она мягко погладила ее, затем прослушала дыхание. – Замечала ли ты что-нибудь необычное с аппетитом?

- Да. Я ем все время.

- Это неплохо. Просто будь уверена, что употребляешь достаточно белка и витамина С. Я дам тебе памятку сегодня, чуть позже мы все обсудим.

Доктор убрала трубочку, которой слушала дыхание, и снова сверилась с записью.

- Давление в норме, анализы мочи скоро придут. Есть что-то, о чем бы ты хотела поговорить? Хочешь спросить о чем-то?

Скарлетт посмотрела на меня, но я ничего не сказала, молча переворачивая страницы и притворяясь, что не слушаю.

- У меня есть один вопрос, - тихо сказала она. – Это очень больно?

- Что больно?

- Рожать. Это, действительно, так ужасно?

Доктор Робертс улыбнулась.

- Это зависит от ситуации, Скарлетт. Но я не буду врать тебе – это не безболезненно. И, конечно, все зависит от того, какой именно способ рождения ты выберешь. Некоторые женщины предпочитают так называемое «настоящее рождение» и отказываются от наркотиков. У нас есть специальные курсы для беременных, я буду рада, если ты захочешь посетить их. Там рассказывают о том, как правильно дышать, ну и так далее.

- Вы все-таки говорите, это больно.

- Я говорю, что все зависит от ситуации, - мягко поправила ее доктор Робертс, - но, честно говоря, да, это больно. Но ты только посмотри, сколько женщин прошли через это! Мы все здесь благодаря этому, Скарлетт, так что, видимо, все не настолько плохо, верно?

- Верно, - согласилась Скарлетт, кладя руку на живот.

- Тебе понадобится сильнодействующее средство, - сказала я, когда мы садились в машину, чтобы ехать в «У Милтона», где с двенадцати до шести была наша смена. Я была за рулем, Скарлетт вздыхала на пассажирском сиденье. – Что-нибудь, что просто вырубит тебя. Как бейсбольная бита.

- Да, - кивнула она, - но это вредно для ребенка.

- Бита?

- Нет, лекарства. Это ведь наркотики, правильно? Думаю, мне нужно пойти на эти курсы, научиться дышать и все такое.

- По Ламазу? (*Метод Ламаза - техника подготовки к родам)

- Да, что-то вроде этого, - она держала в руках памятки, которые дала ей доктор – брошюры и буклеты с фотографиями счастливых беременных женщин на обложках. – Может, Мэрион пойдет со мной.

- Почему бы и нет, - согласилась я. – Она ведь будет присутствовать, когда ребенок родится. Это будет здорово.

- Не знаю. Теперь она думает о том, чтобы отдать ребенка в приемную семью. В смысле, она уже связалась с агентством.

- Она одумается.

- Мне кажется, то же самое она говорит обо мне, - мы остановились на парковке у магазина. Туда-сюда сновали субботние покупатели. – Рано или поздно одной из нас придется сдаться.