– Жаль, что мы не поедем в Германию, – сказала Сара, в очередной раз удивляя отца, – мне хотелось бы своими глазами увидеть, что там происходит, и, может быть, даже побеседовать с людьми.

После этих слов мистер Томпсон, напротив, порадовался, что они туда не едут. Позволить Саре погрузиться с головой в опасный мир политики не входило в его планы. Интерес к мировой политике, осведомленность и информированность, даже до такой степени, как у Сары, редко встречались, особенно среди женщин. Но любопытствовать – это одно, а вот поехать в Германию и оценивать ситуацию лично – совершенно другое. Он бы ни за что дочери этого не позволил.

– Думаю, даже лучше, что мы посетим Англию и Францию. Не уверен, что нам стоит в Рим-то ехать. Решим на месте.

– Где твой дух авантюризма, папа? – поддразнила его Сара, но мистер Томпсон покачал головой, поскольку был мудрее дочери.

– Я слишком стар для этого, дорогая. Тебе нужно меньше забивать голову политикой, а больше ходить на вечеринки в новых сногсшибательных нарядах.

– Как скучно. – Она прикинулась зевающей, и ее отец рассмеялся.

– Ты очень необычная девушка, мисс Сара.

Не удивительно, что ее брак с ван Дирингом обернулся полной катастрофой и Сара сбежала и спряталась на Лонг-Айленде. Она слишком умна для этого повесы и вообще для большинства молодых людей его круга. Во время путешествия отец и дочь узнают друг друга получше, и тогда он разберется, что она за человек.

На третий день путешествия Сара уже преспокойно гуляла по кораблю. Она по-прежнему держалась особняком и не проявляла особого интереса к молодым людям, но обедала вместе с родителями в ресторане, а вечером они ужинали за столом капитана.

– Вы еще ни с кем не обручены, мисс Томпсон? – спросил капитан Ирвинг, блеснув глазами, а мать затаила дыхание в ожидании ответа.

– Нет, – холодно ответила Сара, на ее щеках вспыхнул легкий румянец, а рука немного дрожала, когда девушка поставила бокал.

– Как повезло молодым людям в Европе.

Сара сдержанно улыбнулась, но слова полоснули ножом по сердцу. Нет, она не обручена, она ждет развода в ноябре, через год после слушаний. Развод. Она почувствовала себя обесчещенной женщиной. Но по крайней мере здесь никто не знал о случившемся, что не могло не радовать. И если повезет, то и в Европе никто не узнает.

Капитан пригласил ее на танец. Она была очень красива в нежно-голубом атласном платье, которое мать сшила для нее перед свадьбой с Фредди. Платье было частью приданого, и в тот вечер, надевая его, Сара ощущала комок в горле. Сразу после капитана ее пригласил длинный светловолосый молодой человек. Она долго мялась, но потом вежливо кивнула.

– Откуда вы?

Он был высоким блондином, а по акценту Сара поняла, что перед ней англичанин.

– Из Нью-Йорка.

– Вы едете в Лондон? – Он, похоже, отлично проводил время.

Последние несколько дней он наблюдал за девушкой, но та была неуловимой и робкой. Она никоим образом не флиртовала с молодым человеком, и это тревожило его. Сара специально держалась холодно. Ей претили его ухаживания, а еще этот тип странным образом напоминал ей Фредди.

– А где остановитесь?

– У друзей моих родителей, – солгала Сара, отлично зная, что они забронировали номера в отеле «Кларидж» и пробудут в Лондоне как минимум две недели. Но она не горела желанием встречаться с ним, и надо было быть осторожной.

К счастью, танец быстро закончился. Молодой человек еще какое-то время вился вокруг нее, но Сара не отреагировала. Спустя пару минут он понял намек и удалился за свой столик.

– Как я вижу, молодой лорд Уинтроп не в вашем вкусе, – поддразнил ее капитан. Сам он был завидным женихом, и всех юных леди, достигших брачного возраста, казалось, переполняла решимость подцепить его. Всех, кроме неприступной мисс Томпсон.

– Вовсе нет. Просто я совсем его не знаю, – холодно ответила Сара.

– Хотите, я официально вас представлю? – предложил капитан, но Сара лишь улыбнулась и покачала головой.

– Нет, спасибо, капитан.

После этого она танцевала с отцом, а капитан в разговоре с Викторией похвалил красоту и ум ее дочери.

– Необыкновенная девушка, – сказал он с явным восхищением. Капитан наслаждался беседой с Сарой почти точно так же, как ее отец в течение всех пяти дней путешествия. – Прелестная. И очень благовоспитанная для такой юной особы. Не могу себе представить, чтобы у вас возникли с ней какие-то проблемы.

– Так и есть, – улыбнулась Виктория, гордясь своей младшей дочерью, – правда, она даже слишком благонравна. – Виктория улыбалась через силу, поскольку ее встревожило равнодушие Сары к молодому лорду Уинтропу, что не сулило ничего хорошего и остальным молодым людям Европы. – Она испытала большое разочарование в жизни, – призналась Виктория, – боюсь, какое-то время она будет держаться особняком. Мы надеемся, что она выйдет из своего кокона в Европе.

– Понятно, – кивнул капитан. Слова Виктории объяснили полное отсутствие интереса к Филиппу Уинтропу. – Такой девушке трудно найти пару. Она слишком умна и мудра и не интересуется всякой чепухой. Может быть, ей нужен кто-то постарше. – Капитану Сара была симпатична, и он озаботился ее судьбой. Капитан улыбнулся Виктории: – Вам очень повезло. Она красавица. Надеюсь, она найдет себе отличного мужа.

Виктории стало интересно, всем ли окружающим кажется, что они едут в Европу за мужем для Сары. Сара была бы возмущена, если бы узнала об этом. Виктория поблагодарила капитана, станцевала с ним еще один танец и отправилась на поиски мужа и дочери.

– Нам следует лечь спать пораньше. Завтра у нас важный день.

Они сходили на берег в Шербуре, откуда прямиком ехали в Париж. Сара никогда не бывала в Париже, поэтому их ожидала насыщенная экскурсионная программа, и сотрудники отеля позаботились об автомобиле с водителем. Томпсоны собирались остановиться в «Ритце», а через неделю должны были перебраться в Довиль, знаменитый водный курорт, а затем в Биарриц, чтобы повидаться с друзьями, после чего провести неделю на Ривьере, в Каннах, и еще несколько дней в Монте-Карло со старыми друзьями. Завершить путешествие по Европе они намеревались в Лондоне.

Корабль вошел в док Шербура в восемь утра, и Томпсоны сели на поезд, расписание которого как раз было согласовано с прибытием пароходов, в приподнятом настроении. Мистер Томпсон перечислил те места, которые, по его мнению, Сара обязана посетить, среди них Лувр, сад Тюильри, дворцово-парковый ансамбль Версаль, усадьба Мальмезон, известная как резиденция Наполеона Бонапарта и Жозефины, «Зал для игры в мяч», Эйфелеву башню и, конечно, гробницу Наполеона. Когда он замолчал, Виктория Томпсон подняла брови.

– Я не услышала в твоем списке дом Шанель… Диора… Баленсиага и Скиапарелли… Ты забыл о них, дорогой? – В этом году в Париже в моде были фиолетовый и розовато-лиловый цвета, и Виктории не терпелось приобрести обновки для себя и Сары.

– Я честно пытался, – добродушно улыбнулся Эдвард, – но не думаю, что ты дашь мне забыть о них надолго.

Ему нравилось идти на поводу у жены и не терпелось дать волю и дочери, но вдобавок мистеру Томпсону хотелось познакомить ее с культурными достопримечательностями, некоторые из которых он начал обсуждать еще по дороге в Париж.

Их номера в «Ритце» были превосходны. В этот раз Сара занимала отдельную комнату с видом на Вандомскую площадь. Оставшись одна, девушка вынуждена была признаться себе, что в таком одиночестве, помимо горечи, чувствовалась и сладость, и, разумеется, ей было бы куда веселее здесь с мужем.

Сара вздохнула и улеглась одна на огромной кровати, укрывшись ватным одеялом.

Утром они отправились в Лувр и провели там несколько часов. Это был радостный день для ее родителей, как все путешествие в целом. Сара прекратила упрямиться. В Париже жила лишь одна давняя подруга матери мистера Томпсона, которая пригласила их к себе на чай на улицу Якобинцев, но не устраивала никаких шумных вечеринок, которые так претили девушке. Сара просто наслаждалась музеями, соборами, магазинами и временем, проведенным в обществе родителей.