К утру, наступившему после двенадцатой ночи, Люси знала, чем хочет заниматься. В Интернете она нашла форму заявления о поступлении в колледж и распечатала ее. Весь день посвятила заполнению этой формы, включив туда свои лучшие рисунки из снов о садах Хастонбери и эскизы лекарственных трав. Подчиняясь внезапному порыву, Люси приложила три любимых рисунка непостроенного бассейна.

На тринадцатый день она сложила все это в большой конверт, отнесла на почту и отправила. На четырнадцатый день Люси принялась пропалывать свой сад.

Через два месяца, одним августовским вечером, перед тем как навсегда уехать из дома, Люси прибиралась в своей комнате и вдруг подумала, что не может взять с собой змея. Очевидно, Пилорама намеревался жить вечно, а она нет. Люси достала его из коробки и позволила ему обвиться вокруг своей руки.

— Жаль, мы не сможем дольше наслаждаться друг другом, — сказала она. — Ведь не я тебя выбрала.

Спустившись вниз, она миновала кухню и вышла с заднего хода, хлопнув сетчатой дверью. Затем пересекла двор и села, скрестив ноги, на траву перед кустом гортензии. Люси в последний раз заглянула в змеиные глаза Пилорамы. Раньше она считала, что змеи символизируют зло и двуличность, и думала, что Дана взяла змею, желая в очередной раз досадить родителям. Но сейчас, в восхищении глядя на маленькую голову змеи, поняла, что ошиблась. Она вспомнила о шкурках Пилорамы, сброшенных им за эти годы, о его отработанных версиях, которые он, постоянно перерождаясь, оставлял за собой. Может, для Даны он был важен именно этим.

— Пора на свободу, — торжественно произнесла Люси.

Она опустила руку на землю, чтобы посмотреть, что он будет делать. На несколько секунд Пилорама замер, прижавшись к ней, но потом храбро поднял голову. Дюйм за дюймом он разматывался с ее руки и, вытягиваясь вперед, нависал над незнакомой землей. Наконец он шмыгнул вниз и уполз в траву ее старого любимого сада.

То, чего Люси желала больше всего на свете, на что уже перестала надеяться, все-таки произошло в один январский вторник в шесть часов вечера.

Она находилась около Кэмпбелл-Холла, где размещался факультет ландшафтной архитектуры, а также другие отделения и где она провела в студии предыдущие десять часов. И вот, оцепенев от голода и вдыхая холодный воздух, Люси сидела там в пуховике и коричневой шерстяной шапочке, чтобы дать себе передышку перед тем, как вновь включиться в ритм привычного мира.

В тот вечер в крошечной квартирке, расположенной неподалеку от кладбища, Марни и ее бойфренд Лео готовили на ужин китайскую еду. Квартиру они сняли в августе. Днем Марни работала в компании «Кинко», а вечерами посещала подготовительные курсы для сдачи вступительного теста на юридический факультет и рассылала заявления о приеме в юридические колледжи. Люси рассчитывала осенью и в начале зимы работать барристером в Мадхаусе. Но она слишком поздно подала заявление в магистратуру, и в приемной комиссии сказали, что ей придется подождать до января и тогда уже начинать освоение программы степени магистра. Однако неожиданно открылась вакансия, и, к радости Люси, ей сделали уступку, позволив начать в сентябре. Так что она работала в Мадхаусе лишь по десять часов в неделю, постепенно влезая в долги для оплаты магистратуры. Они с Марни сняли эту квартирку на двоих, но вскоре третьим неофициальным соседом по комнате и к тому же неплательщиком стал Лео. Но он, по крайней мере, умел хорошо готовить.

— Теперь, когда у Марни появился серьезный парень, тебе, наверное, одиноко? — несколькими неделями раньше спросила ее мать.

Люси догадывалась, что от этого одиноко ее матери.

— Нисколько, — ответила она. — Я занята в студии.

— Неужели ты все еще ждешь Дэниела? — поинтересовалась Марни в прошлую субботу, когда Люси отказалась идти на вечеринку с ней и Лео.

— Нет.

Марни полагала, что Люси приняла обет безбрачия, и та ее не разубеждала. Люси не могла признаться подруге, что четыре раза за лето спала с ее братом Александром.

Люси больше не ждала Дэниела. По крайней мере сознательно. Она заставила себя принять тот факт, что на сей раз он за ней не придет. Но в сновидениях по-прежнему тосковала по нему, надеясь, что ее с Дэниелом история прервалась лишь на время и она еще не закончена. «Я не могу вечно тебя ждать», — ловила она себя на мысли в ожидании, когда зазвенит будильник, лежа в постели и размышляя о своих снах.

А сейчас Люси сидела на скамье в зимних сумерках, когда к ней подошел молодой человек и спросил:

— Вы Люси?

Она подняла голову, ожидая, что увидит знакомого. Он был хорошо одет и чисто выбрит, как спортсмен прошлых лет или бывший член студенческого братства.

— Да, — откликнулась она.

Люси его не знала.

— Я Дэниел, — произнес он.

Она вздрогнула при звуках этого имени, словно его извлекли из ее мыслей.

— Разве я вас знаю? — проговорила она.

Пожалуй, это прозвучало не очень тактично, и если бы она постаралась быть вежливой, то выразилась бы по-другому. В его глазах промелькнуло какое-то странное выражение.

— Да, вы меня знаете.

Ей не хотелось играть. Обычно, когда Люси натягивала на брови свою бесформенную коричневую шапочку и глубоко запахивала пальто, ей и не приходилось этого делать.

— Неужели? — воскликнула она без любопытства или кокетства, теребя ниточку на перчатках.

Может, он учился в одном из предпоследних классов? Или был приятелем приятеля, который подбил его на это, потому что члены кружка Люси считали, что ей надо больше выходить в свет.

Он наклонился к ней ближе, словно пытаясь заставить ее снова взглянуть на себя.

— Сейчас я выгляжу по-другому. Трудно будет заставить вас в это поверить, но я Дэниел. Тот Дэниел, которого вы знали.

— О чем вы?

— Я знал вас в средней школе. И давно знал раньше.

Люси встала, ощущая смятение и сильное волнение.

— Не понимаю.

— Я Дэниел Грей. Из Хоупвуда.

— Вы Дэниел Грей?

— Другой, как видите. Но это я.

Она пристально посмотрела на него, пытаясь заглянуть ему в глаза.

— Разве это возможно?

— Хотите прогуляться со мной?

Он двинулся вперед, и Люси последовала за ним. У нее кружилась голова, и, казалось, земля уходит из-под ног. Она дрожала, и в то же время ее прошиб пот. Дэниел шел широкими шагами, и Люси с трудом поспевала за ним.

— Не представляю, сколько вы обо мне знаете, — глядя вперед, промолвил он.

Люси всматривалась в его лицо. Это какая-то дурацкая шутка? Он ведь не может быть ее Дэниелом.

— Не думаю, что знаю о вас хоть что-то, — проговорила она, сразу осознав, что это неправда. — То есть кое-что, вероятно, знаю. — Она заторопилась. А если это действительно он? Споткнувшись об обочину тротуара, Люси забрызгала брюки грязью. — Я знаю про Констанцию, — поспешно произнесла она. — И про Софию.

Теперь она не думала о самозащите. Ее не волновало, звучат ли ее слова разумно или нет.

— Тогда вам о многом известно, — сказал он.

У него был резкий голос, не такой, как она ожидала.

Как ей хотелось снова заглянуть ему в глаза! Неужели это он? Если же это не Дэниел, то зачем он это делает? Люси поверила в то, что люди возвращаются в разные тела, но происходящее не имело никакого смысла.

— Я вас не понимаю, — вздохнула она. — Не понимаю, как вы можете быть Дэниелом. Если вы умерли у моста три с половиной года назад, то сейчас были бы ребенком, так ведь?

В своих фантазиях о новой встрече с Дэниелом Люси представляла, как бросится в его объятия, не отпуская его часами и рассказывая обо всем, что узнала и передумала с момента их последней встречи. Но на деле все было не так.

— Я не могу вам объяснить всего. Существуют тайны, которые никто не понимает. Когда вы станете такой, как я, вам не придется всякий раз вырастать. В редких случаях вы можете… захватить чье-то покинутое тело.