— Что это означает? Вы в состоянии захватить кого-то еще? Зачем кому-то покидать свое тело?

— Обычно выбора нет. Иногда есть. Человек покидает свое тело, когда умирает.

— Но если он умирает, то тело ему больше не служит.

— Да, обычно. Но иногда люди… Как бы мне выразиться проще? Они уходят прежде, чем должны уйти. Ими овладевает страх и уносит их прочь. В тот момент они испытывают искушение.

— Какое?

— Обычно они страдают, и им кажется, что лучше уйти.

Люси пыталась разобраться в собственных эмоциях, но безуспешно.

— И вы вселяетесь в это тело?

— Благоприятная возможность быстро проходит. И, очевидно, тело должно быть пригодным для спасения.

Глядя как бы со стороны, она представила, как этот разговор может прозвучать для прохожего. Но они шли слишком быстро, и вряд ли кто-нибудь мог бы что-то разобрать. Кроме того, она была настолько напряжена и захвачена происходящим, что ей было безразлично. Но о чем же они все-таки говорили? Как вообще она могла принимать все это? Неужели отказалась от надежды, что в мире все станет по-прежнему?

— Но что может произойти с ними? А если они захотят вернуться?

У него на лице появилось решительное, почти требовательное выражение.

— Не захотят. — Не так ли прежде выглядел Дэниел? — Я забираю лишь то, что остается. — Он на миг накрыл ладонью ее руку в перчатке. — А обретавшаяся там душа переходит в следующее состояние, каким бы оно ни было.

— Они возвращаются в новом теле?

Дэниел потер свои замерзшие руки.

— Весьма вероятно. Большинство людей возвращаются.

Люси захотелось убежать прочь, но было стыдно. Ее одолевали сомнения; ведь она всегда все разрушает. Почему бы не попытаться просто поверить ему после всего, что она узнала? Тот факт, что у нее состоялся подобный разговор, означает, что этот парень Дэниел. Кто еще мог знать обо всем этом?

— То есть вы просто… впрыгнули в человека, которым сейчас являетесь. Там ведь существовал кто-то другой.

— Да, постичь это трудно. И в рождении, и в смерти, и в том, что между ними, так много всего такого, чего не понимают обычные люди. Но вы начинаете схватывать суть.

Люси случайно вступила в лужу и даже не почувствовала холода от промокших носков.

— Кажется, да.

Дэниел остановился и вытянул вперед руки. Люси сообразила, что он протягивает руки ей. Она неуклюже сунула ему свои ладони, и он сжал их.

— Люси.

Кивнув, она почувствовала, что глаза ее переполнены слезами и ей трудно на него смотреть.

— Я так счастлив, что вижу вас. А вы?

Все те слова, которые она много раз мысленно говорила ему, застряли в горле.

— Трудно поверить, что вы Дэниел, — призналась Люси.

— Я действительно Дэниел.

Она снова кивнула. Если она не поверит, а это окажется он, как наверняка и должно быть, то опять упустит свой шанс. А она не хотела упускать его.

— Простите меня за прошлый раз, — поспешно произнесла Люси. — Жаль, что я не попыталась лучше понять вас.

Из глаз ее выкатились слезинки.

— Я вас не виню. Никто никогда в такое не верит. Возможно, это и к лучшему.

— Но мне все же жаль.

— Я знаю. — Он смотрел себе под ноги. — Бывают вещи в прошлом, о которых жалеешь.

Выражение его лица было не таким, как Люси представляла. А почему она решила, что знает его или имеет основание чего-то ожидать и предполагать? Она не знала его тогда и не знает теперь. У нее отношения, как говорит Марни, лишь с собственным воображением. А теперь она, вероятно, пытается привязать его к ним?

— Но у нас есть шанс.

Люси с недоумением посмотрела на Дэниела. Его слова отражали ее внутреннюю борьбу. Проблема состояла не в отличии этого человека от прежнего Дэниела, а в отличии реального Дэниела от воображаемого. Разумеется, реальный Дэниел должен отличаться от того, с которым она провела столько часов в уединении своего сознания. Иногда не мешает узнать масштаб своих заблуждений. Это заставило ее вспомнить случай, когда энергетическая компания «Доминэйшн» не смогла попасть в подвал ее дома. Восемь месяцев они присылали им ориентировочные счета, а когда наконец служащий увидел счетчик, то сообщил родителям Люси, что они задолжали четыре тысячи долларов.

— Если хотите, — добавил он.

Могут ли они начать сначала? Неужели, если она захочет, произойдет именно это?

Это все-таки был Дэниел. Пока Люси еще сомневалась, поскольку судила поверхностно и находилась во власти своих фантазий, но это был он. Если она намерена предпочесть живому человеку свои иллюзии, то ей следует прямо сейчас завести множество кошек и запереться дома.

Прежде он выглядел по-иному, но и она тоже была другой. В школе стоило Люси увидеть Дэниела, как она начинала рисоваться. Постоянно подкрашенные губы, втянутые щеки, модные джинсы и прическа — все преследовало одну цель. Теперь она стала рассеянной, поглощенной проблемами, забывала даже посмотреться в зеркало. Люси не заботилась о том, чтобы подкраситься для чьих-то других глаз. Ей повезло, что Дэниел сразу не сбежал от нее.

Из-за него вся ее жизнь остановилась. Благодаря ему расширилось ее мироощущение. Неужели она не воспользуется этим шансом? Тогда ее робость помешала им быть вместе, и если она смалодушничает, то опять останется ни с чем. Теперь она старше, твердо стоит на ногах и в состоянии справиться с ситуацией.

— Да, — произнесла Люси.

Из глаз выкатилась еще одна слезинка.

Дэниел улыбнулся. Улыбка была не такой, как прежде. Ей захотелось ударить себя. Никаких ожиданий.

— Сейчас я живу в округе Колумбия, работаю в маркетинговой компании. Вечером мне надо вернуться туда по делу. Я не надеялся, что найду вас при первой попытке. Если бы знал, то остался бы на весь вечер. Но я вернусь на выходных, ладно? Можно мне пригласить вас на ужин в субботу? Какой ваш любимый ресторан?

Люси сожалела, что он уже уходит, но в то же время испытывала облегчение. Лучше она помучается в одиночестве.

— Да, хорошо. — Люси назвала ресторан, расположенный неподалеку. — Встретимся там.

Она не хотела, чтобы он пришел к ней, потому что не знала, как объяснить Марни его появление.

— Отлично.

Дэниел наклонился и поцеловал ее в щеку, коснувшись самого уголка ее рта. Потом выпрямился и двинулся прочь, бросая через плечо прощальные слова.

Люси стояла не шевелясь, все еще ощущая на лице поцелуй. Когда Дэниел почти скрылся из виду, она просияла при мысли, что он обернется еще раз, но он не посмотрел назад. «Перестань. Ты ничего не знаешь», — приказала она себе.

Люси добрела до извилистой стены, взобралась на нее и села, прижав колени к груди и обхватив себя руками. Какой трудный для понимания мир. Что с ней происходит? Вернулся Дэниел. Почему у нее такое странное, раздраженное настроение? Почему она не бросилась ему на шею? «У нас есть шанс начать сначала», — сказал он. В чем же дело? Что еще хотела она услышать?

«Я думала, все будет не совсем так».

Неужели ей никак не смириться с фактом, что он выглядит по-другому? Неужели она такой поверхностный человек? И она уж никак не могла бы назвать его некрасивым. Наоборот, он был весьма красив. Может, даже более красив, чем прежде.

На Люси нахлынули навязчивые предательские воспоминания о роковом вечере, проведенном с прежним Дэниелом. Она сразу же ощутила напряжение и покалывание в животе. Как он пододвинул ее вместе со стулом лицом к себе. Как они сидели, соприкасаясь коленями. Как он поцеловал ее. Затертое воспоминание четырехлетней давности волновало больше, чем только что запечатленный на ее лице поцелуй.

«Потому что ты еще не знаешь этого нового человека. Прежнего я тоже не знала».

Прежнего Дэниела любила Констанция. И София. Раньше это имело для нее значение. Теперь нет.

Она поднесла руку ко рту и, заметив на темной перчатке обрывки ледяного кружева, увидела, как над ней летают огромные снежинки. Наверное, изменилась она сама. Тогда она была намного мягче, сильнее хотела влюбиться или верила, что влюблена. Теперь стала сдержанной, склонной к уединению; черты лица обрели четкость. Вероятно, она больше не способна к отношениям такого рода.