«Роллинг Стоунс»¹¹² были правы. Ты не всегда получаешь, что хочешь. Но если у тебя есть все, что тебе нужно?

Жизнь прекрасна.

– Твой кузен женится.

Именно так поприветствовали Сэкстона, когда его проводили через двери в кабинет отца.

Приехали, подумал он. В следующий их разговор, без сомнений, отец донесет, что у его кузена родился совершенно здоровый мальчик, который вырастет нормальным. Наверное, в качестве «подарка» на день рождения... отчет о том, что кто-то из их родственников живет правильной жизнью, с контекстом что он – позор кровной линии и большая и бесполезная трата ДНК его отца.

На самом деле, он начал получать эти милые новости с тех самых пор, как его отец узнал, что он – гей, и Сэкстон помнил каждое заявление, расставляя их на мысленном камине, словно мерзкие статуэтки. На вершине хит-парада? Новость пару месяцев назад, что кучка людей избила в подворотне какого-то гея, который встречался с другим геем из их расы.

Его отец даже не подозревал, что говорил о собственном сыне.

Преступление на почве ненависти случилось в их первое с Блэем свидание, и он чуть не умер от побоев: ждать медицинской помощи не приходилось... Хэйверс, единственный терапевт расы, был преданным приверженцем традиций и периодически отказывал гомосексуалистам в лечении.

А к человеческому доктору дорога закрыта. Да, были круглосуточные клиники в городе, но он потратил остатки сил, дотащив себя до дома... и было слишком позорно звать кого-то на помощь.

Но тогда появился Блэй... и для них все изменилось.

На какое-то время, по крайней мере.

– Ты слышал, что я сказал? – требовательно спросил отец.

– Рад за него... кто из кузенов?

– Сын Энока. Свадьба по договоренности. Семьи собираются праздновать несколько дней.

– Их поместье в Южной Каролине?

– Здесь. Пришло время расе возродить должные традиции в Колдвелле. Без традиций мы ничто.

Понимай как: ты – бесполезен, если не подчиняешься системе.

Хотя, естественно, его отец выразился бы более интеллигентным языком.

Сэкстон нахмурился, наконец, посмотрев на мужчину. Тайм, сидевший за своим столом, всегда был худощавым, с телом Икабода Крейна,¹¹³ в костюме, который висел на его костлявых плечах, словно погребальный саван.

По сравнению с их прошлой встречей, мужчина, казалось, похудел, резкие черты лица выпирали на коже лица как каркас под тканью палатки.

Сэкстон совсем не был похож на отца, генетическая лотерея не одарила его темными волосами и глазами, бледной кожей и долговязым телом. Нет, он оказался точной копией своей матери по характеру и внешнему виду, светлого типажа, с серыми глазами и кожей, сиявшей здоровьем.

Его отец всегда отмечал, как похож он был на свою мамен... и, оглядываясь назад, он сомневался, что это был комплимент.

– Так, чем ты занимаешься по работе? – пробормотал мужчина, постучав пальцами по кожаному блокноту.

Над головой мужчины висел портрет его собственного отца с идентичным неодобрением на лице.

Когда две пары суженных глаз пригвоздили его к месту, Сэкстон ощутил почти неотвратимое желание честно ответить на вопрос: в действительности он был Первым Советником при Короле. И даже в наше время, когда монархию уважали весьма низко, это впечатляло.

Особенно кого-то, благоговевшего перед буквой закона, вроде его отца.

Но нет, подумал Сэкстон. Это он оставит при себе.

– Все тем же, – пробормотал он.

– Доверительная собственность и наследственное имущество весьма запутанная сфера деятельности. Я удивился, что ты выбрал ее. Кто твои последние клиенты?

– Ты же знаешь, мне запрещено разглашать информацию.

Его отец отмахнулся от комментария.

– Разумеется, я не знаком ни с кем из твоих клиентов.

– Нет. Наверное, нет. – Сэкстон попытался улыбнуться. – А ты?

Манера поведения мгновенно изменилась, еле заметное отвращение отступило, сменяясь маской, выполненной с тем же качеством, что и шиферная плитка.

– Всегда есть дела, требующие моего внимания.

– Разумеется.

Они продолжили хлесткий разговор, напыщенный и бессодержательный, и Сэкстон запустил руку в карман, обхватив свой айФон. Он уже планировал уходить, и сейчас думал, когда можно воспользоваться уловкой.

И время пришло.

Телефон на столе, по задумке выглядевший «старомодным», издал электронный звон, который максимально напоминал настоящий, как если бы телефон на самом деле был сделан из латуни.

– Оставлю тебя, – сказал Сэкстон, отступая.

Его отец уставился на тщательно скрытый экран... и казалось, забыл, как принимать звонки.

– Прощай, О... – Сэкстон остановил себя. После того, как открылась его ориентация, это слово на букву «О» было хуже брани... по крайней мере, в его устах.

Когда отец просто отмахнулся от него, Сэкстон ощутил облегчение. Обычно худшей частью этой личной встречи был уход: он уходил, а его отец опять проваливался в своей попытке наставить сына на путь истинный, это было весьма постыдное зрелище.

Сэкстон не раскрывал своей ориентации семье. Никогда не хотел, чтобы отец узнал.

Но кто-то разболтал об этом, и Сэкстон даже догадывался, кто именно.

Поэтому каждый раз уходя, он вспоминал, как его выплюнули из дома через неделю после смерти матери: его выгнали в одной одежде, без денег, и без варианта ночлега перед рассветом.

Позднее он узнал, что все его вещи сожгли в ритуальном огне, в лесу за поместьем.

Еще одно полезное применение обширных угодий.

– Закрой за собой дверь, – выплюнул отец.

Он более чем счастливо подчинился: тихо закрывая панели, он впервые не тратил время на боль. Оглянувшись по сторонам, он прислушался.

Тишина.

Двигаясь быстро, Сэкстон вернулся в комнату отдыха и прошел в библиотеку, закрывая за собой двери. Достав телефон, он начал делать снимки, его сердце гулко билось в груди. Он не заботился об угле наклона или логичной последовательности съемки... его волновал только фокус, хорошее освещение и отсутствие движений с его стороны...

Он резко обернулся, услышав, как двери открываются позади него.

Отец, казалось, был сбит с толку, стоя в дверях своего кабинета.

– Что ты делаешь?

– Ничего. Просто смотрел на тома. Они впечатляют.

Тайм посмотрел на двери, которые Сэкстон закрыл позади себя... будто гадая, с какой целью их вообще закрыли.

– Тебе не стоило заходить сюда.

– Прости. – Он тайно спрятал телефон в кармане, наклоняя торс так, будто кивал на книги. – Я просто... хотел насладиться твоей коллекцией. Мои с тканевой обложкой.

– У тебя есть собрание Древнего Права?

– Да. Выкупил у наследников.

Его отец прошел вперед и прикоснулся к ближайшему открытому тому на круглом столе. То, с какой любовью отец водил пальцами по строчкам, бумаге, неодушевленному предмету... подсказало Сэкстону, что он не был самым крупным разочарованием в его жизни.

Если закон подведет его? Он окажется сломлен.

– О чем это? – спросил тихо Сэкстон. – До меня дошли слухи, что в Короля стреляли, а здесь... речь идет о престолонаследии.

Когда не последовало ответа, он начал думать, что ему надо срочно уходить: была высокая вероятность, что его отец был в одной лодке с Шайкой Ублюдков, глупо с его стороны надеяться, что Тайм хоть на секунду станет колебаться прежде, чем сдать сына-гея врагу.

Союзникам, в случае его отца.

– Роф – не Король этой расы. – Тайм покачал головой. – После смерти его отца не произошло ничего хорошего. Вот это был правитель. Я был молод при его дворе, но помню Рофа, и хотя сын не заботится о должном порядке... его отец был выдающимся Королем, мудрым мужчиной, терпеливым и величественным. Как не повезло нашему поколению.

Сэкстон посмотрел на пол. По некой абсурдной причине он отметил, что его собственные лоферы были начищены до блеска. Как и вся его обувь. Опрятная и чистая, ухоженная.