Зрение подводило ее, ноги подкосились...
И она влетела прямо в стальную панель.
Не сдвинувшуюся ни на дюйм.
Пытаясь снова и снова, она обнаружила, что дверь заперта снаружи. Черт побери! Она проверила ключи от машины,
А, ну точно.
Рядом с дверью, в стену был вмонтирован небольшой квадратик – сенсор.
Считывание отпечатков пальцев... изнутри и снаружи.
Взгляд через плечо, на тело в другом конце комнаты... и в частности на его руку, которая свисала с койки, на полпути к полу.
– Чтоб меня.
Вернувшись к мертвому парню, она знала, что дотащить его до двери будет той еще забавой. Особенно с ее ногой. Но что ей еще оставалось?
Оглянувшись по сторонам, она...
В углу, около кустарного стола, было кресло на колесиках, такому место в любом офисе.
У него даже были мягкие подлокотники.
Лучше, чем тащить парня через всю комнату, да?
Не-а. Затолкать парня с сигнальной ракетой на морде в кресло оказалось сложнее, чем она думала... и трупное окоченение тут ни при чем, хотя, очевидно, он умер вскоре после того, как она подпалила его физиономию.
Проблема в кресле... оно ускользало каждый раз, как она добиралась... ха-ха... до набитого сиденья.
Не сработает. И, п.с., вонь паленой плоти была подобно футбольному тренеру, который приказывал желудку выбросить все содержимое.
Бросив труп, наполовину стянутый с кровати, она рванула в ванную, и рвотные позывы пришлись ой как некстати: во-первых, в ее желудке было пусто, и, во-вторых, если она ранее считала сотрясение плохим?
Вернувшись к мертвому, она подхватила его подмышками, и уперлась на целую ногу. Его ботинки один за другим ударились о пол, когда она полностью оторвала его от самодельной кровати, и его Тимберленды потащились по полу. К счастью, у парня были достаточно длинные руки, чтобы его взяли центральным нападающим «Никсов»69, и поэтому она могла остановиться в добрых четырех футах от цели.
Его локоть даже согнулся в нужном направлении.
Подушка пальца попала куда надо, и сигнал у основания сенсора с красного сменился на мигающий оранжевый.
Как только она выберется отсюда, то сразу запрыгнет в машину и даст по газам...
Красный.
Сигнал по-прежнему горел красным. Значит, его отпечатки не годились.
Бросив руку, она поникла всем телом и опустила голову. Когда потеря сознания замаячила на горизонте, она сделала несколько глубоких вдохов.
Другой охранник сейчас был закрыт в клетке в подвале... а она еле протащила первого по этажу. Как, черт возьми, ей поднять того, что она убила внизу?
Второго, которого она убила.
Дерьмо... она заперла его внизу. А если та камера тоже открывалась с помощью отпечатков? Значит, скорее она умрет от голода.
Если Бенлуи не доберется до нее раньше.
Прислонившись к стене, и уперевшись руками в здоровое колено, она попыталась собраться с мыслями, придумать...
Похоже, что Господь понял ее молитвы буквально: она выбралась из багажника после первого ее «Отче, помоги». Второе «Милостивый Боже, пожалуйста, выпусти меня отсюда» только освободило ее из камеры, но не из дома.
И посылая третью молитву, она была точна в определениях.
О, Господи, я обещаю, что брошу эту жизнь, если ты позволишь мне увидеть еще раз лицо своей бабушки. Нет, нет, такое возможно, если она будет при смерти, и бабушка каким-то образом окажется здесь или в больнице. Милостивый Боже, если я смогу посмотреть ей в глаза, зная, что я дома и в безопасности... клянусь, я увезу ее очень далеко и никогда больше не подвергну себя опасности.
– Аминь, – сказала она, с трудом выпрямляясь.
Обратившись внутрь себя, она нашла силы, пошатываясь, вернулась к лестнице...
Сола замерла. Повернулась лицом к столешнице, на которой обнаружила ключи и обойму. Зацепилась взглядом за решение, одновременно отвратительное, но также и доказывавшее, что Господь услышал ее молитвы.
Казалось, все налаживалось.
Весьма извращенным образом.
Глава 19
– Вот она, – сказал Эссейл, указывая пальцем на лобовое стекло. – Поворот.
Почти вечность он ждал эту спрятанную, потерявшуюся в соснах тропу, которая, наконец, решила показаться в пятидесяти ярдах впереди.
Как и обещал телефон Эрика, они проехали по Северному шоссе прямо да парка «Адирондак», мимо места под названием «Лэйк Плэсид», мимо самой горы, учитывая то, что осталось за ними, все подходило под описание.
«Гор Маунтин»70.
И он где-то читал про лыжный курорт «Киллингтон»71? Отдых как раз по нему.
Дорога выдалась невероятно долгой. Часы и часы, каждая миля под шинами Рейнж Ровера – как бесконечный бег с препятствиями.
– Слава яйцам, – пробормотал Эрик, вывернув руль, и они вылетели на жалкий участок земли.
Этот спуск больше подходил для коз, и, к счастью, превосходная сила сцепления Ровера превратила их «Гудиэр»72 во вполне сносные копыта. Но это была бесконечная отсрочка, настолько, что Эссейл даже решил, что они не туда свернули. Хотя Бенлуи был у них в руках, за ним не заржавеет дать некий приказ – в случае, если он не свяжется с похитителями в определенное время, то пленники подлежат уничтожению.
Эссейл поставил локоть на дверь и положил лицо на раскрытую ладонь. Его сводил с ума тот факт, что Марисоль была женщиной. Мужчины могли быть жестоки к представителям своего пола... мысли обо всех вещах, что они могли сотворить с женщиной, были ночным кошмаром, который, он надеялся, не воплотится в жизнь.
– Быстрее, – выдавил он.
– Чтобы остаться без амортизатора? Нам нужно спуститься с этой груды камней.
Эссейл было зарычал, но показался конец тропы. Внезапно и без фанфар появилось одноэтажное бетонное здание, такое же очаровательное, как собачья конура, и прежде чем они подъехали, он открыл замок и выпрыгнул...
В этот самый момент дверь дома широко распахнулась.
И до самой своей смерти он не забудет то, что предстало его взору.
Марисоль была раздета ниже пояса, ее парка лохмотьями развевалась позади нее, когда она выпрыгивала в ночь. Освещенная и ослепленная фарами, она сияла красным цветом, кровь стекала с ее ног и торса, ее лицо было мрачным, когда она направила пистолет прямо перед собой.
– Марисоль! – закричал он. – Не стреляй! Это Эссейл!
Он поднял руки высоко, но она не могла увидеть его.
– Это Эссейл!
Она, запнувшись, остановилась, но не опускала оружия, моргая от близорукости.
– Эссейл..?
Ее голос надломился от отчаяния, которое будет преследовать его всю жизнь: вспоминая ее вид, еще многие годы он будет слышать, каким тоном она произнесла два слога его имени.
В своих кошмарах.
– Марисоль, милая Марисоль... я пришел за тобой.
Он хотел сказать Эрику выключить свет, но не знал, кто еще был в доме и преследовали ли ее.
– Марисоль, иди ко мне.
Увидев, как дрожала ее рука, когда она поднесла ее ко лбу, ему захотелось подбежать к ней. Но, казалось, она не отличала реальность от своего воображения. И с пистолетом она была такой же опасной, как и уязвимой.
– Марисоль, я обещал твоей бабушке, что спасу тебя. Дорогая, иди ко мне. Иди на мой голос.
Он вытянул руки в темноте.
– Эссейл... – Когда она сделала шаг вперед, Эссейл понял, что она хромала. Сильно. Но, разумеется, часть крови принадлежала ей.
– Ей понадобится медицинская помощь, – сказал он громко. Черт подери, где они найдут ей врача?
Если она умрет по дороге домой...
Сколько крови принадлежало конкретно ей?
Когда она сделала еще один шаг и следующий, и за ней никто не выбежал, он понадеялся, что не вся кровь на ее теле принадлежит ей.
– Иди ко мне. – Услышав, как сорвался его собственный голос, он буквально почувствовал на себе шокированный взгляд Эрика из внедорожника. – Милая...
Марисоль прикрыла глаза дрожащей рукой, и это по неясной причине заставило его остро осознать, что она была раздета.
