Но судьба заготовила диверсию.

Он добрался до верхнего пролета и заметил, что двойные двери в кабинет Рофа были открыты, и через них увидел знакомую сцену: Король сидел за своим украшенным орнаментом столом; королева устроилась на его коленях, Джордж, золотой ретривер, – у его ног; Сэкстон, бывший любовник Блэя и юрист Рофа в настоящее время, сидел в стороне, на кушетке. Как обычно, монстроразмерный стол был завален бумагами, а настроение Рофа былопрепоганым.

В действительности, мрачный настрой стал неотъемлемой частью этой комнаты, наравне с французской антикварной мебелью, которая с огромными усилиями удерживала вес братьев во время собраний, или бледно-голубые стены, которым, казалось, самое место в будуаре какой-нибудь телочки с именем Лизетта или Луиза.

Да что ему известно об «Экстремальной переделке»²⁴.

Он притормозил, чтобы приветственно помахать всем четверым, собираясь продолжить путь к своей комнате, найти свою женщину, взять ее в нескольких позах... а потом освежившимися, после душа, спуститься на Последнюю трапезу дня.

Вместо этого... прямо перед тем, как отвернуться... он встретился взглядом со своей сестрой по отцу, Бэт.

Когда они сцепились взглядами, в его мозгу замкнула какая-то комбинация нейронов, и электрическая перегрузка оказалась чрезмерной для его материнской платы: он полетел вниз без предупреждения, вес тела накренился назад, когда припадок завладел мускулами, вызывая первую судорогу, а потом оставляя в напряжении.

Он вырубился прежде, чем достиг пола... а потом, когда пришел в себя, первым делом обратил внимание на ой-больно в районе головы и задницы.

Медленно моргая, Джон понял, что, по крайней мере, может видеть и сначала сфокусировался на потолке над собой, а потом в поле зрения попали обеспокоенные лица. Хекс была возле него, сжимая ладонями его боевую руку, брови были низко опущены, будто она пыталась войти в тьму его бессознательности и вытащить его назад.

Будучи симпатом-полукровкой, наверное, она была способна на это. Может, поэтому он пришел в себя так быстро? Или он провалялся без сознания несколько часов?

Рядом с ней была Док Джейн, а с другой стороны – Куин с Блэем. Роф стоял у его ног, вместе с Бэт...

Когда он заметил сестру, электрическая активность в мозгу возобновилась, и пока второй раунд обморока грозился захватить его, черт, Джон мог думать лишь о том, как давно этого не случалось.

Он-то решил, что оставил это дерьмо в прошлом.

До первой встречи с Бэт его никогда не беспокоили припадки... а после было несколько эпизодов, всегда – как гром среди ясного неба, без четкой тенденции.

Единственные хорошие новости? Они не приходили во время сражений и не ставили его жизнь под угрозу... его тело по своей инициативе устремилось вверх и вперед, торс оторвался от ковра так уверенно, словно вокруг его грудной клетки была веревка, и кто-то тянул за нее.

– Джон? – позвала Хэкс. – Джон, ляг на спину.

Что-то образовывалось в его груди, какое-то нарастающее чувство, одновременно недоступное для него и глубоко интуитивное. Потянувшись к Бэт, он хотел взять ее за руку... и когда она села на корточки и взяла его ладонь, его рот зашевелился, губы и язык снова и снова выписывали незнакомые движения... но ни один звук не прорвался сквозь его немоту.

– Что он пытается сказать? – спросила Бэт. – Хекс? Блэй?

Выражение лица Хэкс не выдавало никаких эмоций.

– Ничего, ничего.

Джон нахмурился с мыслью «чушь собачья». Но он знал не больше Бэт... и оказался не в силах остановить поток.

– Джон, что бы ни случилось, все нормально. – Сестра сжала его руку. – Ты в порядке.

Нависая над своей шеллан, Роф надел на лицо не читаемую маску... будто он что-то понял, и это ему не понравилось.

Внезапно Джон ощутил, как его губы зашевелились иначе, сейчас сообщая нечто иное; хотя, будь он проклят, если знал, о чем речь. Бэт, тем временем, хмурилась... вместе с Рофом...

И вот оно.

Его мозг снова закоротило, зрение замкнулось на Бэт, так, что он не видел ничего кроме ее лица.

По неясной причине ему показалось, что они не виделись несколько лет. И важность черт ее лица, больших синих глаз, темных ресниц, длинных темных волос... резонансом отдавались в его груди.

Не в романтическом плане.

Что-то совершенно иное... но такое же мощное.

Одно плохо – он не смог остаться в сознании дольше, чтобы выяснить наверняка.

***

– Мы готовы.

Снюхав вторую дорожку кокаина, он поднялся от гранитной столешницы, над которой склонился, и смерил взглядом своих кузенов: стоя в другом конце кухни, в стеклянном доме на берегу Гудзона, они оба были одеты в черно-матовой цветовой гамме с головы до пят. Даже их пистолеты и ножи не отражали свет.

Идеально для запланированного им.

Эссейл закрутил склянку и спрятал нычку в кармане черной кожаной куртки.

– Тогда вперед.

Уводя их за собой через черный выход в гараж, он вспоминал причину, по которой он привез их с собой из Старого света: всегда наготове и без лишних вопросов.

В этом плане они были подобны пистолетам, с которыми не расставались круглые сутки.

– Выдвигаемся на юг, – приказал он. – Следуйте за моим сигналом.

Близнецы кивнули ему, их до идеального одинаковые лица были собранными и мрачными, мощные тела готовы раскрыться, доставая все, чего потребует ситуация. В действительности, они – единственные, кому он доверял... и даже этот дар, основанный на связывающей их крови, не был непреложным.

Когда Эссейл накрыл лицо черной маской, они сделали то же самое... а потом настало время дематериализоваться. Закрыв глаза, чтобы сконцентрироваться, он пожалел об употребленном коксе. Гул в голове ему ни к чему... учитывая пункт назначения, он накачался больше нужного. Однако, в последнее время употребление кокаина для него приравнялось к таким действиям как «надеть пальто» или «положить сороковой в кобуру подмышкой».

Механическое действие.

Соберись... соберись... соберись...

Мгновение спустя намерение и усилие воли слились воедино, и его физическая оболочка расщепилась на молекулы. Нацелившись на пункт назначения, он облаком несся к нему, чувствуя, как его кузены путешествуют в ночном небе рядом с ним.

На задворках разума Эссейл осознал, что эта экскурсия для него – нечто из ряда вон выходящее. Будучи бизнесменом, он мерил свою жизнь по принципу экономической эффективности: все, что он делал, диктовалось окупаемостью капиталовложений. Поэтому он связался с торговлей наркотиками. Нельзя представить прибыль большую, нежели с продажи людям химических товаров черного рынка.

Значит, нет, он был не спасителем, а НЕ-хорошим самаритянином. А когда дело доходило до мести? Только когда это касалось его лично, не кого-то другого.

Но в данном случае будет сделано исключение.

Он направлялся в имение в Вест Поинте, штат Нью-Йорк, внушительный старый каменный дом, стоявший перед несколькими акрами лужайки. Однажды Эссейл уже был на этой территории... когда преследовал одну домушницу... наблюдая, как она не просто проникла сквозь замудренную охранную систему, но даже прошлась по особняку, ничего не прихватив с собой.

Однако она повернула статуэтку Дега²⁵ буквально на дюйм.

И последствия были катастрофическими для нее.

Но ситуация будет повернута в другую сторону.

Жестоким образом.

Принимая форму в самом дальнем углу обширной лужайки перед домом, Эссейл скрылся среди деревьев, опоясывающих края территории. Когда кузены материализовались рядом, он вспомнил свою первую поездку сюда, представляя Солу на снегу, белая куртка сливалась с территорией, пока она двигалась на беговых лыжах по направлению к своей цели.

Абсолютно необыкновенная. Единственное, как он мог описать все, что касалось этой женщины...

В его горле зародился собственнический рык... так же совсем не свойственный ему. Он редко заботился о чем-то кроме своих денег... определенно не о женщинах, и никогда – о человеческих.