В тюрьме всегда темно и всегда холодно. И вовсе не от небрежения стражи и служителей, нет, это грустная, но настоятельная необходимость. Узники, заключенные в тюрьму должны отбывать наказание... а безвременная, монотонно-безысходная атмосфера всего лишь гарантировала, что нежеланные гости не пожелают туда вернуться.

Моя разведовательно-диверсионная работа в Цитадели сделала меня достаточно частым гостем в этом печальном месте. Я допрашивал немало узколобых лутинов и простых людей — офицеров армии Насожа. И даже сражался в поединке разума со слабым демоном, невольным пособником того же темного колдуна. А потому Роско совсем не удивился, увидев меня на пороге караулки.

— Фил! Так-так... и я даже знаю, к кому ты пришел! Тридцать седьмая, крыс-морф.

— Здравствуй Роско! — ответил я так тепло, как только мог.

Говоря по правде, я временами немного жалел беднягу. То же проклятье, что возродило меня белым кроликом, его превратило в пещерного скорпиона. Хотя, с другой стороны, кто лучше его приспособлен к жизни в глубоких, вечно темных и холодных подвалах? Жутковатый, покрытый с ног до головы белесым хитином, отбескивающим молочным в свете редких факелов, совершенно слепой, да-да, самым настоящим образом не имеющий глаз... но при всем при том, удивительно грациозно движущийся, и обладающий каким-то особым способом «видеть» окружающий мир. Отвратительный, жуткий, страшный, и в то же время — совершенный в своей приспобленности к данному месту. Подземелью.

И все это Роско. Воспринявщий свою участь с удивительным достоинством. И неизменно акуратно исполняющий обязанности главного тюремщика.

— Что творится в царстве вечной тьмы? Как идут дела в твоем хозяйстве? — продолжил я.

Он быстро дважды щелкнул клешнями — его персональная замена улыбки.

— Было не так плохо, покуда твоего друга Маттиаса не притащили гвардейцы его светлости. После же началась такая суета, такая суета... Даже Магус заглядывал, чтобы наложить какие-то особые заклятья на цепи и на стены камеры. Представляешь? Каково? Кстати, ты знаешь, что твоему другу не дозволены посетители, как минимум до завтра?

Я в очередной раз вдохнул носом одновременно затхлый, влажный и холодный воздух подземелья. К обычным и достаточно привычным запахам прелой соломы, плесени, а также мочи и... хм, навоза, примешался тревожный «аромат» тухлого мяса. Да-да, я знаю, хорошо «вылежашееся» мясо — любимое блюдо скорпиона-морфа, но все равно, мое травоядное тело, вдохнув этот запах, дрогнуло поджилками и вздыбило мех на затылке.

— Так и есть, Роско, но мне Томас разрешил.  

— Хм... — скорпион буквально, не то что бы сбился, но как будто замер на полушаге, сосредоточенно пошевелил жвалами, обдумывая что-то... и продолжил путь, как ни в чем не бывало. — Полагаю, так и есть. В конце концов, о твоей с его светлостью дружбе известно всем. Идем.

Я как мог незаметно выдохнул. Роско-Роско... мрачноватый, хладнокровный, преданный только и исключительно лорду Хассану, он заставлял нервничать любого, вошедшего под тюремные своды. Как много тайн похоронено за тяжелыми дверьми... вместе с их носителями? Достаточно одного слова лорда и одна из этих дверей закроет любого... вполне возможно — навсегда.

Мы прошли совсем недалеко, всего лишь пару поворотов и три промежуточных решетки, открывшихся перед скорпионом безо всяких ключей, лишь по хлопку одной из его рук в районе замка. А ведь не будь со мной Роско, подумал я, наверняка не помогли бы ни отмычки, ни ключи... и вполне возможно, даже ключи с его пояса. Что-то подсказывало мне, какой-то шепоток в глубине души, что даже с его помошниками, путь не был бы таким... коротким и быстрым.

Наконец скорпион-морф распахнул передо мной тяжелую дверь:

— Я закрою вас и подожду в стороне. Стукни по двери кулаком пару раз, когда наговоритесь.

— Мэтт? — вполголоса спросил я, глядя в темноту и едва не чихая от хлынувшего в нос... «аромата». Тяжелая, спертая тюремная вонь, приправленная запахом тоски и страданий.

Голос моего друга ответил ровно, почти без эмоций:

— Чего тебе?

— Я пришел увидеть тебя.

— Да? Ну, так смотри. Вот он я, весь перед тобой.

Вздохнув, я подумал: стоило прихватить с собой леди Кимберли... точно, стоило. Но никто не может учесть всего.

— Мэтт, потерпи немного. Всего до завтра, уже с утра к тебе смогут прийти и другие, и я уверен, Ким здесь появится впереди всех. И обязательно прихватит чего-нибудь перекусить. В отличие от меня, поскольку я прихватил только деревяшку для грызения.

Крыс тихо фыркнул и подвинулся на куче преловатой соломы, в дальнем углу камеры. Приняв это за приглашение, я устроился рядом и протянул ему ароматную и упругую деревяшку. Отец уже который год регулярно снабжал меня, привозя с собой, или отправляя попутно, с торговыми караванами. Мэтт вежливо кивнул, разломал ее пополам и какое-то время мы молча грызли их.

Потом до меня дошло кое-что...

— Маттиас! — воскликнул я, — это же мореное железное дерево! Мы стальные пилы тупим об него! Как?!! Как ты смог сломать его просто лапами?!!

Он вздохнул:

— Фил! Ну, хоть сейчас-то не начинай все заново!

Я смутился и где-то даже покраснел. Может быть... а может, и нет.

— Должен же я был попытаться.

— Обещаю, когда-нибудь, я поделюсь с тобой всем, чем смогу, — хмыкнув, сказал крыс.

— А сможешь ты, увы, немного... — хмыкнув точно так же, сказал уже я.

Какое-то время мы опять молча сидели в углу, грызя деревяшки, но в этот раз заговорил Мэтт:

— Фил... — он несколько мгновений колебался, как будто не решаясь, но потом все же договорил: — Как ты с этим справляешься?

— С чем? С моим кроличьим обликом? Да вроде привык как-то... У тебя проблемы с твоей крысиной шкурой?

— Что? — удивился он. — Нет, не с этим. Как ты справляешься с тем, что ты убийца? С кровью на твоих лапах?

— Ах вот как... — действительно, кое-что начало проясняться. — Мэтт, я убивал сам, убивали по моему приказу, я становился прямо или косвенно причиной смерти... не приказывая, но выбирая цели... Крови на моих лапах целые реки. Но тебе я скажу так: я не убийца.

— Скажи это мертвым!

Вздохнув, я погрыз еще немного, потом отложив деревяшку в сторону, откинулся назад, улегшись на прелой, вонючей... а, да ладно, какая есть.— Я не беспокоюсь о мертвых, Мэтт. Они мертвы, и все на этом. Я думаю о живых.

Тишина.

— Хочешь услышать настоящую историю, друг мой? Мы делились множеством рассказов, друг с другом, но кажется, среди них было мало правдивых.

Я принял молчание за согласие.

— Я был совсем молодым огненным мастером, только-только вышедшим из стен академии. На старом патрульном коры... корабле, мы патрулировали прибрежные районы, в поисках пиратов. Далеко-далеко на юго-западе. Там, за линией экватора, за двумя океанами спит беспокойным сном город Карум. Город, чьи золотые рудники бездонны и чьи жители никогда не знают мира.

В те времена, между сменами местных царьков проходило всего пять-шесть месяцев. Хорошо если год. И так десятилетие за десятилетием. Золото, неистощимые, бездонные золотоносные жилы сводили людей с ума, и поток желающих занять кресло с высокой спинкой не ослабевал.

И как это часто бывает, временщики, пришедшие во власть на час, на день, на месяц, спешили урвать себе любыми путями. Стремились взять поболее, истратив поменее... Как результат, однажды произошел... бунт. Причем не пара разбитых окон и десяток перевернутых прилавков, нет, то были масштабные, действительно массовые беспорядки. Тогдашний король заперся за стенами дворца, а мы... мы должны были войти в порт и вывезти наше торговое посольство с семьями.