— Я становлюсь более реальным. Я по-прежнему просто призрак, но я чувствую, что становлюсь таким, как большинство призраков. Теперь я могу больше говорить. И все меньше и меньше пребываю в странном безвременье. Я думаю, так и становятся призраками.

— Но почему? — не смог удержаться от вопроса Джеймс. — Что происходит, когда становишься призраком? Почему ты просто, ты знаешь, не двигаешься дальше?

Седрик пристально посмотрел на него, и Джеймс почувствовал, что Седрик сам не знает ответа на этот вопрос, или, по крайней мере, не очень уверен. Он слегка встряхнул головой.

— Я пока не все сделал. Во мне было столько жизни. Это случилось так быстро, так внезапно. Я просто… не успел.

Ральф поднял портфель профессора Джексона и запихнул его обратно в чемодан Джеймса.

— Так где ты был, когда исчез, Джеймс? — спросил он, наваливаясь на край кровати.

Джеймс глубоко вдохнул, собирая свои воспоминания о странном путешествии. Он описал первоначальные ощущения от прикосновения к мантии, как она позволяла ему чувствовать воздух и ветер, и даже животных и деревья. Затем он рассказал им о видении, о том, как он был в теле Мерлина, в его самых сокровенных мыслях. Он вздрогнул, вспомнив гнев и горечь, и голос слуги, Астрамаддукса, приносящий свою клятву служить до тех пор, пока не придет время. Он живо вспомнил, как тот говорил, закончив рассказ тем, как тьма ночи обернулась вокруг него как кокон, сжимая и превращая в ничто.

Зейн слушал с напряженным интересом.

— Это имеет смысл, — сказал он в конце тихим благоговейным голосом.

— Что? — спросил Джеймс.

— Как Мерлин может сделать это. Разве вы не видите? Профессор Джексон сам сказал нам об этом на первом уроке!

Он разволновался, его широко распахнутые глаза перебегали с Джеймса на Ральфа и на призрак Седрика, который по-прежнему сидел на на краю кровати.

Ральф покачал головой.

— Я не знаю. У меня нет Техномантии в этом году.

— Мерлин не умер, — решительно заявил Зейн. — Он трансгрессировал!

Джеймс был озадачен.

— Это не имеет смысла. Любой волшебник может трансгрессировать. Что в этом особенного?

— Помните, что Джексон сказал нам в первый день? Трансгрессия мгновенна только для волшебника, который ее совершает, даже если это займет немного времени, чтобы кусочки волшебника переместились и собрались в новом месте. Если волшебник перемещается, не определив новую центральную точку, он никогда не восстановится, так? Он просто застревает в небытие навсегда!

— Ну конечно, — согласился Джеймс, вспоминая лекцию, но по-прежнему не видя смысла.

Зейн почти вибрировал от волнения.

— Мерлин трансгрессировал не к месту, — сказал он многозначительно. — Он трансгрессировал к времени и обстоятельствам!

Ральф и Джеймс колебались, учитывая последствия. Зейн продолжал:

— Ты говорил, что под конец видения Мерлин велел Астрамаддуксу беречь реликвии и следить, чтобы время было верным. Затем, когда придет время, реликвии должны быть снова собраны в Зале Пересечения Старейших. Понимаете? Мерлин выбрал время и обстоятельства своего воскрешения. То, что ты описал в самом конце, Джеймс, было телепортацией Мерлина в небытие, — Зейн помолчал, задумавшись. — Все эти столетия он провел, просто застыв во времени, был нигде и повсюду, ожидая правильных обстоятельств для своего возвращения. Для него время не двигалось вовсе!

Ральф посмотрел на чемодан на кровати Джеймса.

— Тогда это возможно, — сказал он. — Они действительно могут это сделать. Могут вернуть его обратно.

— Больше нет, — невесело улыбнулся Джеймс. — Мантия у нас. Без всех реликвий обстоятельства будут неправильными. Они ничего не смогут сделать.

После того как Джеймс услышал объяснение Зейна, все обрело смысл, особенно на фоне видения Отметки врат. Внезапно, то, что мантия у него, стало гораздо более важным, и он не мог не удивляться невероятной серии удачных совпадений, которые привели их к обладанию ею. Начиная с портфеля, найденного Ральфом в последний момент, и до невероятно эффективных чар Визиум-инептио, наложенных Зейном, Джеймс не мог отделаться от мысли, что им, Зейном и Ральфом кто-то руководил с целью сорвать план Мерлина. Но кто помогал им?

— Кстати, — спросил Джеймс у призрака Седрика, пока Ральф и Зейн погрузились в оживленную дискуссию о трансгрессии Мерлина. — Ты сказал, что тебя прислали помочь мне. Кто тебя прислал?

Седрик встал и стал немного прозрачнее, но не очень сильно. Он улыбнулся Джеймсу и сказал: «Кто-то, кого я не должен упоминать, хотя я думаю, ты сможешь догадаться. Кто-то, кто наблюдает».

Снейп, подумал Джеймс. Портрет Снейпа прислал Седрика на помощь, когда его засосало в Отметку Врат. Но как он узнал? Джеймс еще долго размышлял об этом после того, как Зейн и Ральф ушли в свои комнаты, долго после того, как другие гриффиндорцы поднялись по лестице и улеглись в свои кровати. Ответ так и не пришел в ту ночь, и в конце концов Джеймс уснул.

В течение следующих нескольких дней трое мальчиков вели обычную школьную жизнь, слегка затуманенную триумфом. Джеймс оставил сумку Джексона с реликтовой мантией в своем чемодане, под защитой замка и Запирающего заклинания Зейна. Уверенные в эффективности Визиум-инептио, наложенных на фальшивый портфель, они не опасались всерьез, что кто-то начнет искать настоящий портфель. Джексон продолжал беречь старую красную сумку геолога с табличкой «Кожаные изделия Хирам и Блаттвотт» и носил ее на занятия и обеды, не показывая, что происходит что-то необычное. Более того, никто другой не бросал на портфель повторно взгляд, даже когда Джексон проходил с черным портфелем с именной табличкой все эти месяцы. Наконец, в субботу вечером Джеймс, Ральф и Зейн встретились в гостиной Гриффиндора, чтобы обсудить свои дальнейшие действия.

— На самом деле у нас сейчас только два вопроса, — начал Зейн, склонившись над столом, за которым они якобы делали домашнюю работу. — где Зал Пересечения Старейших? И где третья реликвия, посох Мерлина?

Джеймс кивнул.

— Я тоже об этом думал. Трон под защитой мадам Делакруа. Мантия была под защитой профессора Джексона. Третья реликвия должна быть под защитой третьего заговорщика. Я думаю, это кто-то еще здесь, на территории, местный. Что если это кто-то со Слизерина, тот, кто назвался Астрамаддуксом в игре Ральфа? Он должен быть в курсе заговора, если использовал это имя, и если он в курсе, он в этом участвует.

— Но кто? — спросил Ральф. — Я не видел, кто ее брал. Она просто пропала. Кроме того, посох Мерлина будет довольно сложно скрыть, не так ли? Если он такой большой, как в твоем видении, Джеймс, он должен быть футов шесть в высоту. Как можно спрятать шестифутовый молниеотвод?

Джеймс покачал головой.

— Без понятия. Похоже, это придется выяснять именно тебе, Ральф. Как сказал Тед, ты — наш человек в стане врага.

Ральф упал в кресло. Зейн чиркал на куске пергамента.

— А что насчет нашего первого вопроса? — спросил он, не поднимая глаз. — Где Перекресток Старейших?

Джеймс и Ральф обменялись озадаченными взглядами. Джеймс сказал:

— Без понятия, снова. Но, я думаю, есть еще и третий вопрос, о котором мы должны подумать.

— Как будто первые два недостаточно мудреные, — проворчал Ральф.

Зейн поднял глаза, и Джеймс увидел, что он рисовал ворота Пещерной Цитадели.

— Какой еще третий вопрос?

— Почему они до сих пор этого не сделали? — прошептал Джеймс — Если они верили, что все три реликвии у них, почему они просто не пошли в этот Зал Пересечения Старейших и не попытались призвать Мерлина обратно из его тысячелетней трансгрессии?

Ни у кого из них не было ответа, но все согласились, что это важный вопрос. Зейн перевернул свои каракули, продемонстрировав заляпанные небрежные записи и диаграммы по арифметике.

— Я просмотрел библиотеку Когтеврана, но из-за домашней работы, уроков, квиддича, дебатов и астрономического клуба у меня не было и двух минут, чтобы собрать все вместе.