Ральф задумался.

— Ты думаешь, мы сможем залезть в портфель Джексона, подменить мантию и закрыть его, и все это, пока Джексон отвернется на двадцать секунд, да так, чтобы никто в классе этого не заметил?

— Хмм, — сказал Джеймс, хмуря брови. — Может, нам не надо влезать в портфель? Может, мы сможем найти другой портфель? Мы можем положить мантию Ральфа в него и как-нибудь заменим портфели, пока Джексон отвернется.

Ральф засомневался.

— Джексон сможет понять. Он постоянно таскает эту штуку с собой. Он наверняка запомнил каждую царапину и потертость на нем.

— На самом деле, — задумчиво сказал Зейн, — это довольно обычный кожаный портфель. Я видел другие точно такие же здесь в Хогвартсе. Если бы смогли найти что-то достаточно похожее… — Зейн вдруг вскочил и щелкнул пальцами. — Гораций!

— Гораций? — моргнул Джеймс. — Гораций Бирч? Гремлин, играющий в волшебные шахматы? При чем тут он?

Зейн взволнованно покачал головой.

— Помните Старелку? Гораций использовал заклинание Визиум инептио, чтобы сделать ее похожей на летающую тарелку. Это чары Обманного зрения! Он сказал, они просто заставляют людей видеть то, что они хотят видеть. Если мы найдем портфель, достаточно похожий на портфель Джексона, применим к нему Визиум инептио, я уверен, этого будет достаточно, чтобы обмануть старину Камнелица! Я имею в виду, он не ожидает, что что-то может случиться во время урока, чары помогут ему увидеть другой чемодан, как-будто это его собственный. Верно?

Ральф подумал об этом и, кажется, оживился.

— Это настолько безумно, что даже может сработать.

— Да, — заметил Зейн, — но все же, как мы провернем все это во время урока так, чтобы никто не заметил?

— Нам нужна диверсия, — твердо сказал Зейн.

— Ты слишком много смотришь телевизор, — скривился Ральф.

Джеймс нахмурился, размышляя о мантии-невидимке.

— Знаете, — сказал он. — Кажется, у меня есть идея, — он рассказал Зейну и Ральфу о найденных им мантии-невидимке и карте мародеров.

— Ты стянул их из чемодана собственного отца! — Зейн улыбнулся, сияя от радости. — Ты маленький злодей! Тед захочет расцеловать тебя.

— Он не знает, и я хочу, чтобы все так и оставалось, пока, по крайней мере, — сурово произнес Джеймс. — Но благодаря этому, думаю, мы сможем использовать мантию-невидимку, чтобы незаметно совершить подмену. Полагаю, нужны будем мы все.

— Меня не будет на уроке, — сказал Ральф.

Джеймс кивнул.

— Я знаю. Какой урок у тебя в это время? Первая пара, в среду?

Ральф задумался.

— Ум. Арифметика. Угх.

— Сможешь пропустить?

— Попробую. Зачем?

Джеймс объяснил свой план. Зейн начал улыбаться, но Ральф чувствовал себя неуверенно.

— Я ужасный лгун. Меня сразу поймают, — простонал он. — Может, Зейн выполнит мою часть? Он естественный.

Джеймс покачал головой.

— У него урок вместе со мной. Не выйдет.

— Ты сможешь, Ральф, — от души сказал Зейн. — Трюк в том, чтобы смотреть прямо в глаза и не моргать. Я научу тебя всему, что знаю. Мы сделаем из тебя лжеца.

Этой ночью, пока Джеймс готовился ко сну, он прокручивал план у себя в голове. Теперь, когда он позволил себе допустить невозможность возвращения Мерлина, он почувствовал себя глупо из-за того, что раньше был так уверен в этом. Очевидно, это и правда было безумное заблуждение безумно сильных темных волшебников. Однако, очевидно, что Джексон и Делакруа верят в это настолько, чтобы, по крайней мере, попытаться. Если Джеймс, Ральф и Зейн смогут достать реликтовую мантию, это будет достаточным доказательством для его отца и мракоборцев, чтобы разыскать остров с Пещерной Цитаделью. Они найдут трон Мерлина, и заговор будет раскрыт. Это будет новость для передовицы «Ежедневного пророка», и Табита Корсика со своим Прогрессивным Элементом, которые, без сомнения, являются частью заговора, будут раскрыты как ведущие кампанию лжи и пропаганды, жаждущие только войны и господства. Ясно увидев такую перспективу, Джеймс почувствовал решимость сделать все возможное, чтобы заполучить мантию.

Как бы он ни продумал план, тем не менее, он чувствовал сомнение. Это, конечно, была сложная схема, со множеством возможных исходов. Многое будет зависеть целиком и полностью от удачи. Сейчас Джеймс думал, что это сработает безупречно, а в следующее мгновение был уверен, что будет абсолютный провал, и его с Ральфом и Зейном поймают. Что бы они сказали? Джексон знает, что они в курсе его плана. Будет ли этого достаточно, чтобы остановить заговор? Джеймс был, кроме всего прочего, сыном главы мракоборцев. Он не думал, что это поможет. Если Джеймс и его друзья попытаются украсть реликвию, Джексон поймет, что они ничего не сказали Гарри Поттеру. Пойдут ли Джексон и его сообщники на убийство, чтобы сохранить свой план в секрете? Он едва мог поверить в это, но с другой стороны, он не мог поверить и в то, что Джексон может участвовать в таком ужасном плане. Тем не менее, Джеймс был уверен, наверно, больше, чем Зейн или Ральф, что они трое окажутся в большой опасности, если их план не удастся.

Впервые он захотел рассказать обо всем отцу. Он может послать письмо с Нобби, объясняя все, до чего они дошли. Если они трое преуспеют в том, чтобы заполучить реликтовую мантию, у него будут доказательства к письму. Если они провалятся, и их поймают, тогда хотя бы еще кто-нибудь будет знать про заговор Мерлина. Этой ночью уже поздно писать письмо, но он чувствовал убеждённость в том, что это хорошая идея, и он решить сделать это первым делом на следующее утро. Думая так, он уснул. На следующее утро, пока он собирался на завтрак, он забыл про все вчерашние мысли. В свете нового дня и новой недели, он был совершенно уверен, что план сработает. Неудача просто немыслима. Он был в таком приподнятом настроении, что не заметил бледного волшебника на картине с монастырем святого Мунго, с каменным лицом пристально наблюдавшего за ним.

Первым препятствием, с которым столкнулись Джеймс, Ральф и Зейн, пытаясь заполучить портфель Джексона, стал поиск похожего чемоданчика. Как полагал Зейн, это должна быть абсолютно черная кожаная сумка, скорее докторский чемоданчик, чем портфель. За ужином, в понедельник вечером, они тщательно его изучили, пока чемодан стоял под преподавательским столом, зажатый между ботинками профессора.

Сверху были две деревянные ручки, латунная защелка. Он был очень потрепанным и изношенным. Они встревожились, обнаружив маленькую, потускневшую медную табличку, прикрепленную с одной стороны, на которой было выгравировано «Т.Х. Джексон». И хотя, казалось, это был ничем не примечательный чемоданчик, мальчики вскоре поняли, что на самом деле не так-то просто найти похожий портфель. У многих студентов и преподавателей были кожаные сумки и портфели, но они были или слишком узкими, или неправильного цвета, или вообще другого размера и формы. К вечеру вторника они так и не нашли чемоданчик для подмены. По мнению Ральфа, им, возможно, следовало отложить подмену до следующей недели, но Джеймс настаивал на продолжении попыток.

— Мы не знаем, когда они собираются объединить реликвии, — объяснил он. — Если мы будем ждать слишком долго, они испытают их, и тогда у нас вообще не будет доступа ни к одной из них. Они поймут, что реликвии не работают, и после спрячут или уничтожат их.

Ральф и Зейн согласились, хотя они так и не нашли подходящий чемоданчик, который можно было подкинуть. Затем в среду утром, в день урока по Техномантии Ральф подошел к факультетскому столу с маниакальным блеском в глазах. Плюхнувшись напротив Зейна и Джеймса, он уставился на них.

— Что? — спросил Джеймс.

— Кажется, я нашел подходящий портфель.

Пока Джеймс ловил упавшую челюсть, Зейн с шумом отхлюпнул кофе, который он ранее меланхолично потягивал.