– Два появления? – переспросил Алекс.

– Честно говоря, я бы дождалась новых подтверждений, но потом еще долго не случится ничего подобного.

– Насколько долго?

– Двадцать семь лет. – Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами. – Это самое раннее появление из тех, что известны нам. Могут быть и другие. – Шара встала и обошла вокруг стола. – Больше всего меня поражает, что у нас есть лишь отрывочные наблюдения, сделанные с космических станций или тем, кто случайно оказался неподалеку. Вероятность заметить корабль в те несколько часов, когда он виден, крайне мала. А поскольку мы видели уже несколько заблудившихся кораблей, можно заключить, что их очень много.

Алекс посмотрел на фотографию Гейба, плотно сжав губы, и спросил:

– Что появится в ближайшее время?

– То, что наблюдали с деллакондского крейсера триста пятьдесят шесть лет назад. Крейсер назывался «Знамя» и курсировал в окрестностях Тании Бореалис. Объект видели в течение примерно трех часов и приняли от него радиосообщение, которое никто не разобрал. Потом он исчез.

– Тания Бореалис? Где это?

Шара показала звезду на границе Конфедерации.

– Будем называть объект Альфой, – сказала она. – Несомненно, это был корабль, но крейсер не смог его опознать. Было зафиксировано направление, в котором он двигался. Тогдашнее военное командование было потрясено: корабль не просто ушел в прыжок, а медленно исчез. Все сочли, что это были инопланетяне. Факт появления корабля засекретили, и документы опубликовали лишь через несколько десятилетий. Второй раз объект – судя по всему, тот же самый – появился сто семьдесят восемь лет спустя.

– Почему решили, что объект тот же самый? – спросила я.

– Он появился там же, где и в первый раз, и двигался тем же курсом. Его обнаружил монитор космического наблюдения. Если объект действительно один и тот же, он неизбежно появится снова.

– Почему? – спросила я.

– Второй раз его наблюдали сто семьдесят восемь лет назад.

– Когда это должно произойти? – спросил Алекс.

Шара сверилась со своими заметками.

– Через семь недель.

– Насколько точны данные? Сможем ли мы его обнаружить?

– Данные очень подробны, – ответила она. – Это означает, что я могу сообщить вам точное время его появления. – Она прикусила губу. – Ну, может быть, не совсем точное, но в хорошем приближении. Еще мы знаем, как долго объект наблюдали каждый раз, прежде чем он исчезал.

– И как долго?

– Четыре часа семь минут в первый раз, четыре часа пятьдесят шесть минут – во второй.

– Ты сумела проследить его путь?

– Да. Траектория черной дыры приводит на Корморал две тысячи триста семнадцать лет назад – по крайней мере, в точку, где тогда находился Корморал. Думаю, можно предположить, что оттуда корабль и стартовал.

Корморал.

Стало настолько тихо, что я слышала шум вентиляторов. Алекс закрыл глаза.

– Есть ли информация о корабле, пропавшем в то время?

– Я ничего не нашла. Но ведь это было за две тысячи лет до нас. Корморал тогда находился на ранней стадии развития.

– А второй корабль?

– Он появится через одиннадцать недель.

– Его ты тоже смогла проследить?

– Похоже, он летел с Эпсилона Орла. Следующее появление – в секторе Карим.

– Как?

– Карим, – сказала я. – Это на очень приличном расстоянии. В направлении Антареса, но далеко за ним.

– Если мы правы насчет Эпсилона Орла, значит он стартовал с Брандизи.

– То есть в шестом тысячелетии, никак не позже.

– Временная линия ведет в четвертое. Поэтому у меня есть сомнения. Если все верно, получается, что корабль действительно очень старый.

– Шара, – спросила я, – надолго ли он появлялся?

Она покачала головой.

– Не знаю, Чейз. Не хватает данных. Но насколько нам известно, дольше шести часов его не наблюдали. – Шара широко улыбнулась. – Ну так что, слетаем вместе, посмотрим?

– Вместе? – спросил Алекс.

– Вам же наверняка понадобится специалист.

Алекс рассмеялся.

– Ну, раз ты настаиваешь… Кстати, есть еще кое-что интересное для тебя.

– Вы нашли «Жар-птицу»?

– Да.

– Чудесно. Когда полетите туда?

– Когда определим ее местоположение чуть точнее. Хочешь с нами?

Шара подумала и покачала головой.

– Пожалуй, в этот раз – без меня. Слишком много работы: черные дыры и все прочее.

Вернув Белль в порт, мы наконец начали готовить полет к месту появления «Жар-птицы». Тем временем интерес к артефактам Криса Робина продолжал расти. Те, кто купил их изначально, могли теперь расстаться с ними и получить немалую выгоду. Алекс вынужден был признать, что мы провели аукцион слишком рано.

Продолжали поступать заказы и запросы, иногда вместе с жалобами на Алекса или пожеланиями не бросать «доброе дело». Похоже, многие наши новые клиенты считали его просто наемным работником, которого следовало повысить или уволить.

Повышенная активность, однако, ничуть не помогала скоротать время. Меня не оставляли мысли об открытом внешнем люке. Ладно, допустим, когда Чермак и Робин покидали «Жар-птицу», они забыли его закрыть, а искин не работал – иначе он сделал бы это за них. Ничего особенного. Но отчего-то по коже все равно бежал холодок.

Шара сообщила, что попытки проследить путь заблудившихся кораблей – теперь это называлось «проектом „Жар-птица“» – осуществляются успешно.

– Главная проблема, – сказала она нам однажды за ужином, – в том, что мы слишком мало знаем о черных дырах. Сколько их? Обнаружить дыры можно лишь по гравитационному воздействию. Согласно оценкам, нам известна лишь десятая часть всех дыр в радиусе двух тысяч световых лет. Лично мне кажется, что их куда меньше, чем считает большинство людей. Не спрашивайте почему – это чистой воды предположение, – улыбнулась она. – А может быть, чистой воды оптимизм.

И вот настало время отлета.

Я полетела на Скайдек, чтобы провести предстартовую подготовку Белль, но сделала это на день раньше необходимого, и мне выпала редкая возможность – скоротать вечер в Клубе пилотов. Я люблю этот клуб: у меня там много старых друзей, с ним связано немало воспоминаний. Когда я помогала одной из подруг отпраздновать бегство от утомительного бойфренда, позвонил Алекс.

– Я договорился о доставке дополнительного скафандра.

– Хорошо. – По моей спине снова пробежал холодок. Мы почти не касались этой темы, но надеялись, что вопреки всему найдем на борту яхты Криса Робина, ожидающего спасения.

Каковы были шансы на такой исход? В лучшем случае – минимальные, а скорее всего, нулевые. Даже если время на корабле шло лишь тогда, когда он всплывал на шесть часов раз в две недели начиная с 1393 года, Робин все равно провел на борту почти восемь месяцев. Воздуха на одного человека, возможно, хватило бы, но воды и еды – вряд ли. Фактически мы надеялись на чудо и поэтому ни разу не говорили об этом. Поэтому открытый люк наводил на меня такую тоску.

И именно поэтому Алекс брал с собой дополнительный скафандр.

– Ты сейчас на «Белль»? – спросил он.

Я знала, что он слышит фоновую музыку.

– Да, – ответила я.

– Хорошо. Скоро с тобой свяжутся насчет скафандра.

– Ладно.

– Увидимся утром, Чейз.

Я была на мостике, проводя обычную предполетную проверку, когда прибыл Алекс с двумя небольшими чемоданами, а за ним – толпа журналистов. Кто-то позвонил им, сообщив, что мы куда-то отправляемся, и этого оказалось достаточно. «Куда вы летите, Алекс? Это связано со спасением черных ящиков? С древними кораблями? С Кристофером Робином?»

Алекс ответил, что мы просто ищем один артефакт, но отказался уточнять, какой именно.