Мы добрались до Санусара всего за день. Это одна из четырех планет в системе Возничего. Одна из трех остальных – огромный газовый гигант, находящийся на грани возгорания. Некий местный шутник прославился следующим высказыванием: если в эту планету что-то врежется, масса ее станет достаточной для начала ядерной реакции, и тогда в системе появится еще одна звезда.

Все четыре планеты движутся по сильно вытянутым орбитам, которые порой пересекаются, однако нет никаких опасений, что одна из них столкнется с Санусаром. Если ничто не изменится, большая планета в конце концов поглотит его, но к тому времени сама вселенная придет в глубокий упадок. Вероятно, причиной нынешней ситуации стала близкая встреча с проходящей звездой или чем-то подобным, случившаяся миллиард лет назад.

Разумеется, из-за всего этого температура на Санусаре сильно варьируется: там нет постоянных поселений в обычном смысле слова. Несколько наземных сооружений обеспечивают кров для посетителей – тех, кто любит нестабильный климат, или жаждет сфотографироваться в этих местах, или хочет иметь возможность сказать, что побывал на Санусаре. Одни прилетают туда по религиозным соображениям, другие желают ощутить непостоянство природы, которая дома кажется неизменной и надежной. Вам скажут, что в тесном пространстве космической станции этого не почувствовать, даже если она вращается вокруг черной дыры. Нужно видеть холмы, открытое море и что-то живое: тогда можно понять, насколько ценна для вас родная планета. «Что-то живое» означает уродливые карликовые деревца. Это единственная известная нам планета, где в полной мере развилась растительность, но отсутствует животная жизнь, за исключением микроорганизмов. Когда-то она существовала, но уже давно исчезла вследствие изменения окружающей среды. До открытия Санусара биологи полагали, что растительность не может существовать без животных.

Космическая станция на орбите Санусара – одна из самых маленьких во всей Конфедерации, с персоналом из шести человек. Вероятно, ее закрыли бы столетия назад, если бы она не находилась рядом с территорией «немых»: когда отношения портились, станцию использовал военный флот.

– Тогда их было пятеро, – сказала Мириам Варона, говоря о том времени, когда на Санусаре наблюдали неопознанный корабль. Мириам была единственным диспетчером. Ее муж Барри заведовал техническим обслуживанием станции, второй муж – Кондри – был патрульным. Не знаю в точности, что это были за отношения, но, похоже, между ними существовал некий договор. Четвертый, которого она называла своим «личным сотрудником», ушел на два месяца в отпуск; его заменял сын Мириам, Борис, учившийся на врача. Двое остальных исполняли обязанности техников и, кроме того, в экстренных ситуациях могли управлять спасательным катером.

– Мне не нравятся большие станции, – объяснила она, – но к нам постоянно кто-нибудь прилетает или улетает, не реже раза в неделю. Собственно, вы – третьи за последние пять дней.

Высокая и чуть сгорбленная, Мириам, казалось, слишком много времени провела в одиночестве. Позже я узнала, что она выросла на станции при силе тяжести в три десятых от стандартной. Ее мускулы не привыкли к обычной гравитации, и впоследствии у Мириам возникли проблемы при пребывании в нормальных условиях. Станция принадлежала ее родственникам, которые явно не отличались особым умом – а может, им было все равно.

– Мы ищем Терезу Урбанову, – сообщил Алекс. – Не подскажете, где она?

– Если честно, я давно ее не видела. Но она живет в Океанате. – Мириам показала нам карту. – Мы можем доставить вас на челноке на планету, но должна сказать, что это недешево. Если есть свой, советую воспользоваться им.

– Так и сделаем, – ответил Алекс. – Что это за место – Океанат?

– Он стоит на горе. Виды прекрасные. Но, несмотря на название, воды там не очень много.

– Ясно.

– Это небольшой комплекс – разумеется, популярный среди туристов. Тереза работает там: устраивает презентации, организует вечеринки и так далее.

– Похоже, место довольно оживленное.

– Ну, я бы не сказала. Правда, сейчас там есть несколько человек – любители литературы, прилетевшие ради «Филандии».

– Что за «Филандия»? – спросила я.

Алекс, обычно знающий ответы на такие глубокомысленные вопросы, решил подождать объяснений Мириам. Похоже, наше невежество ее слегка позабавило.

– Отель, где Расин Валь написал «За бортом».

Я слышала название, но понятия не имела, о чем это.

– Большой революционный роман о движении вакханалийцев.

Я опять ничего не поняла.

– Это было давно, дорогая, – пояснила Мириам. – Шестьсот лет назад. Книга, которая изменила образ действий всей цивилизации. Люди получили новый моральный кодекс и полную свободу духа.

– Делай что хочешь, пока это не вредит другим, – кивнул Алекс.

– Именно, – подтвердила Мириам. – Люди постоянно говорили о свободе, но впоследствии установили множество правил. Представьте, насколько лучше было бы жить, если бы мы руководствовались здравым смыслом, а не племенными табу, – рассмеялась она. – Ладно, хватит об этом. Тереза знает о вашем визите?

Да, Тереза знала. Мы приземлились на краю комплекса, который состоял из «Филандии», центра развлечений и полудюжины домиков, которые образовывали круг. Все они выглядели довольно грубо сработанными, что усиливало ощущение оторванности от цивилизации – как будто окружающей реальности не хватало. В действительности комплекс стоял не на горе, а на большом холме с плоской вершиной. Свалившись с нее, вы, скорее всего, не пострадали бы, но катиться пришлось бы долго. Мы увидели нескольких детей, игравших в догонялки, и молодую женщину, выходившую из домика.

Океан был виден, но на таком расстоянии он казался всего лишь далеким озером. Опустившись на площадку, мы выбрались из челнока и вошли в отель.

Тереза сидела в вестибюле, у окна, вместе с тремя мужчинами и женщиной. Увидев нас, она встала и улыбнулась.

– Чейз? Алекс? – спросила она. – Рада познакомиться. Я много о вас слышала.

За полвека Тереза не слишком постарела. У нее были черные волосы, гладкая кожа, лимонного цвета глаза; во всем облике чувствовались спокойствие и достоинство. Она представила нас членам литературной группы, сидевшим за столом. Судя по всему, те беседовали о погоде. Прежде чем делать выводы, учтите, что погода на Санусаре сильно отличается от погоды на любой из планет, откуда могли прибыть гости. Но в тот день нельзя было желать ничего лучшего: солнце и довольно теплый воздух.

– Вчера, – заметил один из туристов, – было минус сорок.

Мы присоединились к разговору. Нас спросили, чем мы зарабатываем на жизнь, не хотим ли чего-нибудь выпить. Через несколько минут Тереза извинилась перед гостями и провела нас в боковую комнату. Мы сели за стол.

– Если хотите, то, конечно, можете остаться здесь, – сказала она. – Надеюсь, вы так и поступите, но не хочу зря тратить ваше время. Чем могу помочь?

– Тереза, – сказал Алекс, – мы пытаемся выяснить обстоятельства происшествия пятидесятилетней давности. Корабль, который…

– Знаю, – ответила она.

– Вы дежурили, когда это случилось?

– Да.

– Мы видели запись и рассчитываем, что вы можете добавить что-нибудь.

– Не знаю, что еще…

– Ваш муж однажды сказал, что после того случая вы сильно изменились.

Она моргнула и улыбнулась.

– Пожалуй, в этом есть доля правды.

Снаружи, в вестибюле, кто-то включил медленную, печальную музыку. Алекс молча ждал. Тереза смотрела куда-то позади нас.

– Вы видели отредактированную запись.

– Почему ее изменили?

– Мы получили достаточно четкое изображение иллюминаторов.

Алекс наклонился вперед.

– Понятно. И что вы увидели?

– У одного из них была женщина. Похоже, она колотила по стеклу. И выглядела так, словно билась в истерике.

– Вы уверены?

– Да, уверена. – Взгляд лимонных глаз погрустнел. – Следователи все конфисковали. Позднее запись опубликовали, но эту часть вырезали.