Огонь в камине отбрасывал блики на его лицо. Это было жуткое зрелище, оранжевые языки пламени освещали его бледную кожу, лизали ее, как будто хотели испепелить это неправдоподобное существо.

– И даже больше. Эта королевская семья лишь одна из многих. Но ты не захочешь знать больше. Неведение – это благо. Береги его как зеницу ока.

Он прав.

Я слезла с подоконника и подошла к одному из кресел. Он смотрел на меня и ждал, уже привыкший к моим выходкам.

– А что случилось с королевой?

Я тут же пожалела, что спросила, потому что мои слова всколыхнули в нем давно забытые чувства. Он откинулся на спинку кресла, и его голубые глаза приобрели черный, а затем серый цвет. Они были безжалостными, без признаков обычной жизнерадостности. Если бы с его лица могла сойти краска, то она бы сошла.

– П-прости, я не должна была спрашивать, – запнулась я. Его глаза потускнели, он сидел неподвижно. – Фабиан?

Он вскинул голову, его глаза снова постепенно стали небесно-голубого цвета. Его тело расслабилось, и он провел рукой по волосам.

– Прости, но когда ты знаешь кого-то так долго… ты… – Он замолчал. – Я расскажу тебе при условии, что ты никому и никогда об этом не расскажешь.

Я даже не колебалась.

– Обещаю.

– Начну с самого начала, это длинная история.

Я устроилась удобнее в кресле, не сводя глаз с его опечаленного лица.

– Вампиры существуют уже миллионы лет. Мы живем в согласии с природой и пьем кровь любых животных, которые попадаются нам в руки. Если теория эволюции действительно верна, то вампиры впервые нашли себе подобных, когда появились люди. Но мы относились к ним как и к остальным животным, мы охотились на них и быстро привыкли к вкусу их крови.

– Откуда ты можешь знать это, если это было так давно?

– Я уже сказал тебе, что самому старому вампиру… ну ладно, очень много лет, – ответил он. – Первые люди в конце концов научились сопротивляться, и вампиры поняли свою ошибку. Самая могущественная семья вампиров, Варны, приказала всем вампирам уйти в подполье. Они должны были не убивать людей без особой нужды и охотиться ночью там, где возможно. Это была отчаянная попытка предотвратить вымирание обоих видов.

Я кивнула.

– Но какое отношение это имеет к королеве?

– Сейчас поймешь. Человечество росло, и росло очень быстро. Из-за бесконечных атак людей Варны и некоторые другие вампиры были вынуждены бежать в Румынию. Они воспользовались тем, что в Восточной Европе люди даже не подозревали об угрозе, которая поселилась на их землях. Примерно в то же время выяснилось, что людей можно превращать в вампиров, и предки Каспара объявили массовое превращение. Тысячи людей стали вампирами за одну ночь. Более сильные, более уверенные, они начали размножаться.

Он остановился, чтобы перевести дух.

– Невидимые вампиры были постепенно забыты, а истории, которые отцы рассказывали своим сыновьям, со временем превратились в мифы и легенды. Но всегда находились те, кто ничего не забыл. Это люди, ставшие истребителями и поклявшиеся защищать человечество. Им даже удалось изгнать семью Варнов из Трансильвании около трехсот лет назад.

Король Владимир, нынешний король, правит уже несколько тысячелетий. Но когда он еще был принцем, то встретил вампиршу, жившую на территории сегодняшней Испании. Ее звали Кармен Эцтли. Вскоре они полюбили друг друга и спустя столетие поженились. Они были прекрасной парой и вместе управляли почти десять тысяч лет, и у них родилось шестеро детей.

Фабиан оперся подбородком на руки.

– Кармен была прекрасным противоядием пессимизму и плохому характеру короля, а он, в свою очередь, приручил ее острый язычок. Такую любовь встретишь не каждый день.

Я не могла не заметить, что он говорит о королеве в прошедшем времени, но казалось, что он собирается объяснить почему.

– Немногим более трех лет назад к власти пришло новое человеческое правительство. Внешне они казались более благосклонными к нашему роду, поэтому королева решила обновить прежние договоренности. Правительство согласилось при условии, что его союзники-истребители, клан Пьера, тоже подпишут договор.

Фабиан не заметил, что я облокотилась на журнальный столик, пытаясь услышать его приглушенный голос, который становился все тише и тише.

– Королева отправилась с визитом в Румынию, чтобы начать переговоры. Она приехала в родовой замок семьи Пьера, однако они набросились на нее… – Юноша начал задыхаться, губы скривились от рыданий, но он не проронил ни одной слезинки. – Они набросились на Кармен и воткнули кол в ее сердце!

Я закрыла рот руками, у меня перехватило дыхание.

– Она была убита? – Не знаю, что я ожидала услышать, но точно не это. Что-то капнуло мне на колени, и я удивилась, когда поняла, что плачу. Я пересела поближе к Фабиану и положила руку на подлокотник кресла, не отдавая себе отчета в том, что делаю.

– Мне так жаль, – прошептала я. – Не нужно было расспрашивать тебя.

Он обнял меня за талию и опустил голову мне на живот. Я напряглась при его прикосновении, но он, казалось, не замечал возникшей неловкости.

– Все в порядке, – пробормотал он. – Ты ведь не знала. Прошло два с половиной года, но для нас все это было словно вчера. Смерть королевы уничтожила нас. Мы ее так любили. Тысячи пришли на ее похороны. – Предложения Фабиана были бессвязны и обрывались; воспоминания до сих пор причиняли ему боль. – Это был самый ужасный день в моей жизни. Очень многие плакали, а ты знаешь, Виолетта, вампиры просто так не проливают слез. Но они все рыдали. Это было ужасно. Я привык к тому, что люди умирают, но здесь… было по-другому. Я как будто потерял часть себя, как будто умерла частичка моего сердца.

Я кивнула, прекрасно понимая, о чем он говорит.

– А потом все изменилось. Никто уже не был таким, как прежде. Король переехал из главной спальни, и ее занял Каспар. Король Владимир умер вместе со своей женой.

Глаза Фабиана наполнились раскаянием, болью и сожалением.

– В то время произошло много массовых убийств. Ты замечала?

Мои глаза расширились. В газетной статье убийство на Трафальгарской площади сравнивали с преступлением «Кровопийцы из Кента», совершенным приблизительно тогда.

– А Каспар? – спросила я.

– Он тяжело перенес смерть матери. Тяжелее, чем все мы. Они были очень близки. Но это не единственная причина. Только четвертый и седьмой ребенок в семье могут наследовать трон, и ее смерть означала, что седьмого ребенка никогда не будет и он единственный наследник.

Его глаза опять почернели, и он крепко прижал меня к себе. Я негромко заскулила, когда он чуть не раздавил мою грудную клетку. Фабиан ослабил хватку, но его кулаки остались крепко сжатыми.

– Горе изменило его. Он больше не тот Каспар, который был мне хорошим другом. – Юноша глухо засмеялся. – Конечно, он и тогда был бабником, но это ничто по сравнению с тем, каким он стал сейчас. Сейчас он злоупотребляет своей властью, укладывая в постель все, что движется, и убивает не задумываясь… – Он замолчал, слишком расстроенный, чтобы продолжать.

Да, я знала этого Каспара. Но несмотря на отвращение к нему за все, что он сделал со мной, меня наполнила жалость. Я знала, что он чувствовал. Знала, как горе входит и полностью изменяет твою жизнь. Знала, как оно может заставить ненавидеть всех тех, кого ты так страстно любишь. Знала, как ты готов на все, чтобы приглушить эту боль хоть на мгновение.

– Мне бы очень хотелось, Виолетта, чтобы ты познакомилась с нами до этого ужасного события. Ты была бы другого мнения о нас.

Я ничего не сказала, потому что была не согласна. Ненависть к вампирам таилась глубоко внутри меня, она передавалась из поколения в поколение, начиная с первых людей, которые первыми научились бояться этих могущественных существ.

– С королевой умерла надежда на мир с истребителями и людьми. Война становится все более реальной. – Фабиан прижал меня крепче, словно я не была на противоположной стороне конфликта. – Она разрушит нас, если ты не одна из тех, о ком говорится в Пророчестве.