– Спасибо, Фаолан, – отозвалась Эдме, но про себя подумала: «Неужели ты разбудил меня, только чтобы похвалить за смелость?»

Оба поуютнее устроились на своих шкурах.

– Хорошо пахнут, правда? Никаких следов щенков, – снова заговорил Фаолан.

– Да, никаких следов.

Едва Эдме начала снова погружаться в сон, Фаолан снова заговорил:

– Эдме, так ты не спишь?

– Почти, – пробормотала она.

– Я еще кое-что хотел сказать.

– И что же?

– Ты действительно заслуживаешь места в Страже. Гораздо больше, чем я. Ты отличилась на охоте.

Волосы на загривке Эдме невольно встали дыбом.

– Фаолан, это глупо. Никогда в жизни не слышала ничего более кэг-мэг. Ты не раз доказывал, что достоин. Дай мне наконец поспать.

Но Фаолану не спалось, и он принес Кость Костей. В темноте пещеры читать ее было нелегко, но вскоре волк обнаружил фрагмент с более глубокими линиями и принялся водить по нему языком. Один участок был вырезан особенно глубоко – как будто для того, чтобы привлечь внимание. Читая его, Фаолан чувствовал, как по спине пробегает холодная дрожь.

Между волками и медведями-гризли, обитающими в краю Священных вулканов, всегда поддерживалась тесная связь, поскольку это очень важно для сохранения существующего порядка. Так два самых крупных вида поедателей мяса существовали мирно бок о бок друг с другом. Такой дружбы между волками и медведями нет нигде в других частях страны Далеко-Далеко. Но знайте, что для поддержания этой связи следует соблюдать ряд особых правил. Одно из самых важных гласит, что волк ни при каких обстоятельствах не должен прикасаться к детенышу гризли, ибо никто не скажет наверняка, какая реакция последует со стороны его матери. Самое малое, что грозит волку, – это смерть.

Есть и другие правила и ритуалы, обеспечивающие мирное существование медведей-гризли и волков Стражи в этой части страны Далеко-Далеко. Хорошие отношения между нами важны потому, что добычи здесь мало, а значит, нам пришлось бы из-за нее сражаться.

– Урскадамус, – пробормотал Фаолан. Гром-Сердце иногда повторяла это медвежье проклятие, когда бывала не на шутку рассержена. Эдме снова проснулась.

– Что ты делаешь?

– Читаю Кость Костей.

– В темноте?

– Линии-то глубокие, я их языком чувствую.

В голосе его слышалась тревога.

– Фаолан, что-то не так?

Он обернулся к Эдме. «Знает ли она, что была на волосок от смерти?»

– Ты прикасалась к медвежонку? – прошептал он.

– Вроде бы нет, – ответила Эдме, и в ее голосе теперь тоже звучал испуг.

– Я следовала за ними днем и ночью, пока они не устроились на отдых на утесе над рекой. На дальнем берегу лежал труп лося, который одновременно ели медведица-гризли и члены бирргиса Стражи.

– Что? Такого быть не может! – послышались удивленные возгласы волков, собравшихся в гаддерхиле клана МакХитов.

– Заткнитесь! – приказал вождь. – Так у них водится: волки Дозора и медведи иногда едят вместе. Продолжай, Фретта. Все это интересно, очень интересно!

– Детеныши гризли лежали на берегу. Медведица подходила к ним и приносила мясо. Когда все наелись и волки ушли, мать заснула. Медвежата же ничуть не устали и продолжали играть.

– Конечно, мать же о них позаботилась, – тихо сказала Катрия, волчица с такой темной шкурой, что она казалась забредшим в пещеру кусочком безлунной ночи. Однако от внимания вождя ее слова не скрылись. Дунбар МакХит набросился на дерзкую волчицу и погрузил клыки ей в загривок. Один из шипов огонь-травы, по-прежнему висевший у него в шерсти, вонзился Дунбару в морду, отчего вождь пришел в еще большую ярость.

Он изо всех сил ударил Катрию, да так, что та отлетела к дальней стене гаддерхила.

– Хватит пререкаться!

Катрия съежилась в углу, зажав морду лапами. Больше всего на свете она сейчас хотела сделаться невидимой. Сколько еще ей терпеть оскорбления от клана? Она была матерью Киран – глупой несчастной Киран. Супруг Катрии, похоже, нисколько не взволновался, когда Дунбар МакХит приказал слинк-мелфсу выследить и убить Киран с Инглисс, – Донайдха всегда заботило лишь его собственное место в клане.

На древнем волчьем языке слово «донайдх» означало «правитель мира». Супруг Катрии полагал, что одно это дает ему право стать преемником Дунбара, который на глазах старел и оттого с каждым днем становился всё злее и придирчивее.

Разведчица продолжила доклад.

– Эдме и Фаолан наблюдали за ними со скалистого выступа. Как раз наступила полуденная жара, и Фаолан тоже задремал. А Эдме спустилась к реке и принялась играть с медвежатами, пока Фаолан не проснулся и не отогнал ее подальше.

Вождь усмехнулся.

– Если бы медведица проснулась, работы бы тебе было вдвое меньше.

– Плохо, что не проснулась, – заметил Блиден.

– Нет, вовсе нет, – возразил Дунбар. – Мне нужна не просто смерть волчицы Эдме. Возможно, это происшествие окажется нам даже на пользу.

– Наш вождь – он хитрый, – пробормотал кто-то из собравшихся не без гордости.

– И еще одно, – сказала Фретта.

– Что же?

Казалось, разведчица чем-то обеспокоена. Она отвела глаза и сделала шаг назад.

– Ходят слухи… просто слухи…

– Какие слухи? – спросил Дунбар МакХит тише обычного.

– Я слышала, что об этом говорили совы. Слухи, что фенго вызывает наш клан на Суд крайта.

– Суд крайта!

Дунбар поперхнулся и зацарапал когтями пол пещеры, будто ему не хватало воздуха. Послышался гул взволнованных голосов.

– Молчать! – приказал вождь, справившись с собой, и в гаддерхиле тут же стало тихо. Дунбар МакХит принялся расхаживать взад и вперед по всей пещере. Через несколько минут он остановился, поднял морду и попытался успокоиться.

– Крайт. Значит, они говорят «крайт». Ну что ж, покажем им, кто тут крайт. Маленькая одноглазая волчица увлекается медвежатами, так ведь? – размышлял он вслух. – Стражи вряд ли придут от этого в восторг. Слишком долго кланы Далеко-Далеко во всем им подчинялись. А теперь Стража созывает Суд крайта! Что за дерзость! Кланам, особенно их вождям, давно пора вернуть себе честь и власть.

«Это не имеет ничего общего с честью. Сплошная жажда власти», – подумала Катрия.

Дунбар МакХит внимательно окинул взглядом собравшихся перед ним волков.

– Что такое честь? Честь – это когда поступают правильно. На протяжении многих лет стражи размечали нам границы, указывали нам охотничьи владенья. Так постановили первые волки Стражи и первый фенго. Но разве они самые главные в стране Далеко-Далеко? Разве Кольцо вулканов – центр нашей земли? Самый главный у нас – Великий Люпус! И мы взываем к Великому Люпусу с просьбой о помощи. Он хочет, чтобы мы вернули себе честь и сбросили цепи Стражи. Это наша обязанность перед всеми остальными волками из страны Далеко-Далеко!

Собравшиеся встретили речь вождя воодушевленным лаем и воем одобрения. Дунбар немного подождал и жестом попросил всех замолчать. В наступившей тишине он продолжил плести коварную сеть обмана и ложных обещаний.

– Эдме могла бы обеспечить клану достойное место в Страже, но предала нас. Первой вашей мыслью наверняка было: «Пусть бы ее разорвала медведица!» Но что стоит смерть одной безродной волчицы? Немного. Лучше мы воспользуемся глупостью предательницы и развяжем войну, которая вернет нам честь.

«Так, значит, вот чего хочет Великий Люпус? – думала Катрия. – Войны?»

– Какую войну? – изумленно спросил Блиден.

Дунбар МакХит с размаху ударил его в бок.

– Не перебивай! Я говорю о войне между стражами и медведями. В долине у Священного кольца обитает много медведей. Если они все выступят против волков, то Страже, какой мы ее знаем, наступит конец.

– А что потом? – спросила супруга вождя.

– А затем наступит наше время.

– Наше время! – одобрительно забормотали волки. – Наше время! Наше время! – Слова эти перелетали по пещере, словно заклинание.