— Мне нужно побыть в одиночестве, чтобы подумать.

Он отступает назад и заглядывает в мои глаза. Я могу сказать, что он пытается вытянуть мысли из моей головы, но я слишком устала, чтобы сопротивляться.

Наконец, он кивает.

— Если я тебе понадоблюсь, я буду за дверью.

Я обняла отца, а затем подошла к окну и устремила взгляд на ветви дуба, раскачивающиеся из-за начавшегося летнего ливня. Я слышу звук закрывающейся двери за моей спиной, когда я стою, прислушиваясь к порывистому ветру, заставляющему оконное стекло дрожать. Повернув ручку, я открываю окно и опираюсь на подоконник, чувствуя, как холодные струи дождя хлещут меня по лицу. Когда я снова могу дышать, я руками стираю капли с лица, а затем высовываюсь в окно и жду, когда же могу побыть в одиночестве. Но дедушка прислоняется к стене рядом с моей дверью, косясь на меня с тревогой в глазах. Я бросаюсь к нему.

Он заключает меня в объятия.

— Твоя мама позвонила мне, рассказала о произошедшем. — Он покачал головой. — В конце концов, он все же оказался дьяволом.

Его голос проходит сквозь меня, когда я таю у него на груди, вдыхая сладкий запах табачного дыма, который прилип к нему.

— Я должен был что-нибудь сделать, — сказал он, поглаживая мои влажные волосы нежной рукой. — Я увидел в нем себя, но я должен был знать.

Навернулись слезы... Я оплакивала себя, Мэтта, Тейлор. Я не хотела, чтоб хоть одна слезинка скатилась из-за Люка, но они были. Слезы ручьем текли вниз по моему лицу, когда образ Люка и Лили возвращался в мои мысли. В груди болит, когда память обвивает мое сердце и сжимает его. Я дышу вопреки этому.

— Я любила его, дедушка. — Шепот едва слышен, так как я не могу признаться в этом вслух.

— Я знаю, — говорит он с заминкой. Он притягивает меня ближе и удерживает в своих объятиях. Перестав плакать, я отстраняюсь, и он большим пальцем стирает слезы с моих щек, так же, как делал это, когда я была маленькой.

— Поспи немного, и завтра мы поймем все это.

При упоминание о сне я понимаю, что истощена.

— Хорошо.

Он смотрит на меня еще мгновение, и я вижу боль в его глазах.

— Для того, чтобы вылечить разбитое сердце, нужно время, но все будет в порядке, Фрэнни. Я обещаю.

Я киваю, и еще одна слезинка соскальзывает с моих ресниц. Когда он выходит в коридор и закрывает дверь, я переодеваюсь и готовлюсь ко сну. Я забираюсь под простыню и только-только начинаю засыпать, когда первые кошмарные сны пугают меня, и я просыпаюсь.

Тейлор.

В течение нескольких минут я потеряла Люка и Мэтта. Я не должна потерять Тейлор.

Я хватаю телефон и набираю сообщение Тревору.

«Тейлор дома»

«Нет» — коротко отвечает он.

Мое тяжелое сердце болит. Я хватаюсь за телефон и перекатываюсь на бок. И смотрю в окно. И молюсь. Потому что это все, что я могу сделать.

Фрэнни

Я просыпаюсь, задыхаясь от кошмара, и чувствую сильные руки, обнимающие меня, притягивающие меня к крепкому телу, находящемуся за моей спиной.

— Люк, — шепчу я. Но прежде чем я заканчиваю, я знаю, что не Люк является причиной этого кошмара…

И я чувствую не запах корицы. Аромат, который окружает меня, как дрейфующее облако, является летним снегом Гейба. Такой же, как и в любую другую ночь за последние три недели.

— Все хорошо, Фрэнни. Это я. Я здесь.

Как обычно, я чувствую, что ужас и паника начинают испаряться, подобно туману под действием сильного ветра, когда я растворяюсь в Гейбе, но он ничего не может сделать с пустой болью, поселившейся в моей груди.

— Спасибо.

Он пальцем убирает волосы с моего лица и целует меня в ухо. Я ложусь на спину и изучаю его голубые глаза, сверкающие в темной спальне.

— Это когда-нибудь закончится?

— Станет легче.

Я позволила себе поверить в ложь, потому что хуже быть уже не может, и Гейб не знает, что он лжет.

— Я просто чувствую, что все будет плохо. Тейлор с этим демоном. Она даже не захотела со мной разговаривать. Мэтт ушел. И Люк... — я гримасничаю, и раненый стон возникает где-то глубоко внутри меня. Боже, все до сих пор болит, и единственное, что встает перед глазами, когда я думаю о нем — это Лили в его постели.

В бледном серебряном лунном свете я вижу напряжение на лице Гейба.

— Я собираюсь найти ее, Фрэнни. Я не позволю ей снова причинить тебе боль.

Я знаю, что под «ней», он имеет в виду Лилит, и ненавижу слышать вину в его голосе. То, что произошло, не было его ошибкой. Но я не хочу думать о ней прямо сейчас. Я смотрю вверх, на потолок.

— Что мы можем сделать с отметкой Тейлор?

— Мы что-нибудь придумаем.

Я погружаюсь в него, и позволяю его миру нахлынуть на меня, пытаясь отключить мой разум. Всегда становится лучше в руках Гейба, и чем ближе я добираюсь до него, тем больше я чувствую его — его мир и любовь. Как то, что он сделал. Сердцебиение учащается, когда я вспоминаю его поцелуи... единственный мир правды, который я когда-то знала. Он застывает в моих руках, и я понимаю, что мои мысли снова выдали меня.

— Не волнуйся, ты в безопасности.

Я одарила его слабой улыбкой.

— Фрэнни, ты знаешь, что я все для тебя сделаю, но прямо сейчас это «все» означает, что мне нужны мои крылья. Я бесполезен для тебя без них. — Он грустно улыбается. — Но сопротивляться твоему Влиянию чертовски трудно... главным образом потому, что я на самом деле этого не хочу.

— Так ты хочешь, чтобы я перестала хотеть тебя, — заканчиваю я за него.

Он роняет голову на подушку.

— Это могло бы помочь.

Я отталкиваюсь от него.

— Тогда, возможно, ты не должен так много времени проводить в моей постели.

Он усмехается, и лунный свет изменяет его черты, из-за чего он кажется сияющим. Или, возможно, он сияет на самом деле.

Кто знает?

— Но мне здесь нравится.

Я не могу дышать, когда внезапная сокрушительная волна отчаяния бьет меня при мысли о его уходе.

— Ладно. Оставайся.

— Хорошо. — Он прикладывает пальцы к моим глазам и закрывает их. – Спи.

Но, даже находясь в безопасности в его объятиях, я смогла заснуть только спустя длительное время.

* * *

Телефон на моей тумбочке зазвонил, неожиданно разбудив меня. С экрана мне улыбнулось лицо Райли.

— Я заберу тебя через час, — говорит она, когда я подношу телефон к уху.

— Для чего?

— Ты едешь в город со мной. Мне нужно съездить в университет. Тейлор должна была поехать со мной, но...

— Она не едет?

Мое сердце сжимается. Она так волновалась из-за колледжа. Если ее это больше не интересует...

Она поколебалась, и я услышала, как она вздохнула.

— Ей на все наплевать. Ты поедешь?

— Рай, мне сейчас не до этого.

— Тебе надо выйти из дома, а я не хочу ехать одна.

— А как насчет Тревора?

— Они заняты семейными делами, — говорит она, сделав паузу.

— Семейными делами? — я поднимаюсь с кровати, накручивая на палец простыню. — С Тейлор?

Она снова колеблется.

— Для Тейлор, на самом деле. Что-то вроде вмешательства. У них тот психолог, который работал с их отцом после... ну, ты знаешь.

Эта семья пережила многое: попытка самоубийства ее отца, а теперь это. Но мое настроение улучшилось от мысли, что Тейлор окажут помощь. Возможно, если она вернется, будет держаться подальше от Марка, и я смогу помочь ей.

— Ты видела ее?

— Несколько раз. Она практически не появляется дома.

— Как она выглядит?

Я слышу ее всхлипывание, когда она колеблется, прежде чем ответить.

— Плохо. Очень плохо. — Она высмаркивается и прочищает горло. — Я заеду за тобой через час.

Люк

Лысеющий клерк сидит, откинувшись на спинку офисного стула, забросив ноги на заваленную всяким хламом стойку ресепшена, его лицо спрятано за книгой комиксов. В руке он держит бигмак, с которого капает соус прямо на его рубашку.