Люк

Люцифер продолжает описывать круги вокруг столба, на котором я все еще вишу, и разглядывает меня со всех сторон. Я потерял счет времени. Невозможно сказать, как долго я прикован здесь. Мне известно, что Люцифер любит добиваться своего, в таком случае, не сомневаюсь, что он оставит меня висеть здесь в течение нескольких месяцев. Может быть, лет.

Он приближается ко мне, Его лицо напротив моего, и я готов еще к одному раунду.

— Изменись, — рычит Он.

Я в изнеможении опускаю голову и смотрю на красные раны на моей груди. Будь я человеком, раны бы кровоточили, но они горят, как политые кислотой.

Они везде: на моих ногах, на спине.

Адская гончая кружит на безопасном расстоянии позади Люцифера, щелкая зубами и рыча. Он привел гончих, решив, что я должен стать «наглядным» примером для остальных. Но Маг все еще стоит, улыбаясь. Ожидая. Я вздрагиваю в ожидании неизбежной боли, которую вызовет мой ответ.

— Нет.

Люцифер вздыхает и щелкает пальцами. Собачьи зубы вгрызаются в мое плечо, разрывая плоть, яд жгучей болью растекается по моей спине. Хочу, чтобы порезы убили меня, но я знаю, что это не будет милостивым. Я чувствую, что моя решимость исчезает, когда боль пронзает каждую клетку моего тела.

— Хорошо, — рычу я сквозь зубы.

Я пытаюсь поднять голову, но она как будто весит тысячу фунтов. Люцифер свистит, и Гончая отступает. Я спускаюсь по шесту, крутя в руках кандалы, и прижимаю лоб к обугленной древесине. Он смотрит на меня, нетерпеливо махнув на меня рукой, подняв бровь. Я закрываю глаза, как будто не видеть себя измененным значит изменить ситуацию, и сосредотачиваюсь на образе Фрэнни в моем сердце. Но как только я собираюсь сбросить мою человеческую форму, водоворот едкого воздуха и проблеск белого света пронзают тени цвета индиго. Последнее, что я услышал, когда в головокружительной спешке рванул сквозь пространство и время, был рев Люцифера.

* * *

Я прихожу в себя в мягкой постели с белой простыней. В белой комнате с белой мебелью.

Дом Габриэля. Это, должно быть, он.

Я стягиваю простынь и осматриваю себя. Раны на моей груди и руках тяжелые, но быстрое исцеление — одно из преимуществ демонов. Но память об ожогах все еще глубока, и ощущается неприятное покалывание. Я хотел повернуться и сесть на край кровати, но почувствовал головокружение.

Но затем до меня дошло. Я действительно у Габриэля.

Только кто-то очень могущественный — обладающий Влиянием — мог вытащить меня из ада. Прямо из-под носа Люцифера.

Я снова чувствую слабость.

— Фрэнни, — шепчу я.

Знаю, что не стоит надеяться на это, но ничего не могу с собой поделать. Я встаю с кровати и, шатаясь, стараясь не упасть, дотягиваюсь до одежды, лежащей на белом кресле возле кровати. Я натягиваю на себя джинсы и футболку Габриэля, оставленные для меня, и выскакиваю за дверь. Спускаюсь вниз по лестнице на подкашивающихся ногах.

Габриэль развалился на диване в гостиной, читая, прищурившись, книгу Стивена Кинга «Противостояние», закинув ногу на подлокотник.

— Ты должен подумать об очках для чтения.

Я нетерпеливо осматриваю комнату, надеясь увидеть Фрэнни, но здесь только мы вдвоем. Габриэль положил открытую книгу на колени и молча смотрит, когда я спотыкаюсь о свои ноги на пути к креслу и сажусь в него.

— Что произошло?

Он слегка улыбается.

— Это очень длинная история.

Я наклоняюсь вперед, уперев локти в колени.

— Видишь ли, кажется, я снова бессмертный, и могу выделить тебе сколько угодно времени.

— Мы нашли выход.

Я смотрю на него.

— Существуют длинные истории, но, кажется, это не одна из них.

Он беспокойно елозит по дивану.

— Эта небольшая часть твоей сущности, так же как и человеческая душа, принадлежит нам, поэтому мы предъявили наши претензии к нему. Конечно, здесь вовлечена политика. Мне потребовалось время, чтобы убедить Его в том, чтобы вмешиваться, Михаил не мог помочь на этом фронте, поэтому мы должны были действовать быстрее, чтобы вытащить тебя оттуда.

Мое сердце сжимается, и я оседаю в кресле, бросив взгляд на ковер, потому что я подумал...

— Это не Фрэнни, — говорю я вслух, чтобы сделать это реальным и убедить себя. Я ошибался, думая, что она передумала и использовала свое Влияние, чтобы спасти меня. Он подтверждает то, что я уже знаю, когда колеблется, перед тем как ответить.

— Нет, не она.

Я так и думал. Фрэнни покончила со мной навсегда. Кислота встает в горле, и я сглатываю ее.

— Это ты снова спас мою задницу.

— Не ведем счет, приятель.

Я вздыхаю.

— Зачем тебе эти хлопоты?

— Мне нужна твоя помощь. — Он откладывает книгу и ухмыляется мне. — Каково же было мое удивление, когда я пошел тебя искать и обнаружил в аду.

— Ты должен был оставить меня там.

Он опускается обратно на подушки и делает глубокий вздох.

— Ты нужен Фрэнни.

— Это не так. Ей нужно, чтобы я ушел, и Огненная Яма поглотила меня.

Он встает с дивана и подходит к окну.

— Выглядит так, как будто Люцифер имеет большее и лучшее значение для тебя, — говорит он, глядя в пустоту.

— Не имеет значения. Там не было ничего, чего бы я ни заслужил.

— Ты такой же, как Фрэнни, хочешь взять всю вину на себя за все, что происходит.

— Разница в том, что в основном это моя вина.

Я закрываю глаза, пытаясь избавиться от образа Фрэнни, и встаю с кресла.

— Ты должен оставить меня, — говорю я, направляясь к двери.

— Не могу. Мне очень нужна твоя помощь. Фрэнни в беде, Люк. — Тень омрачает его лицо, взгляд опускается к рукам. — Она в растерянности, и я не уверен, что не сделаю только хуже.

Я поворачиваюсь и смотрю на него, в его измученные глаза. Хотя он никогда не признается мне, что влюблен в нее. И он не разлюбил, даже когда ушел, что означает, что он не имеет ничего общего с ее Влиянием.

Но теперь, когда Фрэнни хочет его...

Я невесело рассмеялся. Это забавно.

— Ты вытащил меня из ада, чтобы я вмешался?

— Она принадлежит тебе, — говорит он, и его голос пронизан болью. — Ты единственный, кто понимает, что поставлено на карту. Она нуждается в твоей поддержке.

— У нее есть ты, — ухмыляюсь я, — честный-перед-Богом ангел. Что ей может быть нужно от меня?

— Я не могу ... — Он замолкает. — Я не думаю, что это может случиться. Что я могу... — Он пристально смотрит на меня. — Я Доминион. Ты знаешь, что произойдет, если я потеряю свои крылья.

Я не могу это обсуждать.

— Ты должны был подумать об этом прежде, чем влюбился в нее.

Я пытаюсь переместиться обратно в мою квартиру, но я должен был знать, что в гостиной Гейба, защищенной от сил Ада, это не сработает. Я рывком открываю входную дверь и выбегаю на крыльцо, чувствуя необходимость выбраться отсюда. Очень хочется надеяться, что Габриэль оставит меня в покое. Он выходит за мной на крыльцо и смотрит на меня.

— Это был добрый поступок. Я действительно думал, что ты заботишься о ней.

Я сдерживаюсь, чтобы не послать взрыв Адского огня в него, но я не покажу, как глубоко ранят его слова.

— Я просто делаю, что естественно. Я — демон, черт возьми.

— И кретин высшего класса.

Я начинаю перемещаться в свою квартиру, но замечаю соседа Габриэля, который стоит на газоне в халате и смотрит на нас.

— Что ты ожидал? — говорю я, и захожу обратно.

Он следует за мной.

— Почему ты не хочешь помочь ей?

— Я уже говорил тебе. Лучший способ для меня помочь ей — это оставить ее в покое, черт побери.

Он качает головой и ворчит себе под нос.

Я глянул на него.

— Иди и найди Лилит. Она никуда не уйдет.

Он оглядывается назад, обдумывая ответ, но его лицо искажается в маске ужаса. Его глаза расширяются.

— Твоя квартира. Сейчас, — кричит он. Затем исчезает.

Фрэнни