Я стою у стойки уже целую минуту, но на меня не обращают внимание. Поэтому я кашлянул. Он отрывает взгляд от книги.

— Чем могу помочь?

Я кидаю пачку банкнот на стойку.

— Шестой номер. Еще на неделю.

Он встает, и, когда я поворачиваюсь чтобы уйти, уголком глаза замечаю, как он прячет деньги в карман. Выйдя на улицу, бесцельно брожу, смешиваясь с толпой жителей города и туристов. Это первый раз за три недели, как я здесь, когда я рискнул выйти дальше, чем в магазин через дорогу. В основном, я просто лежал на жесткой кровати, в своем гостиничном номере, дрожа и глядя в потолок, чувствуя себя как наркоман переживающий ломку, и борясь с желанием вернуться к Хэйден.

Фрэнни — мое лекарство.

Но я не могу вернуться. Все было ложью — красивой иллюзией. По крайней мере, мой Щит, кажется, по-прежнему, цел.

Последние раз я видел Ренориана сидящим около библиотеки в его Линкольне. Это было три недели назад, как раз перед тем, как я передал Мэвис заявление об увольнении и выскользнул в заднюю дверь.

На следующий день после...

Мой живот скрутило от воспоминаний.

Но Габриэль вернулся. Я уехал, как только убедился в этом. Фрэнни в безопасности до тех пор, пока она остается с Габриэлем и дальше от меня. Единственное, в чем я уверен, — что он будет более внимателен, чем Мэтт.

Я иду словно в тумане, пробираясь через толпу пешеходов, заполонивших улицы Бостона. Не знаю, куда я иду, да и мне это не интересно. Мой мозг сосредоточен на разработке моего плана. Я не могу находиться рядом с Фрэнни, но все еще могу помочь ей. Габриэль присматривает за ней, и это позволяет мне найти Лилит... найти способ остановить ее. Мне просто надо понять, как это сделать. Наконец я останавливаюсь около польской сосисочной около Фенуэй Парка[14], хотя и совсем не голоден. Перекусив, я отправляюсь снова бродить по улицам.

Мой взгляд ловит несколько заголовков в газетном киоске.

Больше насилия и несчастных случаев на Ближнем Востоке; ядерные испытания в Северной Корее.

Это происходит быстрее, чем мы ожидали.

Я начинаю осознавать, что я только что включил себя в адское «мы», и стараюсь делать вид, что я не чувствую волнения в перспективе неминуемой смерти и разрушения. Я отрываю взгляд от заголовков газеты и поворачиваю за угол, чтобы вернуться в отель.

И спотыкаюсь.

Фрэнни и Райли поднимаются по лестнице станции Кенмор Сквер.

Я прислоняюсь к кирпичному зданию, чувствуя легкое головокружение. Придя в себя, снова сосредотачиваюсь на станции метро.

Они ушли.

Паника на мгновение обездвиживает меня, но я заставляю себя двигаться вперед.

Я дохожу до конца квартала так быстро, как мои неустойчивые ноги могут меня нести, и выглядываю из-за угла. Я с облегчением вздыхаю, когда вижу их, медленно идущих вниз по улице. Рука Райли обвита вокруг Фрэнни, как будто ее нужно поддерживать, чтоб не упала.

Это так глупо... и опасно. Это причина, почему я не собираюсь возвращаться в Хэйден. Но мое тело отказывается подчиняться. Я следую за ними на расстоянии. На улице много людей, поэтому я иногда теряю их из виду. И, когда это происходит, паника заставляет меня двигаться быстрее и быть ближе к ним. И чем ближе я подхожу, тем сильнее становится игра электрических разрядов на моей коже. Наконец они замедлили ход у Старбакса. Они останавливаются у двери, и я прячусь за каменной колонной в паре метров от них, осторожно выглядываю из-за нее.

— Встретимся здесь после моего собрания, — произносит Райли. Фрэнни стоит ко мне спиной, и Райли удерживает ее за плечи, говорит прямо ей в лицо, будто боится, что Фрэнни ее не слышит. — С тобой все в порядке?

Фрэнни кивает.

Райли сжимает руку Фрэнни и направляется вниз по улице, удаляясь от меня. Фрэнни остается стоять там в течение минуты, и я борюсь с желанием подойти к ней. Группа деловых людей подталкивает ее, чтобы она не мешала им зайти в Старбакс, и Фрэнни идет туда за ними. Я выжидаю несколько минут, борясь с остатками здравого смысла. Мне нужно развернуться и уйти. Я знаю, так будет безопаснее. Рассудительней. Сатана, спаси меня, но мне нужно увидеть ее лицо. Чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Когда следующая группа проходит по этой дороге, я следую за ними. Фрэнни сидит одна за столиком спиной ко мне, ее руки обвиты вокруг забытой чашки дымящегося кофе, и понятно, что она определенно не в порядке. Я дышу, несмотря на сокрушительное давление в груди, когда мое сердце пытается разорваться. Её впалые глаза пустые — смотрят в никуда — никакой мимики на ее прекрасном, трагическом лице. Прошло уже три недели, и ее все еще тревожило то, что я сделал с ней. Мое предательство.

Я, онемевший от вины, просто пытаюсь удержаться на ногах, когда понимаю, что слишком поздно, — что Фрэнни поставила свою чашку на стол, и едкий запах смолы — ее отчаяние, предшествует ей, когда она идет прямо на меня.

Она меня заметила?

Паникуя, я прячусь в коридоре позади нее. Секунду она колеблется, но потом быстрее идёт к двери. И это поражает меня. Моё отчаяние выбивает весь воздух из меня, поскольку я понимаю то, что это означает... все, что это означает.

Я резко врезаюсь в стену, чтобы удержаться от падения и упереться лбом об нее, так как борюсь за воздух, в котором не нуждаюсь. Фрэнни действительно больше меня не хочет. Если бы она хотела, я бы до сих пор был человеком, которым сейчас точно не являюсь. Все признаки, которые я отрицал — пытался проигнорировать или объяснить — реальны.

Я демон. Снова.

Три недели. Потребовалось только три недели. С этим знанием есть только одно, что я могу сделать. Я замечаю, что Фрэнни уходит. Отталкиваюсь от стены, но перед возвращением в гостиницу, моё шестое чувство даёт о себе знать, и я чувствую руку на моём плече. Затем предчувствие уходит... вместе с Габриэлем.

Я вешаю табличку «не беспокоить» на дверь моей тёмной тесной комнаты, прежде чем запереться. Я чувствую запах плесени и дыма, которые заставляют меня погрузиться в отчаяние. Включаю дешёвый радиоприемник, что стоит на тумбочке, и оставляю его только для шума, так как падаю на очень твёрдую кровать.

Мой взгляд не отрывался от потолка в течение часов? Дней? Я не знаю. Никто не стучал в мою дверь, никто не требовал деньги за проживание, а значит прошло не больше недели.

Я хочу умереть. Почему демоны бессмертны?

Я думаю, можно ли просто уйти в забвение... является ли это для демона эквивалентом самоубийства... когда резкий запах серы ударяет мне в нос. Из-за него мне приходится встать на ноги.

— И сколько времени ты лежал здесь, Люцифер? Я ждал за дверью несколько дней. — Глаза Ренориана пылают красным, он оперся о стену в углу комнаты, его руки в карманах джинсов, а лодыжки скрещены.

Я снова плюхаюсь на кровать, рассматривая потолок.

— Тогда, я думаю, ответом будет несколько дней. Как ты меня отыскал?

— Этот нелепый небесный щит скрывает только тебя, глупышка, но не твою силу. Используя ее, ты посылал сигнал, позволяющий обнаружить тебя. Я просто был ближе всего. — Он иронично улыбнулся. — Я узнал тебя. Твоя внешность не сильно отличается от твоего обычного человеческого образа.

Отлично. У меня практически нет силы, а когда я использую её, раскрываю свое местоположение.

Но печальная правда состоит в том, что я знал, что Рен был здесь. Я ловил мысли Ренориана точно так же, как в старые добрые времена. И надеялся, что он — плод моего воображения, но нет. Моя адская связь вернулась. Он пожимает плечами и отходит от стены, встает рядом с кроватью.

— Это больше не имеет значения, но как она сделала это?

Я испугался, что он будет использовать ее.

— Сделала что?

— Ты был человеком. Но сейчас это не так. Как она сделала это?

— Это не она.

Он хватает меня за футболку и скидывает с кровати, а затем прижимает к стене.

— Не ври мне.

— Я говорю правду, — вру я. Я потираю мой затылок. – Она не имеет к этому отношения. Это был ангел.