Вернемся еще раз к моему давнему клиенту Ральфу. Он до сих пор считает тот самый момент в его гостиной наиболее важным в своей жизни, и не только потому что он подтолкнул его обратиться за консультацией и освободил от бесконечных и тщетных попыток навязывать свои чувства жене и детям. Происшедшее сделало его сильным человеком, направив действия в более позитивное русло. Ральф не считает людей разрозненными субъектами либо бегущими от общения отшельниками, но он на собственном опыте убедился, что внутренний мир каждого из нас представляет собой уникальный остров и очень важно наводить мосты между этими островами, а не возводить дополнительные стены, отчаиваясь по поводу того, что другие люди на нас не похожи.

Итак, мы обсудили некоторые важные особенности человеческой натуры, однако даже их понимание не гарантирует свободы от непреодолимого желания сравнивать себя с другими. Речь идет о вселенском недуге, который поражает всех, кроме горстки храбрецов, оказывающих ему решительное сопротивление. Сама наша культура учит искать руководство к действию вне нас, и, как следствие, большая часть наших суждений строится на основе сравнений с различными «эталонами». Как узнать, умны ли вы? Сравнивая себя с другими. А как оценить свою стойкость? Привлекательность? Значимость? Счастье? Успех? Анализируя жизнь и поведение других людей и определяя свое место на выработанной шкале сравнения.

Существуют категории людей, которые не видят альтернативы вынесению суждений на основе сопоставления себя с общепринятыми стандартами. Но при этом игнорируется куда более важный показатель состояния человека — его собственная удовлетворенность жизнью. Чтобы вынести себе оценку, не нужно глазеть по сторонам. Умны ли вы? Да, потому что сами так считаете и можете осуществить все, что находите для себя нужным. Привлекательны ли вы? Да, привлекательны в соответствии со стандартами, которые устанавливаете для себя сами (можно принять и чужие стандарты, но за них придется заплатить свободой).

Мы говорим о пагубности игры в сравнения, потому что в этом случае в своих оценках вы находитесь под контролем других людей, повлиять на которых часто не имеете возможности. Участие в этой игре лишает вас внутренней безопасности, поскольку никогда не известно, как поведут себя ваши «хозяева». Действовать, постоянно сравнивая себя с кем-то, порой весьма соблазнительно, поскольку это исключает риск, который неизбежен при самостоятельных действиях. К тому же можно приобрести немало внешне привлекательных черт, перенимая их у других людей.

Однако подобная жизненная философия способна превратить вас в пассивную и беспомощную жертву. Возможно, вы тайно мечтаете о каких-то оригинальных поступках: выборе для себя нового стиля в одежде, свидании с человеком, который намного старше или младше вас или о чем-то еще, выходящем за привычные рамки. Но, если никто больше так себя не ведет, вы оказываетесь в ловушке.

Если по воле обстоятельств вам приходится вести себя так, как ведут себя другие, в этом нет ничего страшного. Однако, если для принятия решения вам приходится смотреть, как это делают другие, вы определенно угодили в ловушку сравнений. Но никто не призывает вас восставать в любых ситуациях против общего мнения лишь для того, чтобы продемонстрировать свою независимость. Тем более что такое поведение — внешне импульсивное, но предсказуемое — позволяет опытным людям успешно вами манипулировать. Решая, что вам действительно нужно, полагайтесь на свой здравый смысл и не стремитесь походить на кого-либо еще: ввиду вашей уникальности вы не можете быть «такими, как все остальные», как бы вам того ни хотелось.

Первый конкретный шаг из лабиринта порабощающих сравнений состоит в очистке своей речи от пагубной терминологии сопоставлений. Кроме того, конечно же, нужны практические меры по искоренению вредных привычек, связанных как со своими мыслями, так и со взаимоотношениями с другими людьми (в том числе и с посылаемыми ими сигналами).

Вы вредите себе еще сильнее, позволяя сравнивать себя с другими.

Итак, можно немедленно приступить к искоренению пагубной привычки сравнивать себя с другими людьми, вырабатывая для оценки собственной жизни свои внутренние стандарты. А вот противостоять непрерывным «бомбардировкам» порабощающими сравнениями, которые обрушиваются на вас извне, бывает гораздо сложнее.

Очень просто превращать в объекты манипуляции и обмана тех, кому необходимо что-либо сделать, еще проще — тех, кому требуются услуги других людей, поскольку при этом приходится действовать по правилам, способствующим такому превращению.

Во многих случаях (возможно, даже чаще всего) нет ничего страшного в том, что к вам относятся так же, как ко всем остальным. Но если вы становитесь жертвой политики, обязанной быть достаточно гибкой, чтобы не ущемлять без необходимости ничьи интересы, вы решительно должны ставить на место ее проводников, обращающихся с вами, как с безликой серой массой.

Среди особо преуспевающих в этом занятии следует выделить клерков всего мира. Вспомните определение, которое мы дали в первой главе: КЛЕРК — ЭТО ПЕШКА! (Имеется в виду не конкретная личность, а исполняемая ею роль.) Причина здесь в том, что клеркам платят как раз за то, чтобы клиенты безропотно принимали правила, придуманные их нанимателями. Поэтому они не упустят возможности заявить вам: «Взгляните хотя бы на ту женщину, она ведь не жалуется!», «Здесь для всех действуют одинаковые правила». Следует также иметь в виду, что подобную тактику берут на вооружение не только клерки.

Методы, с помощью которых клерки заманивают клиентов в ловушки сравнений с другими людьми, иллюстрируются далее двумя историями, произошедшими с моими знакомыми. В данных случаях потенциальные жертвы вовремя оценили ситуацию и использовали эффективную стратегию противодействия.

Дама с оладьями. Когда Чак зашел в кафе, где подавали оладьи, его провели мимо пустой кабинки к крошечному столику с жестким стулом прямо напротив выхода. Дверная ручка упиралась в спинку стула, да и сквозняк был такой, что остывали оладьи.

Чак заметил официантке, что предпочел бы занять кабинку, мимо которой они прошли. Женщина ответила, что кабинки зарезервированы для клиентов, которые приходят группами, а не поодиночке. Но Чак продолжал настаивать на своем. Тогда ему заявили:

— Таковы наши правила, сэр! И все должны им следовать. Видите того мужчину? Он ведь не жалуется.

Действительно, за убогим столиком у другой двери сидел съежившийся мужчина, безропотно поглощая остывшие оладьи.

— Ну и что? — ответил Чак. — Я тоже не жалуюсь. А просто хочу съесть то, за что собираюсь платить, за приличным столиком. Если для вас это неразрешимая проблема, тогда я поговорю с менеджером.

— Его сейчас нет.

— Но ведь у вас пустуют несколько кабинок. Почему я должен испытывать неудобства?

Чаку не хотелось устраивать скандал и уходить из кафе. В этом случае он стал бы еще большей жертвой:

Чак был голоден и у него не оставалось времени перекусить в другом месте. Но он не хотел также силой врываться в кабинку против воли официантки, чувствуя, что женщина способна устроить отвратительную сцену.

Он подумал, что чаевых она в любом случае не получит.

В конце концов мой знакомый решил немного поразвлечься и разыграть нервный срыв.

Чак продолжал упрашивать официантку проявить благоразумие, но когда женщина стала вести себя еще более грубо, у него «начался» нервный тик. Плечо стало подергиваться, а лицо исказила судорога.

— Что с вами, сэр? — дама с оладьями немедленно утратила все свое неприступное величие.

— Н-не знаю, — ответил, заикаясь, Чак. — Когда со мной такое происходит, я совсем теряю рассудок, — он стал говорить громче, жесты стали более вызывающими.

Как из-под земли появился менеджер: