Клим клял себя последними словами, что пошел на поводу у глупого сострадания. Он успел выдернуть девчонку из‑под удара. Кажется, острие клинка даже проделало в ее платье дыру, хотя обвал и вода и без того превратили его в лохмотья, почти не прикрывающее тело.

Оба покатились кубарем. Кен–Кун обрушился следом. Длинный хлыст полоснул в сантиметрах от головы человека, ненадолго оглушив. В сторону полетели потолочные плиты – экзоскелет оказался слишком велик, чтобы просто обогнуть завал, за которым оказались люди. Скрежет и грохот наполнили узкое пространство, иногда заглушая сирену.

Барский резко вскочил на ноги, потом рывком поднял аннук, толкнул ее дальше по коридору. Сердце настойчиво рвалось из груди, руки дрожали. Он смахнул с глаз воду, развернулся, чтобы бежать, но внутренний голос настойчиво твердил: «Не успеешь, он все равно быстрее!»

Над головой снова заскрипело. На этот раз звук стремительно нарастал, а потом резко оборвался, сменившись громоподобной какофонией. И человек, и Кен–Кун догадались о природе оглушающего гвалта. Но если Клим оказался в стороне от обвала, то представитель Прайда в самом его центре. Не чувствуя под ногами пола, спотыкаясь, то и дело натыкаясь на стену, Барский сумел увернуться от смертоносного металла. Кен–Кун же расшвырял остатки обвала – и тут же на него рухнула часть перекрытий. Острые балки, словно раскаленные спицы масло, прошивали пол и устремлялись ниже. В мгновение ока коридор превратился в наглухо заваленный тупик, а в воздух поднялись клубы мелкой взвеси.

Клим прислонился к стене – ни жив ни мертв. Ноги в коленях подкашивались, в горле першило. Ничем, кроме как чудом, случившееся не назвать. И этим надо пользоваться! Прочь отсюда, быстрее к капсулам, если они еще доступны.

База успела опустеть. Если где‑то еще оставались захватчики или члены команды – человек и аннук их не встретили. Пол и стены вибрировали. Создавалось впечатление, что в результате большой утечки кислорода и падения давления в некоторых секторах «Илсого» база начала разваливаться на куски. Свет мигал, а сквозь прерывистый гудок сирены то и дело слышались отзвуки не то взрывов, не то обрушений конструкций. Ощущение, что база разваливается подобно карточному домику, не отступало ни на секунду.

Собственно, разреженность воздуха почувствовалась довольно скоро. Чем дальше продвигались беглецы, тем труднее становилось дышать. Кислородные маски на штатных местах в стенных нишах отсутствовали. Факт сам по себе крайне странный. Неужели все забрали те, кто шел здесь раньше?

Первой стала слабеть аннук. Вроде бы свыкшаяся с постоянной болью в ногах, она то и дело сбивалась с шага, чуть не падала. Барский тоже чувствовал недомогание, но пока держался. Тем более что идти оставалось совсем немного.

Капсулы экстренной эвакуации располагались по всему периметру базы и не входили в какой‑то единый отсек. Это позволяло увеличить вероятность выживания команды, даже если бы пострадала значительная часть «Илсого».

Клим тяжело прислонился к стене. Они добрались. Одной рукой поддерживая аннук, ударил кулаком о сенсор. Двери медленно начали расходиться, но менее чем на полпути застопорились. Ругаясь и проклиная и Триумвират, и Сообщество, Барский протолкнул в раскрывшуюся щель женщину, потом протиснулся сам. Очертания отсека показались ему странными. Только сразу не понять, в чем дело…

Из десяти капсул лишь две оставались на местах. Еще пять отсутствовали, три оказались расстреляны. Больше того, всего в нескольких шагах от двери валялся труп Кен–Кун, вернее – их экзоскелет. Судя по всему, здесь произошел серьезный бой. Возле разбитых капсул виднелись следы крови, части обшивки. Стена за Кен–Кун испещрена пулевыми отверстиями. Хорошо, что стена внутренняя, но не факт, что не стрелял представитель Прайда. Большое чудо, что отсюда до сих пор не вышел весь кислород.

«Кислород! Ну, точно!» – мужчина с досадой сжал зубы.

Внешние стены отсека вогнулись. Совсем немного, но именно это и привлекло его внимание. Наверняка, если прислушаться, можно различить натужный стон металла, но треклятая сирена сводила на нет все усилия.

Аннук уже почти не шевелилась. Ее глаза закатились – и женщина обмякла. Она что‑то еле слышно говорила, но переводчик Клима не имел достаточной чувствительности, чтобы из всеобщего шума выделить тихие слова.

Они почти добрались до капсулы, когда в двери что‑то врезалось. Барский резко обернулся: в щель пытался протиснуться Кен–Кун. Клим мог поклясться, что это их знакомый. Однако обвал не прошел для него даром: экзоскелет двигался с заметным трудом, одна рука не действовала вовсе, вторая обрублена по локоть, голова превратилась в расплющенный горшок, в самом корпусе виднелось много вмятин и дыр, из которых сочилось что‑то черное, вязкое. И все равно Кен–Кун продолжал погоню. Он силился раздвинуть двери, но их заклинило окончательно.

Клим порадовался деформации отсека. Скорее всего, именно она и послужила причиной блокировки дверей. Правда, они все равно вряд ли устоят перед натиском даже раненого Кен–Кун.

«Что же с ним, черт возьми, случилось? К чему это нападение?»

Барский поспешно открыл люк исправной капсулы и, без лишних слов перевалив в него ватное тело аннук, обернулся. От напряжения и нехватки кислорода закружилась голова, перед глазами поплыло.

Кен–Кун бесновался за дверьми. Будь у него руки, скорее всего, смог бы что‑то сделать. А так он выбрал самую простую тактику – разбегался и на всем ходу врезался в щель между дверьми, пытаясь пробить себе дорогу. Зрелище жутковатое – вконец обезумевший инопланетник, одержимый единственной целью – убивать. Клим сплюнул, поежился. Очень хотелось напоследок отомстить вероломной твари. Но оружия под рукой нет.

С досады пнув кусок обшивки, мужчина запрыгнул в капсулу, задраил люк. Запустить проверку систем, уложить аннук на кресло, пристегнуть ее ремнями. Старт… На короткое мгновение в голову пришла мысль: что, если Кен–Кун испортили все капсулы? Но вскоре спасительный аппарат мягко провалился по направляющей трубе, потом послышался легкий хлопок. Барского вжало в кресло. Приборы работали в обычном режиме. «Илсого» стремительно отдалялась.

Клим облизал губы. Несмотря ни на что, ему удалось выбраться. Самое время решить, что делать дальше. Первое – необходимо связаться с кем‑то в системе, дать о себе знать. Но если Кен–Кун начали вторжение, сигнал, скорее всего, перехватят. С другой стороны, во вторжение все же не верилось. Куда реалистичней казалась версия точечного удара.

«Нападение может быть только изнутри», — вспомнил он слова крианца.

Глубоко вздохнув, Барский протянул руку к приборам с четким намерением включить поисковый маячок и просканировать доступные каналы связи.

Эль'я Фэррол шла мрачнее тучи. Ей удалось купить все, что она планировала, но на душе легче не стало. Да, теперь Скифу ничего не грозит, до Нибиру он дотянет. Вопрос в другом: каковы будут последствия воспаления? Не принесут ли они осложнений? Пока вина Джи'ма не доказана, для Фэррол дезертир оставался обычным пациентом, который нуждался в пристальном внимании и лечении. То пренебрежение, с которым к нему отнесся черный маршал, обескураживало.

Никогда прежде Эль'я не встречалась с маршалами. Но теперь, обменявшись с одним из них всего несколькими фразами, чувствовала себя оплеванной, словно собственными руками задушила спящего младенца.

— Давно работаете вместе? — неожиданно спросил Нил Джек.

Всю дорогу до госпиталя он молчал и только теперь, на полпути обратно, наконец, заговорил.

— А? Кто? — переспросила девушка. Слова прозвучали тускло, словно сказаны машинально.

— Спишь что ли?! — осклабился десантник. — Ты, старик и этот… с татуировками.