— В этом случае кровь жреца намного лучше для жертвоприношения, ты разве не знал? — возразил Виктор, стараясь говорить как можно спокойней, хотя уже постепенно закипал.

Жрец растерялся от таких его слов и беспомощно оглянулся на старейшину.

— Если я сам тебя сейчас брошу в священный огонь, завтра же вся дичь вернется в леса. Хочет ли этого старейшина этрадов?

Старик, кажется, понял издевку гостя, потому хитро скосил глаза на жреца и спросил:

— А точно вернется дичь?

— Уверен, что не просто вернется в лес, а прибежит, и сама будет прыгать в ваши котлы.

Жрец побледнел и злобно бросил:

— Лжец! Кровь жреца огня не должна проливаться на алтарь огня. Кто покусится на жреца, сгорит на месте.

— Точно? — сделал удивленное лицо Виктор. — Не заметил, чтобы кто-то горел, когда тебя встряхивали, как мешок с дерьмом.

Жрец заткнулся, побледнев еще заметнее. А старейшина с любопытством смотрел то на него, то на Виктора. Не понимал, о чем это говорит пришлый гость и чем так напугал их жреца.

— Выходит, что вы, этрады, имеете рабов из пленных, которых можете при желании и в жертву приносить. Это так? — спросил грозно Виктор у старейшины.

Старейшина покивал:

— Так делали наши предки. И мы продолжаем их заветы.

— Почему же так не делали ваши дальние родичи руры?

— Они слабы и прокляты духом огня. Они ни на что не способны. Даже зеуды слабее нас. Мы их мало трогаем, потому что надеемся, что вскоре и они пойдут за духом огня. Это они уже обещали нашему жрецу.

Вот как? Руры слабы? Прокляты? Вот, перед вами сидит тот, кто был недавно руром. За входом тоже стоят руры. Каждый из них в одиночку способен истребить все поселение до последнего человека пока вы досчитаете до десяти.

Старейшина в гневе подскочил с места. Жрец угрожающе полез за кинжалом.

— Садись, старик! Я еще не все сказал. — Гнев в глазах Виктора парализовал их. Они непроизвольно опустились на свои места. — Мне будет жаль уничтожать вас, потому что вы просто глупы, и не понимаете, с кем встретились. Чтобы чуть-чуть образумились, посмотрите на тот горшок в углу.

Взгляды обоих устремились на угол, где стоял горшок с благовонием.

Виктор быстро вскинул револьвер, пальнул по цели и так же быстро спрятал в кобуру.

Грохот выстрела и вдребезги разлетевшийся горшок в луже желтоватой жижи.

И старейшина, и жрец мгновенно пали ниц, словно их расстрелял Виктор, а не невинный горшок.

В помещение влетели Марзан и несколько воинов с револьверами наголо. Виктор махнул им, чтобы успокоить, мол, шучу тут. И они вышли вон обратно на площадь.

Хозяева этрадов все еще валялись, уткнувшись рожами в пол.

— Встаньте! — скомандовал Виктор. — Встаньте и садитесь на свои места.

С большой неохотой они подчинились. Теперь уже оба были бледны, и мелко вибрировали, как от мороза.

— Я не хотел вас пугать, но вы же мне не поверили на слово. Приходится быть иногда жестоким, чтобы правда дошла до людей.

— Кто вы? — почти шепотом спросил старейшина.

— Я же сказал: из страны новая Русь. Это страна там, у скал, что на юге отсюда, и дальше туда.

— Зачем вы пришли сюда? — шептал старейшина совсем безумными глазами.

Виктор только тяжко вздохнул. Опять двадцать пять!

— Я пришел помочь вам.

Оба молча, вылупили глаза на Виктора в ожидании его слов.

— Раз вы страдаете голодом, я вам помогу тем, что разрешу переселиться к подножью скал, где мы живем. Там вы не будете голодать, даже если убежит от вас последний заяц. Это я вам обещаю.

— Мы не можем покинуть священный огонь! — возмутился жрец.

— Кто не может, тот останется тут. И пусть выживает как хочет. Старейшина, выходи к своему народу и прикажи всем собираться в путь. Я же пока должен посетить зеудов. До моего возвращения вы должны быть готовы. А все пленные рабы с этой минуты пойдут с вами, как свободные этрады.

— Нет! — истерично закричал жрец. — Это невозможно! Племя этрадов должно вечно жить на этой земле.

Виктор угрожающе пошел к нему.

— Ты, тварь, забыл, как ползал у меня в ногах? Ты говоришь теперь, что мой приказ не выполнишь? — Виктор тычком ладони опрокинул жреца на пол. — Если попробуешь убеждать людей, чтобы не шли, лично отрежу тебе голову.

Потом повернулся к послу:

— Уважаемый посол. Как видишь, тебе тут оставаться уже не потребуется. Только исполни свой долг, пока я не вернусь от зеудов. Будь здесь и присмотри за этим пройдохой. Если людям лишнее скажет, мне сообщишь, чтобы я отрубил его пустую голову на площади и бросил в огонь.

Жрец встал на колени и горько зарыдал. Точно, как там, на берегу. А Виктор, больше не теряя времени, пошел к своим парням, чтобы отправиться в следующее племя, что в километрах десяти севернее расположилось.

Почти вышел, как снова вернулся к жрецу, который все еще рыдал в скорбной позе.

— Пока я вернусь соберешь порошок старшего драконового дерева. Мне много нужно.

И вышел к отряду.

— Пошли парни дальше, — весело кивнул он в сторону ворот. — Потом еще раз вернемся сюда.

Дорога между двумя родственными племенами петляла по живописной холмистой местности.

Виктор не ошибся: нефть тут была. Спустя час пути учуяли его неприятный запах. Потом заметили целые участки, где не росла даже колючка. Живописность резко переменилась на унылость окружения, но зато впереди стали попадаться огромные маслянисто-черные лужи, от которых несло нефтью.

Виктор полез на высокий холм и оглядел местность. Он думал теперь масштабно. Даже слишком масштабно.

«Сюда железную дорогу надо проложить, — мечтательно планировал он. — А тут перегонную колонну поставить, чтобы бензин и керосин добывать. С территории этрадов же запросто трубу можно проложить до скал, и газ к себе гонять. Не так уж и далеко».

Постоял еще немного и сошел к своим.

Спустя час увидели еще один холм, вершина которого была обведена забором.

— Вот и зеуды, — сообщил он Марзану. — Пойдем, пообщаемся и с ними.

В воротах стоял воин не с копьем, а кривой саблей на боку.

Виктор вспомнил тот ночной бой с ними, когда за счет трофеев руры добыли немало качественного оружия.

При их появлении за ворота высыпали десятки воинов с обнаженными саблями.

— Эй! — крикнул им Виктор. — Успокойтесь. Мы пришли с миром к вам.

Вперед пробился пожилой воин с кувалдой в руках. Здоровенный был мужик. А таким сабля кажется игрушкой. Им, как и Сергею, крушить сподручней.

— Кто вы и что от нас хотите? — пробасил этот воин.

Виктор развел руки в знак мирности намерений.

— Мне надо только поговорить со старшинами вашими. Позови их сюда.

— А кто ты такой, чтобы они выходили тебя встречать? — захохотал басом пожилой воин.

— Я тот, который может тебя убить прямо отсюда. И не только тебя, а всех тут воинов. А захочу, еще все племя твое тоже, — сердито ответил на его смех Виктор, и уже расстегнул кобуру.

— Ну, попробуй!

Воин двинулся в их сторону. Но успел сделать только пару шагов. Пуля пробила ему сердце, и он рухнул. Кувалда откатилась к подножью холма.

На выстрел высыпал к воротам народ и застиг немую картину, как вжались в забор их доблестные воины, а на земле — их самый сильный воин. Убит, и валяется в собственной крови. У подножья холма — незнакомые им люди, как будто без оружия. По крайней мере, никто из них еще не доставал меч.

— Ну, так позовете старейшин или нет? — завопил Виктор.

Их звать не пришлось. Они сами пришли поглазеть, что тут происходит.

Их было трое, дряхлых старцев в белых балахонах. Точь в точь, ожившие старейшины руров.

— Я хочу поговорить с вами, уважаемые старейшины, — закричал им снизу Виктор. — Примете?

Старцы пошептались, после чего один из них махнул рукой:

— Идите.

Виктор, на всякий коварный случай, прошептал отряду быть готовыми ко всему, и пошел с револьвером в руках к воротам. Как и во всех подобных племенных поселениях, стояли те же дома-деревца, те же очаги, та же вокруг публика, такая же площадь от ворот. Только опять со статуей.