Совсем еще недавно многие специалисты утверждали, что недра Урала практически неисчерпаемы. В частности, имелись в виду и запасы железных руд.

Действительно, Высокогорское, Гороблагодатское месторождения, что расположены возле города Нижний Тагил, служили людям века, служат они и сегодня. Более пятидесяти лет интенсивно разрабатываются руды горы Магнитной. Верили: их тоже хватит на столетия.

Однако жизнь вносит в эти суждения весьма значительные поправки. Сегодня на Урале вопрос обеспечения металлургической промышленности железными рудами приобрел особую остроту.

В настоящее время почти половина металла, производимого на Урале, выплавляется из руд привозных. Добро бы привозимых из близких мест, из Казахстана, к примеру. Но нет же — значительная часть руды завозится на наши заводы из месторождений Украины и Центральной части страны, с Кольского полуострова, то есть из мест, удаленных от уральских металлургических заводов более чем на 2000 километров.

По данным сотрудника Института экономики Уральского научного центра Академии наук СССР, кандидата экономических наук Н. М. Ратнер, частичное переключение уральской металлургии на сырье Европейской части СССР ухудшило экономические показатели производства. Так, перевод южноуральских заводов на дальнепривозные руды обусловил увеличение доли транспортной составляющей в стоимости сырья до 30 и выше процентов, что повысило уровень затрат на выплавляемый чугун на 10—15 процентов. Затраты на чугун из руд уральских месторождений ниже, чем из кварцитов Михайловского месторождения (Курская магнитная аномалия) на 5—15 процентов.

Ввод в промышленный обиход бедных железом титаново-магнетитовых руд, конечно же, мера вынужденная. Качканарское месторождение таких руд, с его миллиардными запасами, известное металлургам еще с демидовских времен, лежащее практически прямо на поверхности, начали разрабатывать только сейчас, и то благодаря присутствию в этих рудах ценного ванадия. Ведь современная металлургия использует железорудный концентрат, содержащий железа не менее 60—66 процентов. В Качканарской же руде железа в четыре раза меньше. Тратится очень много средств на сепарацию, обогащение этих руд. Перевозится и перерабатывается много миллионов тонн пустой породы.

Наиболее ценным промышленным типом железных руд на Урале являются высококачественные и легкообогатимые скарново-магнетитовые руды. Они являются основной частью железорудной базы Урала. Добыча их составляет 78 процентов от общей добычи железных руд по Уралу. Но разведанные запасы этих руд к 1981 году начнут убывать с темпом 8 процентов в год. Надолго ли их хватит?

А ведь именно наличие подобных руд, наряду с высокой производительностью труда и передовой технологией работ, сделало, например, магнитогорский металл таким высококачественным и дешевым. Но этих руд ныне мало. Запасы их истощаются. Совсем кончаются?

Как же экономичнее, эффективнее решать проблему снабжения металлургических заводов Урала железной рудой? По какому идти пути?

Вот мнение доктора геолого-минералогических наук, сотрудника Всесоюзного научно-исследовательского института минерального сырья Н. Г. Шмидта:

Как видим, в перечне проблем, которые решают уральские геологи, одной из важнейших является выявление новых месторождений железа скарново-магнетитового типа на Южном Урале. Ученые утверждают, что они есть. Но глубоко.

Сегодня геологи уверенно могут заявить: до глубин порядка 500 метров необнаруженных промышленных залежей скарново-магнетитовых руд на Южном Урале практически нет.

Естествен первый вывод: надо искать глубже.

Естествен и вопрос: а стоит ли?

Экономисты подсчитали: для условий Урала даже с глубин 1500—2000 метров добыча руд из достаточно крупных месторождений железа вполне окупаема.

Стало быть, надо отыскать богатые железом рудные залежи на больших глубинах.

Вопросы предстоит решать сложные. Ведь геология — это научно-производственная область человеческой деятельности, где наука настолько тесно переплетается с производством, что нередко их и разделить невозможно. Переход на иной уровень глубин поиска — это зачастую и переход к иным видам поисковых критериев и признаков, к иным методам анализа материалов, к иным, следовательно, приемам поиска.

Добыча руд с больших глубин возможна только шахтами. Горняки оговаривают определенные технические условия: чтобы залежь была компактной, простой формы, выдержанной в залегании, чтобы разубоженность руды нерудными прослойками была не более допустимой.

Ситуация, как в известном анекдоте: «Есть ли медведь в берлоге, мы не знаем, но шерсть у него должна быть не короче пяти сантиметров».

И с другими проблемами дело обстоит не просто.

Для того чтобы читатель яснее представлял себе современную технологию поиска, замечу, что геологи руководствуются при этом поисковыми критериями и поисковыми признаками.

П о и с к о в ы е  к р и т е р и и — это теоретические геологические закономерности, контролирующие пространственное размещение месторождений полезных ископаемых. П о и с к о в ы е  п р и з н а к и — факты, указывающие на наличие или возможность выявления месторождений полезных ископаемых в данном месте (выходы полезных ископаемых на дневную поверхность, околорудные изменения, геофизические аномалии и т. п.).

По ряду причин при поисках глубокозалегающих скарново-магнетитовых руд на первое место стали выдвигаться поисковые критерии и признаки, выработанные геофизическими методами разведки полезных ископаемых, или, более коротко, разведочной геофизикой.

Ведущий в поисках железных руд геофизический метод — магниторазведка. Не будем вдаваться в технические тонкости, отметим лишь, в настоящее время созданы магнитометры, позволяющие (при отсутствии помех) надежно фиксировать аномалии от средних по размерам залежей железных руд с глубин 1000—1500 метров.

Одной из сложностей сегодняшней магниторазведки является выделение из значительного числа выявленных ею магнитных аномалий тех, которые фиксируют именно скарново-магнетитовые залежи, то есть такие, которые более всего интересуют горняков и металлургов.

Все, что мы рассмотрели выше, стало известно не вчера. И не вчера стали наращиваться усилия по увеличению запасов железных руд на Южном Урале. В 1957 году здесь создается геологоразведочная организация, основным направлением деятельности которой устанавливалось выявление новых месторождений полезных ископаемых, с особым упором на выявление новых залежей меди и железа.

Люди, стоявшие тогда у «геологического руля» организации — вначале О. Ф. Родин (позднее главный геолог Оренбургского и других геологических управлений, лауреат Ленинской премии), затем Б. А. Попов (ныне главный геолог Уральского территориального геологического управления), — понимали, что достаточно обоснованно можно вести поиск на больших глубинах, лишь обладая качественными геологическими картами поверхности Челябинской области, сделанными на основе максимально возможного комплексирования геологических и геофизических методов. Для этого были созданы и всемерно укреплены две службы — геолого-съемочная и геофизическая. Именно с них и потребовали — указать возможные места расположения залежей скарново-магнетитовых руд.

…Летом 1968 года Булатовский геолого-съемочный отряд в пятидесяти километрах южнее города Чебаркуля вел полевые работы. Это были не экстраординарные, строго нацеленные изыскания. Проводилась обычная плановая государственная геологическая съемка. Требовалось от отряда составить современную геологическую карту на территорию около 600 квадратных километров.