Литмир - Электронная Библиотека
Литмир - Электронная Библиотека > Катаев Валентин ПетровичТатьяничева Людмила Константиновна
Павлов Александр Борисович
Уханов Иван Сергеевич
Сенкевич Борис
Гроссман Марк Соломонович
Ручьев Борис Александрович
Карпов Владимир Александрович
Вохменцев Яков Терентьевич
Люгарин Михаил Михайлович
Шмаков Александр Андреевич
Шнейвайс Рафаил Фадеевич
Лозневой Александр Никитич
Гальцева Лидия Петровна
Галкин Дмитрий Прохорович
Туманова Людмила Анатольевна
Селиванова Елена Иосифовна
Леонов Лев
Преображенская Лидия Александровна
Анисимкова Маргарита Кузьминична
Гладышева Луиза Викторовна
Соложенкина Светлана Львовна
Самарцев Виктор Михайлович
Кондратковская Нина Георгиевна
Тэрнитэ-Князев Борис Алексеевич
Кияшко Ирина Валентиновна
Петрова Валентина
Карташов Николай Фадеевич
Соловков Александр Константинович
Шатилин Алексей Леонтьевич (?)
Куликовская Галина Владимировна
Эйдинов Семен Григорьевич (?)
Хайкельсон Лев Михайлович
Злотникова Аида Соломоновна
Вихрев Александр Ефимович
Михлин Михаил Зиновьевич
 > Каменный пояс, 1979 > Стр.14
Содержание  
Сохранить
Шрифт
Размер шрифта   


Цвет фона

Цвет шрифта
Очистить
Настройки  
A
A
1
2
3
...
13
14
15
...
69

Александр Павлов

СТИХИ

1950 года рождения. Член Союза советских писателей. Студент литературного института имени М. Горького. Работал вальцовщиком в листопрокатном цехе. Ныне руководит литературным объединением Магнитогорского металлургического комбината «Магнит».

В 1976 году в издательстве «Современник» вышла первая книга поэта — «Предгорья», отмеченная областной комсомольской премией «Орленок».

БРОНЯ КРЕПКА…

Я говорить и сетовать устал.
Не время ли взглянуть на дело шире?
Пора бы танк загнать на пьедестал —
наш легендарный Т-34.
Замешана на крови и поту,
его броня прошла огонь и воду.
В краях далеких делала погоду
и доказала нашу правоту!
Броня… О ней так мало говорят,
хотя она вознесена по свету.
Не об нее ли плющился снаряд,
увенчанный хваленой рурской метой.
Он плющился о руки горновых,
о плечи опаленных сталеваров.
Он рушился о павших и живых,
о юных, молодых, почтенных, старых.
Мы за железом разглядеть должны
могучий строй,
                 торжественный и трудный,
что в грохоте военной тишины
шел в бой у колыбели многотрубной.
Ужели места не найти ему
на площади, акацией увитой,
не корпусу, а только одному,
простому танку, видевшему битвы.
Прошел бы мимо смирный мальчуган,
а танк ему о прошлом бы поведал.
Про то, как был смертельный ураган,
про тех, кто рядом выковал победу.
Прошел бы мимо ветеран любой —
он позабыл бы тотчас про седины.
Он вспомнил бы и тот, и этот бой,
про тыл и фронт,
                 про тот кулак единый.
Она жила бы, грозная броня,
за всех живых и павших,
                             и сквозь годы
набатом бы врезалась в тело дня,
в себя вобрав великие невзгоды.
Не может быть, чтоб к родине своей
он из похода не сумел добраться.
Ведь даже стаи наших журавлей
к гнезду родному по весне стремятся.
Тот старый танк, наверное, устал…
Но верно: день придет, и у завода
он тяжело взойдет на пьедестал,
взвалив на плечи прожитые годы.

* * *

Есть города большие
                              (как не быть!),
одетые в булыжную кондовость.
Есть города — их можно позабыть,
хотя собою представляют новость.
Но есть такие в мире города,
что врезаны твоей судьбою в сердце.
От них ты не уедешь никуда,
в какой бы дальний поезд ни уселся.
Твой город по-особому знаком —
до камушка, до трещины в асфальте.
Его отыщешь вдалеке на карте —
и сразу к горлу подступает ком.
Ну как ты там,
                   мой добрый городок?
Каким кварталом новым зацепился
за степь, в которой парился и дрог,
где первою палаткой засветился?
— Лицом к лицу лица не увидать, —
сказал поэт. — Со стороны виднее.
Мне вдалеке и сил не занимать,
приду к тебе — и становлюсь слабее.
Так в материнском доме дорогом,
пройдя огни и воды, станешь слабым.
На то, видать, и существует дом,
чтоб сил набравшись — снова по ухабам!
Есть города большие, как моря,
нас большаки уводят к ним и реки.
Но есть такие — звездами горят
и с детством прорастают в человеке.
Таков и ты, неброский и степной,
с привычным сердцу деловым укладом.
Где б ни был я —
                ты всюду будешь рядом
в карагачах и кленах, город мой.

ЕЖОВКА

Взойду на каменный приступок,
забухшую открою дверь —
и хоть глазам своим не верь —
в окошко свет струится скупо.
Под бурым слоем горной пыли
гвоздей и леса кружева…
А ведь когда-то люди жили,
и комната была жива.
Тут по весне лоснили окна,
полы скоблили добела,
ругались бабы расторопно,
и лень летела с помела.
Не затворясь от горной пыли,
тут сталь вгоняли в берега,
и умирали, и любили,
и время брали за рога.
Не мне судить, а все неловко…
Ведь надо ж, славный угол сей
совсем бессовестно — Ежовка
назвал какой-то грамотей.
Ежовка…
              Рыжая дорога,
пустых домов печальный сход.
То ли ежей здесь было много,
то ль в зиму ежился народ.
То ли в ежовых рукавицах
себя держали в трудный час…
И пыль покалывала в лицах,
и глотки тряс ядреный квас.
А может,
              камушком-подрудком
ложилась под ноги гора,
и что ни день, то первопутком
шагали в гору мастера…
Все кануло.
              В забытом крае,
ломая прошлое свое,
под новый цех забили сваи
и валят ветхое жилье.
Через какие отложенья,
какой порушив монолит,
твои, Ежовка, достиженья,
культуру выроют и быт?
Вольготно кружится бульдозер,
ровняет землю тракторист…
И лист железа бьется оземь,
с последней крыши ржавый лист.

Ирина Кияшко

СТИХИ

1957 года рождения. Студентка филологического факультета. Лауреат «зеленого листка» журнала «Юность» (1976 г.). По путевке Магнитогорского металлургического комбината, где работала токарем, Ирина Кияшко успешно выдержала вступительные экзамены и была зачислена в университет Дружбы народов имени Патриса Лумумбы.

14
Перейти к описанию Предыдущая страница Следующая страница
{"b":"255939","o":1}