248. БУЛГУН Ты носила шелковый платок, Горемычная моя Булгун. Я забыть тебя хотел — не мог, Горемычная моя Булгун. Ты как новый царский золотой, Горемычная моя Булгун. Молодой блистаешь красотой, Горемычная моя Булгун. Заперла ты сердце на замок, Горемычная моя Булгун, А ключа я подобрать не мог, Горемычная моя Булгун. 249. «Ночью месяц в тучах затерялся…» Ночью месяц в тучах затерялся, Я брожу, я одинок остался. Целовать тебя да обнимать Дали б волю — я б не постеснялся. Не сиди под деревом в тиши. Ты мне писем нежных не пиши, Лучше ты приди, присядь со мною, Обними меня от всей души. Тонкостанна ты и белолица, На твоем платке узорном — птица. Ты придешь — руки твоей коснусь, Тонкостанная моя царица. Кружится над островом бела Птица, но ее закрыла мгла. Матери единственная дочка, Я подумал вдруг, что ты пришла. 250. ВОРОБЬИ Скачут воробьи на ветку с ветки И щебечут, им умолку нет. Если ты верна мне, дочь соседки, Так подшей покрепче мой бешмет. Прыгают вдогонку друг за дружкой Воробьи, щебечут от души. Если любишь ты меня, подружка, Гребешком мне кудри расчеши. Воробьи кружатся над кибиткой, В сумерках заметные едва. Если любишь, вот иголка с ниткой — Ты возьми, подшей мне рукава. Звонко воробьи поют весною, Не боятся стужи зимних дней. Если будешь нежной ты со мною, Не забуду нежности твоей. 251. ХААЛГА В той кибитке, в том краю богатом, С кисточкой на шапке Хаалга, С кисточкой на шапке Хаалга Пахнет спелой дыней и мускатом. В том селенье, где река петляет, В ласке выросшая Хаалга, В ласке выросшая Хаалга Ароматом трав благоухает. В той кибитке, на земле гористой, В шелковом халате Хаалга, В шелковом халате Хаалга Пахнет полевой травой душистой. 252. ВОЗЛЕ БЕРЕГА Возле берега опять Зашуршал камыш красивый. Коль решил мне другом стать, Укроти свой нрав строптивый. Вороного расседлай, Чтоб ему воды напиться. Если можешь — отгадай, Что в душе моей таится? Там, в прибрежном камыше, Вороной твой конь стреножен. Что скрываю я в душе, Догадайся, если можешь. 253. «Шелком всех цветов земных…» Шелком всех цветов земных Ты платок свой вышивала. Стоя у дверей своих, Ты махала мне, махала. Через силу в час ночной Вышивала, вышивала, Не от радости рукой Ты махала мне, махала. 254. «Каждый божий день я вижу милую…» Каждый божий день я вижу милую, Воду в речке черпает она. Но я не за это полюбил ее, А за то, что девушка стройна. Каждый божий день я вижу милую, Что проходит близ моих окон. Но я не за это полюбил ее, В косы я, в глаза ее влюблен. Ноет сердце, кровью обливается. С губ срывается тяжелый стон. Но не потому, что сладко маяться, Потому, что с милой разлучен. 255. ТЕБЕ, МИЛЫЙ ДРУГ «Два года мы разлучены, Два года, милый мой, На рубежах родной страны Ты — зоркий часовой. Во мне печали никакой, Горда и рада я, Что нашей родины покой Хранишь, любовь моя». «Я, в Красной Армии служа, Расту из года в год, В моих мечтах светла, свежа, Любимая живет». «Когда работаю с родной Бригадой трудовой, Передо мной, в дали степной, Мелькает облик твой. Высокой брови чернотой, Щеками как весна, Душою пылкой, молодой Навеки пленена». НОГАЙСКИЕ ПЕСНИ ОБРЯДОВЫЕ ПЕСНИ И ПЛАЧИ © Перевод Н. Гребнев 256. СТАРИННАЯ ЗДРАВИЦА Пусть дом этот будет счастлив и богат. Достаток его прибудет. Пусть по верблюжонку вам народят Все восемь ваших верблюдиц! И пусть удой их будет неплох, Чтобы доили их восемь снох! Пусть изобилье пошлет вам творец. Пусть будут возы от поклажи тяжки. Рождаются пусть у ваших овец Только двойняшки. Этому дому, бог наш Кудай, Кипчакских кобыл во множестве дай! Пусть будет угодно тебе и сподручно Устроить всё так, чтоб сбылась их мечта. Чтобы счастливо на пастбищах тучных Паслись все четыре вида скота. Пусть счастье придет, пусть плутает недолго, Пусть будет проворным, как перепелка. Пусть дом удача не покидает. Пусть здесь не знают недобрых вестей. Пусть в этом доме не иссякает Вовеки хлеб-соль для желанных гостей. Пусть все здесь до старости доживают И мир покидают с чистой душой, В сто лет — не раньше — легко умирают, Оплаканы горько роднею большой. Из бьющего пусть молоток вам найдется, Из острого нож да пошлет вам творец, Из обгоняющих даст иноходца, Из одевающих — белых овец. А в сердце того, кто желает вам зла, Пускай не минуя вонзится стрела. Пусть будет проклят злодей тотчас, Как только на ваше добро покусится. И руки, что подняты будут на вас, Засохнут пусть, не успев опуститься. Чтобы того, кто желает вам зла, Любая дорога к могиле вела. И пусть в холодных его хлевах Коровы мычат отчаянно, Пусть ржут его кони на дальних лугах, Оставшиеся без хозяина! Пусть, чтобы гостю открыть, дверей В доме его не будет, Пусть люлек, чтоб качать сыновей, В доме его не будет! Зима для него пусть не будет зимой, Весна для него пусть не будет весной. Но пусть не вершатся злые дела, И пусть нас никто не судит с пристрастьем. И пусть никого не пронзает стрела. Мы этому дому желаем счастья, Но никому не желаем зла! |
