— Я не хочу возвращаться в Лимб. В этом же мире я смогу обрести смерть.

— Ты забываешь о том, что Фой Мьёр умирают. Что если ты переживешь их? Что если они исчезнут, а мир возродится?

Гейнор поскакал прочь. Вооруженные саблями и ножами гулеги нерешительно пошли вперед; их смущало пламя факелов, — в землях Фой Мьёр к огню не привыкли. Они понимали, что огонь не может сжечь их так, как он сжег Братьев Елей, и все же они боялись его и потому не спешили нападать. Гейнор, отъехав на безопасное расстояние, развернул коня и стал наблюдать за происходящим. На каждого из защитников Гаранхира приходилось по десятку гулегов, и все же мабдены стали теснить врагов назад. С воинственными криками и боевыми песнями люди размахивали факелами, тыча ими в лица полутрупов, которые визжа пытались укрыться от пламени.

Гоффанон уже не пел скорбных песен. Смеясь, он закричал Коруму:

— Они отступают! Они отступают! Смотри, Корум, они отступают!

Но Корум не чувствовал особой радости. Он понимал, что теперь их ждет встреча с самими Фой Мьёр.

Он услышал голос Гейнора:

— Балахр! Керенос! Гоим! — кричал Гейнор. — Время пришло! Время пришло!

Гейнор Проклятый направил коня к открытым воротам Кэр-Гаранхира.

— Арек! Бресс! Шренг! Время пришло! Время пришло!

С этими криками он выехал из крепости. Гулеги, решившие, что им отдан приказ к отступлению, понеслись вслед за ним.

Корум и Гоффанон, рыцари и воины Кэр-Гаранхира ответили на это дружным победным ревом.

— Пусть это наша последняя победа, дружище, — сказал Корум Гоффанону, — но я чувствую себя счастливым!

Они стали ждать Фой Мьёр.

Стало темнеть, но Фой Мьёр все не появлялись. Их туманное прибежище стояло на месте. То тут, то там были видны фигурки гулегов и Братьев Елей. Похоже, отвыкшие от поражений Фой Мьёр решили держать совет. Возможно, они вспомнили о Копье Брионак и о Черном Быке Кринанасса, что сокрушил их воинство и убил их товарища. Глядя на то, как бегут из крепости их слуги, они могли решить, что Черный Бык появился и здесь. Крэг-Дон и Кэр-Малод связывались в их сознании с поражениями, и потому они избегали их. Возможно, они решили не подходить и к Кэр-Гаранхиру.

Впрочем, причины, заставлявшие Фой Мьёр медлить, не слишком-то интересовали Корума. Он был рад и краткому отдыху. Убитых следовало похоронить, раненых — поставить на ноги, стариков и женщин укрыть в безопасном месте, воинов и рыцарей, многие из них были женщинами, следовало экипировать как следует, а ворота поставить на место.

— Что-то Фой Мьёр заосторожничали, — задумчиво произнес Гоффанон. — Они трусливы, как шакалы; наверное, поэтому и живут так долго.

— Гейнор тоже последовал их примеру. Насколько я понимаю, бояться меня ему особенно нечего. Он же этого словно и не видит. И все же, я думаю, Фой Мьёр скоро придут сюда, — сказал Корум.

— Честно говоря, я и сам так считаю, — ответил ему сидхи. Он стоял на крепостной стене рядом с Корумом и, нахмурив брови, точил топор.

— Смотри, там какие-то огоньки мерцают, и дымка какая-то странная.

— Я уже это видел, — сказал Корум. — Но что это — не знаю. Думаю, Фой Мьёр готовят нам очередной сюрприз.

— Смотри, — воскликнул Гоффанон, показывая вниз. — К нам едет Ильбрик. Наверное, он увидел, что битва кончилась нашей победой и решил присоединиться к нам.

Корум увидел златовласого гиганта, ехавшего к крепости на своем гордом вороном жеребце. Ильбрик улыбался. В руке он держал меч.

Такого меча Корум еще ни разу не видел. Меч блистал ярче солнца, рукоять его была сделана из чистого золота, а сверкавшее рубинами навершье величиной было с голову Корума. Ильбрик отпустил поводья и приветственно помахал мечом.

— Ты вовремя напомнил мне об Орудиях Света, Гоффанон! Я нашел и сундук, и меч. Вот он! Это — Мститель, меч, которым сражался с Фой Мьёр мой отец. Это Мститель!

Ильбрик подъехал к стенам крепости. Его огромная голова оказалась на одном уровне с укреплением, на котором стояли Корум и сидхи. Гоффанон угрюмо сказал ему:

— Ты немного запоздал, Ильбрик. Битва уже закончилась.

— Опоздал? Разве не этим мечом я очертил кольцо вкруг Фой Мьёр? Теперь они не могут и с места двинуться.

— Так это твоя работа! — засмеялся Корум. — Ты спас нас, Ильбрик! А мы-то думали, что ты нас бросил.

Ильбрика поразили слова Корума.

— Бросил? Ушел с поля битвы, на котором, быть может, в последний раз сошлись мабдены и Фой Мьёр? Нет, маленький вадаг, сидхи на такое не способны!

Теперь уже смеялся Гоффанон.

— Я в тебе не сомневался, Ильбрик! Как хорошо, что ты снова с нами! Как хорошо, что теперь у нас есть Мститель!

— Он не утратил ни одно из своих свойств, — сказал Ильбрик, повернув лезвие так, что оно заблистало еще ярче. — Для Фой Мьёр нет ничего опаснее этого меча. И они знают об этом! Они знают об этом, Гоффанон! Я очертил им огненное кольцо, в котором оказались и — их зловредный туман, и они сами. Без своего тумана они и шагу ступить не могут. Теперь они будут сидеть на месте.

— Они останутся там навечно? — с надеждой в голосе спросил Корум.

Ильбрик покачал головой и улыбнулся.

— Конечно, нет. Но какое-то время они там проведут. Прежде, чем уехать отсюда, я хочу очертить и Кэр-Гаранхир, чтобы ни Фой Мьёр, ни их слуги не подходили бы сюда и впредь.

— Боюсь, что сейчас нам придется утешать короля Даффина, — сказал Корум. У нас мало времени. Нам нужны Золотой Дуб и Серебряный Овен.

Король Даффин поднял красные от слез глаза и посмотрел на Корума и Гоффанона, что стояли перед троном. Хрупкая девушка лет шестнадцати сидела на подлокотнике трона и гладила короля по голове.

— Твоему городу больше ничего не угрожает, король Даффин. И за это мы хотим получить награду.

— Уходите, — ответил им король. — Я не испытываю к вам благодарности. Оставьте меня. Именно из-за вас, сидхи, Фой Мьёр напали на нас.

— Фой Мьёр выступили в этот поход задолго до того, как мы пришли к тебе, сказал Корум. — Твой народ спасся только потому, что мы предупредили людей о грозящей им опасности.

— Моего сына вы спасти не смогли, — сказал король Даффин.

— Вы не смогли спасти моего мужа, — добавила девушка, сидевшая подле короля.

— Но были спасены другие сыновья и другие мужья. Если ты поможешь нам, король Даффин, будет спасено и куда большее. Мы ищем два Сокровища мабденов Дуб из золота и Овен из серебра. Они хранятся у тебя — не так ли?

— Они больше не принадлежат — мне, — ответил король Даффин. — Но, даже, будь они моими, я не отдал бы их вам.

— Только с их помощью можно снять с Великого Друида Эмергина чары, наложенные на него Фой Мьёр, — сказал Корум.

— Эмергина? Эмергин либо заключен в Кэр-Ллюде, либо — умер.

— Нет. Эмергин жив, — пока жив. Мы освободили его из плена.

— Вы говорите правду? — Выражение лица короля Даффина тут же изменилось. Эмергин жив и на свободе? — Отчаяние и скорбь исчезли с его лица подобно снегу, что мгновенно растаял, стоило упасть на него каплям крови Черного Быка. — Он свободен и он будет править нами?

— Да, — если мы успеем вернуться в Кэр-Малод. Сейчас он находится именно там. Эмергин при смерти. Его могут спасти только Дуб и Овен. Но если эти вещи больше не принадлежат тебе, то скажи- у кого мы должны просить их?

— Их подарили нам, — ответила девушка. — Сегодня утром король подарил их своему сыну Гувинну и мне. Я отдаю вам Золотой Дуб и Серебряного Овена.

Она вышла из залы, но уже через минуту вернулась обратно, держа в руках шкатулку. Она открыла шкатулку достала из нее золотое деревце, сделанное так изящно, что виден был каждый его листик.

Под золотым дубом стояла серебряная фигурка барашка с витыми рожками. Работа была столь тонкой, что видна была каждая его шерстинка. Барашек стоял на задних ножках. Его серебряные глаза, казалось, светились мудростью и добротой.

Девушка повесила головку и, захлопнув шкатулку, передала ее в руки благодарного Корума.