В своих записях Гельмут Вельц, командовавший в дни Сталинградской битвы 179-м саперным батальоном, цитирует приказ командира 79-й пехотной дивизии генерала фон Шверина от 11 ноября 1942 года:

У батальона Вельца был большой опыт штурма сильно укрепленных линий, разрушения инженерных сооружений; он брал города и села, разносил в клочья доты и дзоты, ликвидировал мощные очаги сопротивления. И вот перед ним всего один цех. В немецком батальоне 190 опытных саперов. Командир дивизии усилил его пехотным батальоном — всего более тысячи солдат. Начало штурма цеха, как вспоминал Вельц, было назначено на раннее утро. За ночь фашисты заняли исходные позиции. И вот штурм.

Тем временем возмущенный фон Шверин требовал по радио: вперед, вперед!

Наши радисты записали его переговоры с Вельцем:

К вечеру фон Шверин раздобрился:

«— Отводите остатки батальона назад.

«Вперед не пускают и назад не отпускают» — лучшей оценки стойкой обороны завода «Красный Октябрь», где действовали в основном штурмовые группы, пожалуй, не придумаешь.

Да, так было. Целая армия захватчиков была втянута в изнурительные бои за развалины города, застряла в них на всем протяжении от северных до южных окраин Сталинграда. Это позволило нашему командованию сосредоточить крупные резервы на флангах противника и нанести ему сокрушительный удар, окружить группировку гитлеровских ударных дивизий в составе трехсот тридцати тысяч солдат, офицеров и генералов.

После Сталинградской победы полки и дивизии, получившие звание гвардейских, были распределены по фронтам, которым предстояло действовать на главных направлениях ударов по фашистским захватчикам.

Морально-политическая зрелость волжских крепостей была необходима всем фронтам как зерновой фонд самой высокой урожайности.

Недавно мне довелось участвовать во встречах ветеранов Сталинградской битвы с молодежью города-героя Волгограда. Состоялись торжественные шествия с гирляндами и венками к памятникам и обелискам. Меня глубоко взволновало, что молодежь не просто присутствовала на празднике, а всей душой приобщалась к нему. Такие мероприятия очень важны, они развивают у молодых людей чувство ответственности за себя, за свое время, сознание необходимости соотносить свои помыслы и свершения с тем, что пережили, вынесли твой город, твой народ, твоя страна сорок лет назад.

Я был особенно взволнован, когда среди спортсменов, шедших к Мамаеву кургану, увидел Ваню Смородина.

— Сын города!..

Слова эти вырвались у меня не случайно.

Ваня — сын моего друга юности Николая Смородина, с которым мы вместе ушли на фронт. В дни Сталинградской битвы, особенно в боях в Нижнем поселке Тракторного завода, отец Вани завоевал авторитет у боевых товарищей умением владеть гранатами, переносить боль и подсказывать верные решения. Николай Смородин в те дни был разведчиком, совершал дерзкие вылазки к фашистам, ворвавшимся в цеха Тракторного завода. Выносливый, отважный сибиряк из деревни Чаинка Купинского района Новосибирской области. Сколько он перебил гитлеровцев в заводских цехах своими точными бросками гранат, ему некогда было считать и докладывать, но после каждой его ночной вылазки гитлеровцы затевали длительные перестрелки между собой, гоняясь за разведчиком, — они лучше знали, какой урон причинял им герой-сибиряк.

Однако не повезло моему земляку. В схватке с вражескими танками он чуть просчитался, и его ноги угодили под гусеницы. Машина раздробила ему ступни. Вернулся Николай в родную сибирскую деревню без ног, но сильные руки нашли дело. Отремонтировал старую жнейку, потом сел за руль колесного трактора. К концу войны женился. Появились дети: сын, три дочери и вот еще — самый младший — Ваня. Но случилась беда: отец и мать трагически погибли в автомобильной катастрофе. Не стало Коли Смородина, но боевые друзья-однополчане не оставили его детей. Они привезли семилетнего Ваню в город, где отважно сражался его отец, устроили в интернат. Ваня окончил десятилетку, стал чемпионом города по борьбе среди юношей, а в армии заслужил звание мастера спорта. После армии вернулся в Волгоград и поступил на службу в органы МВД — охранять общественный порядок в ставшем ему родным городе.

Раздумьями о молодых патриотах Волгограда, таких, как Ваня Смородин, я поделился с Александром Васильевичем Цыганковым. И он сказал, что вот уже второй год строительный отряд студентов пединститута безвозмездно работает в Урюпинском районе. Шестьдесят бойцов отряда строят корпус школы-интерната. Свой отряд они назвали «Данко».

Почти на всех заводах Волгограда есть бригады, почетными членами которых являются герои Сталинградской битвы. Бригады выполняют за них производственные задания, а причитающиеся героям заработки перечисляют в Фонд мира.

С Ваней Смородиным и Александром Васильевичем Цыганковым мы прошли к железнодорожному мосту через Царицу. Я пытался найти памятные мне блиндажи и капониры, но время сровняло их с землей. Лишь в одной неглубокой балочке, где в былую пору располагались огневые позиции минометчиков, сохранилась площадка. В центре ее догорал шашлычный костерок. Оттуда же доносился смех. Выйдя на площадку, мы увидели трех девушек. Они яростно смолили сигареты. С ними был парень. Будто не видя нас, он принялся громко настраивать поблескивавший в его руках транзистор.

И вот радиоприемник рявкнул, подхватив с полуслова песенную мелодию:

Рваный, взвинченный ритм, какие-то квакающие, визжащие звуки оркестра в мгновение ока наэлектризовали компанию. Девушки вскочили и принялись танцевать. Нет, это был не танец, а какое-то чуть ли не сомнамбулическое выламывание. Мы просто остолбенели.

Но радиопевец не унимался. Переходя с оглушительного фортиссимо на хриплый, «интимный» шепот, он выводил:

И у каждого из нас родился немой вопрос: неужели это сочинено и исполняется с мыслью о той земле, на которой и за которую гибли наши солдаты? О той земле, на которой стояли мы, — пусть и не увенчанной мрамором монументов, но воистину святой?

Ведь именно здесь, перед мостом, в дни обороны совершила бессмертный подвиг Валентина Денисовна Стороженко. Мать двух сыновей — бойцов народного ополчения, Валентина Денисовна была схвачена гитлеровцами 14 сентября вместе с дочерью и крохотной внучкой в садике у своего дома на Нагорной улице. Под дулами автоматов ее заставили вести в центр города роту фашистских солдат, переодетых в красноармейскую форму. Дочь и внучка были оставлены в качестве заложников.