Какая леди может ему отказать?

«Та таинственная леди в саду».

– Так или иначе, я рада, что вы не пэр.

– А если бы был пэром?

«То таким, которого я никогда не видела раньше».

Пиппа улыбнулась:

– Я бы никогда не попросила вас быть моим партнером по исследованиям. Кстати, я закончила список своих вопросов.

– Я не ожидал меньшего. Но не думаете, что это очень облегчило бы дело? И не пришлось бы тайком посещать игорные заведения.

– Но мне нравится красться по игорным заведениям.

– Возможно.

Кросс подступил ближе, отсекая свет, льющийся из окон.

– Но, наверное, еще и потому, что, когда вы закончите ваше исследование, сможете уйти и забыть обо всем.

– Я никогда этого не забуду, – искренне пообещала Пиппа и тут же покраснела, радуясь, что тени скрывают ее лицо.

Нет, она не забудет. И когда станет леди Каслтон, и будет гулять по поместью одна, зная, что ей остается заниматься только оранжереей и собаками, все равно будет мысленно возвращаться к той ночи.

И уж точно его она не забудет.

Но кажется, она разболталась.

Помолчав, Кросс сказал:

– Я принес вам кое-что.

Он протянул ей пакет в оберточной бумаге.

Ее дыхание участилось – странная реакция на маленькую коробочку, – и Пиппа, взяв сверток, оттолкнула любопытный мокрый нос Тротулы и быстро развернула пакет. Внутри оказалась маска-домино. Она подняла кусочек черного шелка. Сердце неровно колотилось.

– Спасибо, – пробормотала она, не в силах понять, для чего эта маска.

– Она вам понадобится, – кивнул Кросс и, отвернувшись, быстро пошел по саду.

Тротула побежала за ним.

Пиппа не захотела оставаться одна и поспешила догнать мужчину и собаку.

– Мы идем… в публичное место?

– Что-то в этом роде.

– Я подумала… – Пиппа поколебалась. – У меня сложилось впечатление, что мы будем общаться с глазу на глаз. – Она прижала к себе ридикюль. – Не могу же я спрашивать вас о деталях на публике?

Кросс обернулся так резко, что она едва на него не наткнулась.

– Сегодня мы поговорим не о деталях, а о соблазнении.

Пиппу охватил озноб.

Очевидно, в темноте слова имеют большую силу, чем при свете.

Очевидно, ощущения становятся более острыми. Особенно когда не видишь собеседника. А она его не видит в темноте. Но слышит…

«Соблазнение…»

Кросс снова зашагал вперед.

– Для того чтобы понять, как соблазнить мужчину, вы должны сначала понять суть соблазна.

Пиппа поспешила за ним.

– Я прекрасно понимаю суть соблазна.

Кросс бросил на нее насмешливый взгляд.

– Понимаю, – настаивала она.

– Что соблазняет вас?

Они подошли к черному экипажу. Мистер Кросс открыл дверь и опустил подножку. Спаниелька радостно прыгнула в экипаж, и Кросс с Пиппой рассмеялись. Пиппа щелкнула пальцами.

– Тротула, вон!

Собака с печальным вздохом повиновалась.

Пиппа показала на дом:

– Иди домой!

Спаниелька села.

Пиппа повторила жест:

– Домой!

Собака отказывалась двинуться с места.

– Иногда она совершенно неуправляема, – ухмыльнулся Кросс.

– Обычно она послушна.

– Возможно, дело во мне.

– Возможно, – буркнула Пиппа.

– Неудивительно. Вы тоже совершенно неуправляемы, когда находитесь в моем обществе.

Она притворилась шокированной:

– Сэр, вы сравниваете меня с собакой?

Кросс улыбнулся, и в животе у нее что-то затрепетало.

– Может быть… но поговорим о наших делах. Что искушает вас, Пиппа?

– Я…

Она поколебалась:

– Я очень люблю меренги.

Кросс громко рассмеялся.

– Но это правда.

– Не сомневаюсь. Однако вы можете получить меренги в любое время, как только захотите.

Он знаком велел ей сесть в экипаж.

Пиппа проигнорировала молчаливый приказ и попыталась доказать свою правоту.

– Ничего подобного. Если кухарка их не приготовит, значит, я ничего не получу.

На его губах играла улыбка:

– Вечно практичная Пиппа. Если захотите, всегда можете найти меренги. Наверняка где-то в Лондоне кто-то пожалеет вас и удовлетворит страсть к меренгам.

Она нахмурилась:

– Значит, тут нет соблазна?

– Нет. Вы желаете пирожное. Но это не одно и то же. Желать легко. Все очень просто: вы хотите получить меренги, и вы их получаете.

Кросс снова махнул рукой, не делая попытки помочь ей сесть:

– Забирайтесь.

Пиппа ступила на подножку, прежде чем обернуться. На этот раз их глаза оказались на одном уровне.

– Не понимаю. Что же такое соблазн?

– Соблазн…

Он поколебался, и Пиппа подалась вперед, впитывая этот любопытный, будоражащий урок.

– Соблазн превращает вас в другого человека. В то, о чем вы никогда не мечтали. Требует, чтобы вы отказались от всего, что любили, и призывает вас продать душу за одно мимолетное мгновение.

Слова казались тихими, мрачными и исполненными правды, и оба молчали, не отрицая прозвучавшего в них приглашения. Кросс стоял так близко, защищая ее от падения с подножки, и его жар окутывал Пиппу. Невзирая на холод.

– В душе все ноет, – прошептал он. – Вы готовы дать любой обет, принести любую клятву. За один… совершенный… чистый… беспримесный… вкус соблазна.

О господи.

Пиппа выдохнула. Мысли беспорядочно метались. Она закрыла глаза, сглотнула. Вынудила себя открыть глаза, отвела взгляд от него и… манеры, в которой Кросс ее соблазнял.

Почему он так спокоен, холоден и полностью владеет собой?

Почему его не одолевают подобные… чувства?

Он кого угодно способен лишить самообладания.

– Это должна быть совершенно необыкновенная меренга.

Мгновение тишины сопровождало глупые, абсурдные слова… слова, которые нельзя взять обратно. Как смехотворно!

Кросс хмыкнул. Зубы блеснули в темноте.

– В самом деле, – согласился он серьезно.

И прежде чем Пиппа успела опомниться, добавил:

– Тротула, домой.

Собака повернулась и потрусила домой.

– Садитесь, – повторил он Пиппе.

Она послушалась. Не задавая вопросов.

Переулок за «Ангелом» выглядел ночью иначе. Более зловещим.

Ей стало не по себе, когда он потребовал надеть маску. Экипаж остановился, и Кросс соскочил на землю без помощи слуги или подножки.

Пиппа, не колеблясь, сделала, что он приказал, и с волнением надела маску. Впервые в жизни.

Маска обещала нечто необыкновенное. Наконец она что-то узнает.

Ее первый выход инкогнито. Первая возможность быть кем-то, кроме самой странной из сестер Марбери.

В маске Пиппа казалась себе не странной, а таинственной. Не просто ученым, а овеянной скандальной славой настоящей Цирцеей.

Но, пытаясь поудобнее приладить маску, она понимала, что воображение – не реальность. И маски предназначены не для спектаклей.

Сначала она завязала ленты слишком слабо, и маска соскользнула вниз, на очки, не давая видеть и угрожая свалиться на пол экипажа при малейшем неосторожном движении.

Второй раз она завязывала ленты куда увереннее и поморщилась, когда прихватила несколько волосков в неряшливый узел. Результат оказался не лучше. Теперь маска вдавливала очки в глаза, так что дужки врезались в кожу. В таком виде она совершенно не чувствовала себя Цирцеей.

Но, полная решимости идти до конца, она скользнула к открытой дверце, где ждал мистер Кросс. Пиппа не позволит таким пустякам, как плохое зрение, испортить ей вечер. Маска косо сидела на очках. Она слепо ступила вниз, каким-то чудом нащупав ногой подножку. Повезло. Но второй шаг не удался.

Пиппа споткнулась и с громким визгом широко раскинула руки, пытаясь сохранить равновесие. Но пошатнулась и рухнула влево, прямо на мистера Кросса, который, с чем-то похожим на стон, прижал ее к груди.

Теплой, твердой груди.

Длинными опытными руками.

Он втянул в себя воздух, еще крепче сжал руки, и на какое-то мгновение ее тело прильнуло к его телу, и она посмотрела прямо ему в глаза. Ну, не совсем прямо, поскольку проклятая маска, конечно, успела сбиться, и Пиппа почти ничего не видела.