«Потерянный рай».

Пиппа ступила во мрак.

Ну и ну!

Темпл шагал впереди. Сердце Пиппы колотилось. Волнение нарастало с каждым новым шагом. Дверей она не видела. А стена, похоже, замыкалась в огромный круг.

– Что находится по другую сторону стены?

– Ничего важного, – без колебаний ответил Темпл.

– О да. Я верю.

Он рассмеялся:

– Возможно, Кросс когда-нибудь покажет вам. Или леди Борн.

– Пенелопа знает? – ахнула Пиппа.

Трудно поверить, что ее чопорная сестрица исследует потайные ходы в мужском клубе, пользующемся дурной славой.

Впрочем, Пенни замужем за одним из владельцев.

– Полагаю, что знает, – вздохнула она. Жаль, что она не может задать Пенни вопрос, не возбудив подозрений.

Не подозрения. Полную панику.

Не то чтобы эта паника так уж необходима. В конце концов, Пенелопа может знать тайны клуба, так почему же не Пиппа?

Потому что у Пиппы здесь нет защитника.

Настоящего…

Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем Темпл остановился и положил ладонь на стену коридора. Словно по волшебству, в стене открылась дверь.

Он отвел ее в нишу рядом с главным залом казино и с легким щелчком закрыл дверь. Пиппа провела пальцами по стене, обитой шелком с выпуклым узором. Только зная, что потайная дверь существует, она нащупала шов.

– Это поразительно! – ахнула она, широко раскрыв глаза.

Темпл ответил не сразу. Несколько секунд непонимающе смотрел на стену, словно видел впервые и понял, что остальной мир не содержит потайных ходов, изгибающихся стен и таинственных мужчин.

Осознав это, он улыбнулся:

– Поразительно, не правда ли?

– Кто все это придумал?

Белые зубы сверкнули в широкой ухмылке:

– Кросс.

Ее рука снова вернулась к невидимому шву в стене.

«Ну разумеется, кто же еще?»

– Темпл! – завопил кто-то. Девушка вздрогнула. Но Темпл, похоже, был готов к этому, потому что раздвинул гардины и вышел. Его встретил поток взволнованной французской речи. Гигант поднял руки, словно сдаваясь, и куда-то исчез. Пиппа высунула голову и увидела женщину в дальнем конце зала: щеки красные, волосы растрепаны… черный передник… а в руке, кажется… Рыба? Так или иначе, она ругалась, как матрос. Французский матрос.

Правда, она тут же перешла на английский:

– Этот болван Ирвингтон известил, что приведет к обеду толпу своих болванов-друзей. И воображает, будто может учить меня, как готовить рыбу! Я стряпала для Карла Второго! Ему следовало бы упасть на колени и возблагодарить Господа, что я согласилась готовить для Идиота Ирвингтона Первого!

Пиппа была совершенно уверена, что это не первый Ирвингтон, которого здесь называли идиотом. И не первый столь бесчувственный. Не первый столь неприятный.

– Но, Дидье, – начал Темпл на идеальном французском. На этот раз голос был тихим и вкрадчивым, словно он говорил с каким-то диким животным.

Может, так оно и было.

– Пошли записку этому кретину и скажи, что, если он не хочет есть рыбу, которую я приготовила по-своему, может найти другую рыбу и другого шефа… и другой клуб!

Последний вопль буквально сотряс потолочные балки огромного зала.

В дюжине футов от непонятного создания Пиппа увидела открытую дверь в комнаты мистера Кросса.

– Какого черта здесь творится?

Дыхание Пиппы перехватило, когда Кросс выбрался из кабинета – высокий, стройный и небритый. Рукава рубашки закатаны, и Пиппа невольно уставилась на сильные руки, на которых перекатывались мускулы. Во рту пересохло. Она никогда не считала предплечья особенно интересными, но не каждый день попадались столь великолепные образцы.

Да. Именно анатомия ее привлекает. Кости.

Лучевая кость. Локтевая кость.

Нужно думать о костях. Очень помогает.

Кухарка взмахнула рыбой:

– Ирвингтон посмел критиковать мой соус! Болван не сможет различить настоящий соус, даже если налить в его карман целую кварту!

Мистер Кросс закатил глаза:

– Дидье! Возвращайся на кухню и готовь свою рыбу. Ирвингтон будет есть то, что ему велено.

Кухарка открыла было рот.

– Он будет есть то, что ему подадут, поскольку ничего лучшего не видел.

– У этого типа вкус козла, – проворчала кухарка.

Темпл ухмыльнулся:

– Ну, ради нас всех, я надеюсь, ты не отравишь ему рыбу.

Кухарка и Пиппа улыбнулись.

– Я терпеть его не могу.

– Я тоже, но он и его друзья обожают проигрывать, так что мы с ним не расстанемся.

Кухарка разом обмякла.

– Хорошо, – вздохнула она, взвешивая рыбу на ладони. – Я приготовлю ему рыбу.

– Возможно, не именно эту, – сухо заметил Кросс.

Пиппа, забывшись, рассмеялась. Забыв, что звук разнесется по огромному залу. Серые глаза Кросса мгновенно отыскали источник звука, и она быстро втянула голову обратно в нишу и прижалась спиной к стене. Сердце гулко билось.

– Ну же, Кросс, успокойся, – уговаривал Темпл.

Ответа не последовало. Пиппа напрягла слух, пытаясь понять, что произойдет дальше. Она подобралась ближе к выходу, страстно ожидая доказательств того, что Кросс видел ее. Заметил.

Молчание.

Которое длилось почти вечность.

Наконец, не в силах устоять, она осторожно выглянула наружу.

Только чтобы обнаружить мистера Кросса, стоявшего дюймах в шести от нее со сложенными на груди руками. Поджидавшего ее.

Пиппа вздрогнула от такой близости и сказала первое, что пришло в голову:

– Здравствуйте.

Рыжая бровь недоуменно поднялась.

– Здравствуйте.

Она отступила, чтобы лучше разглядеть его, и крепко прижала руки к груди.

Кухарка и Темпл повернулись, с любопытством их разглядывая. Словно эта ситуация казалась куда более странной, чем француженка, размахивавшая форелью в игорном зале казино.

Но это не так.

Пиппа твердо это знала.

И поэтому ждала, пока Кросс скажет что-то еще.

Он ничего не сказал.

Прекрасно. Она может подождать. Она и раньше ждала.

Но прошло почти четверть часа, и выносить это Пиппа больше не могла.

– Полагаю, вам интересно знать, как я очутилась здесь.

– Вы становитесь настоящим мастером слежки, леди Филиппа.

Она выпрямилась.

– Я никого не выслеживаю.

– Нет? Мой кабинет. Ваш балкон. Теперь здесь… в моем клубе, в темной нише? Я бы назвал это слежкой,

– Балкон был моим, – не выдержав, напомнила она. – Если кто-то там и маячил с целью слежки, так это вы.

– Хммм… но, возможно, вы готовы объяснить свое нынешнее присутствие?

– Я находилась поблизости, – объявила Пиппа. – Недалеко от клуба. Не ниши. Хотя, полагаю, что вполне можно сказать: поблизости от того и другого. Правда, теоретическая близость одного от другого относительна, по крайней мере по вашему мнению.

Темпл, находившийся довольно далеко от них, громко фыркнул.

– А ты сделаешь доброе дело, покинув нас, – заметил Кросс партнеру, не отрывая глаз от Пиппы. – Прежде чем я накажу тебя за то, что впустил ее.

– А что мне было делать? Предоставить ей барабанить в нашу дверь, стоя в переулке, пока кто-нибудь ее не обнаружит? – насмешливо спросил Темпл.

К чему такое неуместное веселье?!

– Кроме того, она пришла не к тебе.

Глаза Кросса потемнели, и сердце Пиппы тревожно застучало. Он рассердился.

Она отступила от него в темноту ниши. Он последовал за ней. Гардины упали, скрыв их от посторонних взглядов. Они были спрятаны от остальных, которые знали об их присутствии, и все же Пиппа стала задыхаться.

– Почему вы здесь? – тихо, угрожающе спросил он.

Пиппа вскинула подбородок:

– Это не… – Она откашлялась. – Это не ваше дело.

Последовала пауза. Кросс затаил дыхание, словно она удивила его.

– Разве мы не заключили пари?

– Заключили.

Он уперся рукой в стену над ее головой. Пиппа снова засмотрелась на его предплечье.

– Разве не вы пообещали, что будете держаться подальше от мужчин, не являющихся вашими женихами?