Теперь она вся в ожидании… Уже из Одессы сообщила мне письмом, что как-то поздно вечером какой-то молодой человек стучал ей в дверь с просьбой впустить в квартиру (она живет на первом этаже), но голос ей показался незнакомым, и она его в квартиру не впустила. Потом она все же оделась и выглянула во двор — вдали стоял какой-то парень, в котором сына она не признала (по ее словам, было довольно темно). Тем не менее она сейчас уверена, что это был именно он, и зря она тогда его не впустила.

Я уже начинаю опасаться за психическое здоровье тети Нади. Недавно звонила опять. Сообщила, что какая-то ее знакомая несколько раз видела в городе ее умершего мужа, но выглядит он намного моложе — лет на 40 — 45. Теперь тетя Надя уверена, что муж воскрес, но домой он приходить не хочет, потому что она для него слишком стара.

В общем, какая-то хренотень!

Все то же самое, только другими словами, изложил мне Эдуард Кругляков. Эдуард Павлович — доктор физико-математических наук, профессор и академик. Причем настоящий. Он возглавляет в Российской академии наук (РАН) Комиссию по борьбе со лженаукой и фальсификацией научных данных. Еще Эдуард Павлович заместитель директора Института ядерной физики имени Г.И. Будкера. К тому, что я уже узнал от Игоря Мефодиевича, академику Круглякову есть что добавить.

— Эдуард Павлович, когда вы впервые узнали, что есть такой человек — Григорий Петрович Грабовой?

В 1998 году. Как-то раз, разбирая дела всяких жуликов и мошенников, я наткнулся и на Грабового. Первая информация, по которой я с ним познакомился заочно, была о том, что он якобы участвовал в испытании ядерного оружия в Семипалатинске. Речь шла о том, что он якобы смастерил некий кристаллический модуль, с помощью которого можно уменьшать силу ядерного взрыва в два раза. Ну и, соответственно, если таких модулей поставить целый мешок, то можно взрыв полностью погасить. Как физик, я прекрасно понимал, что это бред собачий. Но я прочитал об этом не где-нибудь, а в «Российской газете» — официальном государственном печатном издании. Там всерьез говорилось о том, что теперь вопрос безопасности ядерных станций решен. А значит, я должен был предположить одно из трех: или сошел с ума я, или сошли с ума мои коллеги в Семипалатинске, или сошли с ума работники «Российской газеты». Я не на шутку испугался. Если вся безопасность ядерной энергетики будет базироваться вот на таких жуликах, то мы далеко уйдем. Поэтому, понимая, что это какое-то безумие, я все же связался с руководителями двух наших ядерных центров — Арзамасом-16 и Че-лябинском-26, академиками Трутневым и Аврориным, и получил от них официальные заверения, что господин Грабовой никогда ни в каких испытаниях не участвовал и ни о каком кристаллическом модуле речь никогда не шла. Раз такое дело, я решил проверить научные регалии гражданина Грабового. Хотя и так было ясно, что все они получены в так называемых «дворовых академиях». Официально они называются «общественными», но сути дела это не меняет.

— Расскажите поподробнее, как появляются такие академии? Как и кого они делают академиками?

— Все они работают по принципу: кто заплатил — тот и академик. Вы регистрируете организацию, которая называется, например, «Международная академия молекулярной кибернетики». Можете даже офис не снимать. Обзваниваете пару сотен известных людей и предлагаете им абсолютно бесплатно стать академиками этой академии. Три четверти из них вас посылают, одна четверть соглашается. Ну почему бы, действительно, не стать академиком, если это вам ничего не стоит. Далее — вы высылаете им все необходимые бумажки о том, что они теперь имеют это красивое звание, а дальше начинается бизнес. Составляется список людей уже не столь известных или даже не известных вовсе, но достаточно обеспеченных. Им рассылается предложение стать академиками. Тарифы (точнее — пожертвования) прилагаются. Тщеславие — недуг, которым страдают люди независимо от возраста и статуса, поэтому многие соглашаются. А есть еще третья категория клиентов этих академий — это те, кому звание нужно не для красоты, а для бизнеса. И Грабовой один из них. Таких общественных академий сегодня расплодилось очень много. Начиная от Российской академии естественных наук (РАЕН), которая более-менее заботится о чистоте своих рядов, но не всегда у нее это получается, и заканчивая, например, Международной академией информатизации.

— Бывшая Мосгорсправка?

— Точно. В списке регалий Грабового есть только одна настоящая академия. Это весьма уважаемая в научном мире Итальянская академия наук. Я связался с коллегами в Италии и выяснил, что никакого Грабового в Итальянской академии наук нет и никогда не было. То есть тут он просто соврал, да еще и подделал документ уважаемой во всем мире организации. Результат моей экспертизы Грабового таков: он даже не кандидат наук. В научном мире он про сто никто. Обычный человек с высшим образованием. В 1986 году он окончил факультет механики Ташкентского государственного университета. Грабовой — механик. Все остальное — фальшивка. Тем не менее под всеми этими регалиями он постоянно мелькал в СМИ и даже вел собственную передачу на ТВ-6.

— Знаете, чего я не могу понять? Ведь большинство последователей Грабового — это выходцы из научного мира. В основном ученые, чья карьера оборвалась с наступлением перестройки. Понятно, что у их сломана жизнь. Понятно, что учение Грабового, которое имеет квазинаучную обертку, для них привлекательно тем, что это своего рода имитация научной деятельности. Но все же чутье ученого и здоровый скептицизм должны ведь остаться? Во всяком случае, они не могут делать вид, что не видят разницы между настоящим академиком и липовым.

— Это очень непростой вопрос. Особенно тяжело на него отвечать ученому. Я не хочу называть фамилии, скажу лишь, что мне доводилось видеть очень крупных и успешных ученых, академиков, которые очень много сделали для науки, но в конце жизни впадали в такое, что стыдно говорить. Я не знаю, что происходит с людьми, но это случается часто. В стране сейчас три процента людей с отклонениями в психике. Наверное, дело в том, что в науке таких людей должно быть в принципе больше.

— За пределами России проблема лженауки стоит так же остро?

— Меня как-то раз пригласили в США в комитет по исследованиям заявлений о паранормальных явлениях. Нам бы их заботы. Они занимаются в основном разоблачением уфологов. Помните, в 1947 году якобы упала летающая тарелка, и в ней инопланетяне разбились. Спустя много лет на ТВ прогремел якобы секретный фильм. Дескать, кому-то удалось снять процесс вскрытия этих инопланетян. Так вот, наши американские коллеги привлекли экспертов и на шли двадцать фальсификаций при создании этого фильма.

Оказалось, что пленка снята вовсе не в 1947 году, а намного позже и что вообще все это — инсценировка.

— Вот вы, ученый, еще как-то можете отличить научную истину от подделки. А на что ориентироваться обычному обывателю! Он видит по телевидению, как вспарывают инопланетян, умные дяди и тети говорят с экрана, что да, все это было, и он верит. А если еще не верит, то потом он прочтет в серьезных газетах проплаченные публикации о том, что это действительно правда. Раз прочтет, два прочтет — и, в конце концов, поверит. И когда придет к нему кто-нибудь типа Грабового и скажет: «Давай тысячу долларов, и я тебя познакомлю с инопланетянами», — он отдаст ему эту тысячу. А что ему еще делать?

— Это серьезная проблема. Вот есть такой академик Владимир Арнольд, один из самых известных в мире российских математиков. Незадолго до конца века он выступил в Ватикане и сказал: «Учитывая взрывной характер все возможных псевдонаук вроде астрологии, во многих странах в грядущем столетии вполне вероятно наступление новой эры обскурантизма, подобной средневековой. Нынешний расцвет науки может смениться необратимым спадом». Угроза лженауки очень серьезна. Почему это происходит? Это вопрос не к физикам, а к философам, психологам. Я считаю, что это уродливое явление породила рыночная экономика вкупе со средствами массовой информации. Мораль общества потребления, вошедшего в информационный век, такова: все, что продается, имеет право на существование. Просто потому, что есть спрос. Что хотите, то и делайте, лишь бы приносило прибыль и подпитывало экономический рост. Хотите, создавайте и продавайте приборы, которые ни от чего не излечивают. Если вам удастся внушить клиентам, что они им нужны, — пусть покупают. Я присутствовал на паре конгрессов Общества скептиков (в Америке это аналог комиссии, которую я возглавляю в России) и убедился, что это беспокоит сегодня все страны мира. И особенно страшная ситуация, по всеобщему мнению, сложилась в медицине. Традиционная медицина сегодня фактически уже подавлена лжемедициной. Оборот этого бизнеса достиг такого уровня, что бороться с этим явлением стало экономически невыгодно.