– Знаешь, со своей стаей сардин я обнаружил странную вещь. Когда первая рыба получает информацию, ее получает вся стая.

– Ты хочешь сказать, что она передает информацию другим?

– Я тоже сперва так думал, но это не так. Это сложнее. На самом деле, рыбы в голове стаи и в хвосте реагируют одновременно. Как будто информация распространялась мгновенно.

– Как в едином организме?

– Да. Они все «закоммутированы». Я думаю, что муравьи тоже. Представляешь, если бы удалось создать закоммутированное человеческое сообщество?

– Как только один человек получает информацию, ее получает все человечество?

Я пытаюсь переварить эту идею.

– Не стоит мечтать... Мы еще слишком далеки от этого.

Начинает играть восточная мелодия, и Мата Хари снова извивается на танцевальной площадке. У меня такое впечатление, что каждый день я проживаю одну и ту же историю, только с небольшим дополнением. Другой бог-профессор, другое подопытное животное, другая пища, другой инструмент.

Уставшие от долгого ухода за своими племенами, некоторые ученики отправляются спать, некоторые наедаются фруктами, чтобы забыть вкус человеческого мяса.

– Вы нашли? – спрашивает голос за моей спиной.

Ее запах. Я оборачиваюсь. Она здесь.

– Нашел... Нашел что?

– Решение загадки.

– Нет, не нашел.

– Тогда вы, может быть, не «гот, кого ждут»?

Охваченный внезапной интуицией, я пробую:

– Это могут быть дети. Они лучше Бога в тот момент, когда появляются на свет, хуже дьявола, когда растут. У бедных их больше, чем нужно. Богатые испытывают проблемы с заведением детей. Если их съесть, умрешь, поскольку каннибализм приводит к отмиранию клеток.

Она мило смотрит на меня.

– Нет, не это.

Я любуюсь ею. Прелестные ямочки на гладких щеках. Я вдыхаю кисловатый запах ее кожи, смешанный с ароматом карамели... Ее глаза, в упор смотрящие на меня, смеются.

– Вы танцуете? – спрашивает она.

– Конечно, – отвечаю я в тот момент, когда сирены начинают медленную мелодию.

Она берет меня за руку.

Ее тело под тогой касается моего.

Вокруг нас образуются другие пары. Фредди обнимает Мэрилин, Рауль приглашает Мату Хари.

– Я смотрела вашу партию игры «Игрек», – шепчет она мне на ухо. – Мне нравится ваш стиль игры.

Я сглатываю слюну.

– Однако альянс является наименее естественным поведением, – продолжает моя партнерша. – Момент, когда необходимо преодолеть страх и предложить союз, всегда деликатен.

Мне кажется, что она немного приблизилась ко мне.

– Эта старая женщина, которая плавает, нужно было это придумать. Не знаю почему, но боги-ученики, как правило, выбирают слишком молодых людей в качестве медиумов. Да, действительно, вы хорошо сыграли эту партию.

– Спасибо.

– Не благодарите меня. Я видела рождение и смерть стольких народов. Я видела, как многообещающие цивилизации погибли из-за того, что в нужный момент не подали руку незнакомцам, или наоборот, не уничтожили их, когда они стали опасны.

Очарованный прикосновением к ней, я с трудом слежу за ее мыслью. Я бормочу:

– Я... я не понимаю.

– Не стоит обманывать себя. Люди с «Земли 18» пока только улучшенные бабуины.

– Они... они больше не приматы.

– Я не сказала приматы, я сказала бабуины. Бабуины – социальные животные, которые в стае могут обратить в бегство львов, а в одиночку, как и люди, могут быть симпатичными. Лишь собравшись в стаю, они становятся свирепыми и спесивыми. Чем их больше, тем они агрессивнее. Именно поэтому, говорю вам, протягивать руку всем племенам может быть и является в идеале замечательной концепцией, но в отдельных случаях это опасно. Это может означать ваше поражение. Не забывайте о поведении людей-крыс.

– А чем предложение союза опаснее драки?

– Я видела столько предательств между народами, вождями, богами... Сперва нужно быть сильным и только потом великодушным.

Она продолжает говорить, но я ее больше не слышу. Я дрожу и покрываюсь мурашками. Я чувствую ее маленькие груди прижатыми к моей груди. Я чувствую биение ее сердца, сердца богини любви.

– ...Вы теперь не ангелы. У вас больше нет моральных обязательств. Научитесь абсолютной свободе, по отношению к себе и по отношению к другим.

Я закрываю глаза, чтобы лучше слышать ее голос и чувствовать ее запах. Никогда мне не было так хорошо, так спокойно, как рядом с ней, Афродитой. Я хотел бы, чтобы время остановилось. Я хотел бы покинуть свое тело, чтобы посмотреть со стороны на нас, танцующих прижавшись друг к другу. Я бы подумал тогда, что этому Мишелю Пэнсону очень повезло обнимать такую женщину.

– ...Быть свободным опасно. Вы не можете не знать, как реагируют люди, предоставленные сами себе. Почему вы хотите, чтобы боги вели себя иначе?

– Я... У меня есть друзья. Они... Они мои союзники.

– Не будьте наивным, Мишель. Здесь у вас нет друзей, только соперники. Каждый за себя. В финале останется лишь один победитель.

Мы кружимся, а музыка немного ускоряется.

– Мой бедный Мишель, ваша проблема в том, что вы... добрый. Как же вы хотите, чтобы женщина полюбила доброго мужчину? Можно простить мужчине все, кроме этого.

Мы танцуем, и я хотел бы, чтобы это состояние чистого счастья продолжалось бесконечно... Она немного отстраняется от меня, и я погружаюсь в ее изумрудные глаза, в которых, как мне кажется, отражается карта этого острова, на который меня отправили. У меня нет времени ее рассмотреть. Пропасть ее зрачков захватывает и притягивает меня.

– Послушайте. Я помогу вам.

– Решить загадку?

– Нет, лучше играть, а также жить в Олимпии. Выслушайте внимательно три совета:

1. Не верьте всему, что вам говорят. При всех обстоятельствах полагайтесь только на собственные чувства и интуицию.

2. Постарайтесь угадать за игрой другую игру.

3. Не доверяйте никому и в особенности остерегайтесь своих друзей... и меня. (Она прижимает губы к моему уху, чтобы еле слышно прошептать последний совет): ...Не ходи с твоими друзьями сегодня на гору... Присоединись к другой группе. Некоторые, фотограф Надар, в частности, уже исследовали пути, которые тебя заинтересуют.

Значит, главные боги в курсе наших ночных похождений. Почему же они нас не арестуют?

Внезапно раздается крик.

Сирены прекращают петь. Оркестр оставляет инструменты. Мы уже поняли, что произошло. Мы к этому привыкли.

Единственный вопрос – кто новая жертва?

Человечество знало три унижения.

Первое унижение: Николай Коперник открыл, что Земля не находится в центре Вселенной, а вращается вокруг солнца, которое, возможно, находится на периферии еще большей системы.

Второе унижение: Чарльз Дарвин объявил, что человек не есть существо, стоящее над другими, но такое же животное, как и все остальные.

Третье унижение: Зигмунд Фрейд заявил, что человек думает, создавая произведения искусства, завоевывая новые территории, делая научные изобретения, разрабатывая философские или политические системы, что им движут высшие, превосходящие его стремления, в то время как на самом деле им движет лишь желание понравиться сексуальному партнеру.

Эдмонд Уэллс,

«Энциклопедия относительного

и абсолютного знания», том 5

Чья-то рука поднимается из кустов, и все мы бежим туда. Скрючившись, там лежит девушка с плечом, обугленным от выстрела креста. Она стонет и прижимает руку к ране, дергается в последний раз, и ее глаза закатываются.

– Кто это? – спрашивает Рабле, в то время как кентавры подбегают с носилками и покрывалом.

– Беатрис Шаффану, – с грустью говорит Прудон. – Обратный отсчет: 109 – 1 = 108.

С неба возникает Афина, копье наперевес, сова вся взъерошена, сама богиня в гневе и ярости.