– Ваша честь! – Митч встал, держа в руках бумаги. – Разрешите подойти к суду.
Судья Сидл немного помялся и ответил:
– Разрешаю.
– Я приготовил список подсудимых, которым за последний год было предъявлено обвинение в хранении наркотиков с целью перепродажи. Ни за одного из них обвинение не требовало столь высокого залога, хотя многие из них – рецидивисты, известные торговцы наркотиками. Среди них немало иностранных граждан, способных в любой момент удрать в Южную Америку.
Ройс напряглась, ожидая ответа Абигайль. Эта женщина была потрясающе красива, уверена в себе, холодна. «Черная вдова», – подумала о ней Ройс. Митч подошел к Абигайль и передал ей бумаги. Они встретились взглядами, и Ройс усомнилась, что эти двое были когда-то любовниками. Скорее они напоминали боксеров на ринге, ожидающих первого гонга.
Неужели между ними была любовь? Ройс не хотела размышлять на эту тему сейчас, когда так много было поставлено на карту. Вместо этого она стала наблюдать за судьей Сидлом, его прыгающим кадыком. Он казался ей растеряннее и обвинителя, и защитника. Захаживал ли он в тюрьму? Знает ли он, что с ней будет, если он согласится потребовать заведомо нереальный залог?
– С каких пор, – продолжал Митч ледяным тоном, – прожженные торговцы наркотиками выходят сухими из воды, а законопослушные граждане, ни разу не покушавшиеся на кодекс, ставятся перед необходимостью платить больше максимума? – Он бросил уничтожающий взгляд на Абигайль. – Ваша честь, я благодарен вам за мудрое решение удалить прессу. Как бы она расценила потворствование заместителя окружного прокурора торговцам наркотиками?
Ройс не сдержала улыбки, видя, как лицо лощеной Абигайль Карнивали приобретает цвет спелого баклажана. Она одернула себя: пытка еще не окончена. Препирательства продолжались довольно долго. Наконец судья Сидл вынес постановление о скромном залоге с небольшой надбавкой.
Дождавшись, пока судья удалится, Митч сказал Ройс:
– У меня есть залоговый поручитель. В качестве обеспечения мы используем твою «БМВ».
– Почему ты не сказал мне о проблеме с залогом?
– А ты испугалась, Ройс? – Его синие глаза вызывающе блеснули. – Я же просил тебя: доверься мне!
– Я имею право на осведомленность о существующих трудностях.
– Если бы это было серьезной трудностью, я бы поставил тебя в известность.
Переодеваясь из тюремного комбинезона в пресловутое платье с бисером, Ройс кипела от возмущения. Одновременно она была вынуждена согласиться, что Митч действует умело. Он переиграл Абигайль, воспользовавшись ее стремлением сохранить подобающий имидж и не запороть себе политическую карьеру.
Она уже признавала, что, имея адвокатом Митча, может уверенно смотреть в будущее. Ей не было свойственно хвататься за последнюю соломинку, и при иных обстоятельствах она постаралась бы обойтись без Митча. Однако обстоятельства были самые что ни на есть экстренные.
Она была на пределе сил, напуганная действиями неведомого противника. Ей был нужен Митч. Но Митч оставался злодеем: он намеренно бесил ее, требовал безоговорочного доверия, заставлял испытывать животный страх.
Он дождался ее появления и затащил на заднюю лестницу, чтобы уберечь от орды репортеров, поджидающей у выхода. Она думала, что они сядут в его «Вайпер», но вместо этого оказались в фургончике с надписью на дверце: «Пицца от Годзиллы: платишь за одну, получаешь две».
Внутреннее оборудование фургона напоминало начинку космической станции: Ройс никогда в жизни не видела столько электроники.
– Что это? – осведомилась она.
– Машина наблюдения. – Митч тронул водителя за плечо. – Познакомься: Пол Талботт. Он проводит расследование в интересах твоей защиты.
Фамилия «Талботт» запомнилась Ройс из материалов о Митче. На ее короткое приветствие Пол ответил так же кратко и завел двигатель. Ройс успела его разглядеть: светлые волосы, дружелюбные голубые глаза, сложение полузащитника из американского футбола.
Митч сел с ней рядом.
– Фургоны, развозящие пиццу, машины телефонных компаний – привычное зрелище в любом квартале. Пол проводит расследование, не вызывая ни малейших подозрений. Если Пол велит тебе сделать то-то и то-то – подчиняйся без рассуждений. Пол выступает от моего имени. Иногда другие дела не позволят мне быть рядом.
– С удовольствием буду сотрудничать с вами обоими, но настаиваю, чтобы меня держали в курсе дела. – Она выдержала негодующий – а какой же еще? – взгляд Митча, но прилив адреналина, испытанный в суде, кончился, и она чувствовала вялость. – Это не игра: под угрозой мое будущее.
Митч положил ей руку на плечо – теплую, дружескую руку.
– Ладно, объясняю. Пол везет тебя в квартиру, где ты поселишься…
– Хочу домой! – Господи, только бы очутиться в родной кровати! Она знала, что теперь ее окружают сплошные загадки, но была настолько измотана, что не могла заниматься разгадыванием ребусов и даже связно размышлять. Немного поспать – и она придет в норму. Только бы уснуть!
– Домой тебе нельзя. Там по-прежнему копается полиция, как на месте преступления. Да и журналисты облепили бы тебя, как саранча. Там собрались сплошные выродки, а за предводителя у них – паскудник Тобиас Ингеблатт собственной персоной.
– Часть нашей задачи в том и состоит, чтобы противостоять шельмованию в прессе, – сказал Пол, не оборачиваясь. – Что ни говори, а отношение общественности к обвиняемому часто влияет на решение присяжных.
– До суда ты не покажешься на глаза прессе. У тебя будет одна компания – твои защитники, – добавил Митч.
– Я должна увидеться с подругами и… – Она вскинула голову. Как она могла забыть?! – И с дядей Уолли. Ты узнал что-нибудь о нем?
– Похоже, он куда-то укатил, – ответил за Митча Пол. – Куда он мог отправиться, по-вашему?
– Никуда. Уму непостижимо, чтобы он уехал, не поставив в известность «Экземенер».
Она в тревоге размышляла о дяде, пока фургон, оставив позади ярко освещенные улицы элегантного района Президио Хейтс с его классическими, изящно оформленными домиками, рассыпанными среди безупречных викторианских строений, мчался в темноте. Потом они заехали в темный проезд и открыли с помощью дистанционного управления типичный для этих кварталов гараж на один автомобиль.
Митч помог Ройс выйти. Пол сказал:
– Я съезжу за Герт и вернусь.
Она поняла, что ею занимается слаженный, умелый дуэт. Митч, слегка поддерживая ее за талию, повел по узкой лестнице в квартиру над гаражом – бывшее помещение для прислуги при вилле, которую она успела заметить по другую сторону небольшого сада. Неподалеку плескался залив. Видимо, днем из окон виллы открывался вид ценой в добрый миллион долларов.
– Мы привезли все необходимое для кухни и ванной. С одеждой придется подождать, пока полиция не отдаст твою.
Митч распахнул дверь и щелкнул выключателем. Ройс увидела маленькую гостиную и кухоньку. Мебель цвета морской волны была совершенно новой и подбиралась специально с учетом женских предпочтений. Митч положил портфель на изящный кофейный столик.
– Спальня там, – махнул рукой Митч. – Ты спи, а я подожду Пола с Герт.
– Кто такая Герт?
– Она побудет при тебе, чтобы тебя никто не беспокоил.
Ройс поняла, что так и осталась заключенной, и открыла было рот, чтобы возмутиться, но вовремя опомнилась: Митч прав. Усталость мешала ей сосредоточиться. У нее не хватит сил, чтобы дать от ворот поворот цепким репортерам типа Тобиаса Ингеблатта.
– Мне необходимо принять ванну. В тюремном душе нет горячей воды – во всяком случае, ее хватает только на первую в очереди.
Митч плюхнулся на диван.
– Валяй.
В спальне стояла двуспальная кровать под гофрированным покрывалом и ночной столик музейного вида. Все здесь, как и в гостиной, выглядело совершенно новым. О том же говорил запах. Спальня еще больше соответствовала женскому вкусу, чем гостиная. У спинки кровати, выполненной в форме морской раковины, были навалены подушечки в наволочках цвета морской волны. Полотенца в той же цветовой гамме, вывешенные в ванной комнате, только что перекочевали сюда из магазина, зато древняя сидячая ванна подсказывала, что Ройс очутилась в одном из старинных и наиболее престижных городских районов.
