Завершение беседы должно состоять из несложных вопросов, так как к этому времени и интервьюер, и респондент (опрашиваемый) утомлены. Можно уточнить какие-либо вопросы, вернуться к недосказанному. В большинстве пособий по качественной социологии указывается, что оптимальная продолжительность одного интервью составляет 40–50 минут. Дальнейший расспрос может не дать ожидаемого эффекта. Вместе с тем опыт показывает, что беседа может успешно длиться и до 2–3 часов, если рассказчик сам разговорился и инициирует продолжение общения. В этом состоит отличие формализованного социологического интервью от исторического интервью. В первом случае интересы расспрашивающего и рассказывающего часто не совпадают, тогда как в устной истории роль устного историка, ведущего интервью, — «провоцировать» рассказчика на воспоминания, организовывать процесс вспоминания и стимулировать поток нахлынувших воспоминаний. Воспоминания втягивают, захватывают человека, и он забывает о времени. Особенно это относится к одиноким пожилым людям, которые рады возможности поговорить, рады внимательному слушателю и хотят как можно дольше протянуть общение.

Однако, если человек немолод и видно, что он устал, но чувствуется, что он еще обладает достаточной информацией, лучше прервать опрос, перенести беседу на другой день и продолжить ее в удобное для респондента время. При благоприятных условиях опрос может быть выстроен в виде цепочки встреч с респондентом. Это самый выгодный для исследователя вариант, если он имеет достаточно времени. Разбив интервью на несколько встреч и заручившись согласием, исследователь предоставляет возможность респонденту вспомнить свое прошлое. В таком случае процесс воспоминаний может превратиться в развернутое биографическое интервью.

По окончании интервью необходимо вложить в каждую аудио-или видеокассету карточку с информацией. Если используется цифровая техника, аннотация составляется на файл цифрового диктофона или видеомагнитофона: что, где, когда, кем было записано, а также та информация, которая вам нужна. Например:

Соколов Афанасий Степанович, с. Красные Орлы, Чарышский район. Потомок казачьего рода. 1908 г. р. Тракторист совхоза «Маяк» (Красные Орлы), рабочком, директор совхоза. В беседе принимает участие жена Елена Ефимовна (урожденная Костылева), 1908 г. р. Поярка совхоза Маяк. 105 мин. (15.45–17.30). с. Маяк, Чарышский район. В доме А. С. Соколова. 09.07.2009. Часть 1 (ведет интервью М. П. Петрова, записывает И. Г. Русакова).

Заканчивая интервью и убирая технику, диктофон выключайте в последнюю очередь. Часто бывает, что, «разогретый» разговором, респондент только к окончанию беседы вдруг говорит что-то важное и интересное, а интервьюер уже упаковал диктофон в сумку.

Интервью как метод исследования представляет собой сложный процесс, может вызвать непредвиденные последствия и требует от исследователя высокой ответственности как при самостоятельной индивидуальной форме работы, так и — тем более — при обучении молодых интервьюеров. Любая программа по устной истории или устному проекту должна предусматривать разработку и принятие Кодекса интервьюера и следование ему. В качестве примера можно использовать наработки отечественных исследователей, первой среди которых стал кодекс, принятый в начале 1990-х гг. Всероссийским обществом устной истории. Свои кодексы существуют в зарубежных обществах устной истории. Есть единичные разработки сводов, уставов, кодексов интервьюера отечественными обществами или центрами устной истории. Их содержание аккумулировано в предлагаемом варианте Кодекса, который может быть использован в адаптированном виде при составлении собственного свода правил поведения.

Интервьюирование должно стать повседневной работой в исторических исследованиях по XX в. При этом интервьюер-историк должен сознавать, что создает документы, являющиеся историческим источником для будущих исследователей. Поэтому необходимо тщательно документировать результаты опроса, а в ходе подготовки и проведения опроса придерживаться этического протокола отношений с респондентом, принципов защиты людей, участвующих в исследованиях в качестве испытываемых.

• Цель исследовательского интервью, помимо научной ценности добываемого знания, должна рассматриваться с точки зрения психологического комфорта респондента и содействия улучшению изучаемых сторон человеческого бытия.

• Интервью должно записываться только после того, как респондент извещен об ответственности за свои материалы и извещенные об имеющихся на них правах[56]. Исследователю желательно документировать соглашения с теми, у кого он берет интервью. Но в любом случае необходимо соблюдать конфиденциальность по требованию респондента и принимать во внимание возможные последствия исследования для него. Что касается требования обязательного получения подписи респондента, то на этот вопрос каждый должен ответить для себя сам. Раньше, если интервью записывалось вручную, рекомендовалось скреплять бумагу подписью респондента и заверять печатью сельского Совета, сельской администрации и т. п. При технической записи интервью есть такое понятие, как «осознанное согласие» респондента. Оно предполагает полное информирование (проговаривание на диктофон) респондента об общих целях исследования и основных пунктах плана, в том числе об использовании материалов, а также объяснение возможных последствий и права респондента отказаться от своего имени в исследованиях или его права на запрещение использовать рассказ в историописании.

Одним из важных вопросов в зарубежной устной истории является определение авторских прав на устный исторический источник. Для российских исследователей эта проблема не актуальна. Лишь те центры устной истории, которые работают по американским технологиям, уделяют ему значительное внимание. В европейских центрах эта проблема также решается неоднозначно, и ей не уделяется большого внимания. Лишь в Великобритании, вслед за США, в последнее время стали придавать значение соблюдению всех необходимых юридических формальностей.

Позиция американских историков отчасти объясняется тем, что устная история в США, в отличие от Западной Европы, начиналась не с «истории снизу вверх» — истории рядовых участников истории, а с выдающихся политических и общественных деятелей. Следовательно, существовал риск судебных разбирательств. Кроме того, в традициях гражданского общества США любой шаг в устной истории документировать или протоколировать. В частности, в некоторых центрах устной истории, например в университете штата Индиана, с респондентом подписывается договор о согласии на интервью; отдельно подписывается договор на передачу интервью центру устной истории. Следует отметить, что в целом зарубежные историки все более строго относятся к соблюдению формальных процедур, связанных с обеспечением авторских прав респондента.

• При создании устного исторического источника необходимо оговорить этическую сторону использования «скрытого диктофона». Эта проблема, не проработанная на уровне действующего законодательства РФ о средствах массовой информации, приобретает особую актуальность в связи с тем, что современные миниатюрные цифровые диктофоны и видеокамеры, в отличие от громоздких старых магнитофонов, позволяют делать запись незаметно для собеседника. При внесении в кодекс интервьюера положительного решения о «скрытой записи» необходимо помнить, что аудиоинтервью предполагает добровольное согласие респондента на диктофонную запись его рассказа, но довольно распространенной ситуацией является отказ носителя информации записываться. Более того, интервьюер может услышать категоричное требование убрать магнитофон или выключить его.