Обязательное условие установления контакта — предоставление интервьюируемому официальной информации о себе (преподаватель, студент и т. д.) и об организации, которую представляет исследователь (школа, институт, музей, университет, факультет и т. п.).

Ведущий интервью обязан объяснить, где и как будет использоваться полученная информация, и тем самым заручиться согласием на ее использование. Интервьюируемый вправе знать, в каких целях будет использован материал. Обращаться к собеседнику нужно уважительно, по имени и отчеству, а не фамильярно, как это принято в деревне. Если исследователь располагает такими материалами, как старые фотографии, газетные вырезки и другие документы, относящиеся к изучаемой теме, можно начать с их просмотра. Можно предпринять и такой ход — попросить показать фотографии из семейного альбома, связанные с темой разговора. Как известно, подобные материалы вызывают воспоминания и помогают начать разговор, особенно при интервьюировании закрытых, застенчивых, скованных, малообщительных людей.

Следует помнить: чтобы побудить человека к воспоминаниям, не обязательно задавать вопросы. Существуют вспомогательные приемы, с помощью которых можно стимулировать процесс воспоминаний и добиться развернутых рассказов. Вызвать в памяти прошлое человеку помогают старые фотографии, предметы быта, старые орудия труда и т. д. Пробуждают воспоминания мелодии и песни прошлых лет.

Очень эффективный способ «раскрутки» интервьюируемого — совместное вычерчивание генеалогических схем родства в прошлом и настоящем, построение хронологических схем событий или биографии респондента (линии времени), создание примерных карт-схем исчезнувшего села, расположения лагеря репрессированных, нанесение на карту сети поселков МТС, единоличного или колхозного землепользования и т. д.

На практике школьники и студенты быстро убеждаются, что успех всего интервью определяется именно вступительной беседой. Даже у опытного интервьюера, для которого не имеет значения, кого он выбирает для интервью, успех опроса зависит от первого контакта с собеседником. Как правило, откровенности и доброжелательности интервьюируемого способствует информация о том, почему с вопросами обратились именно к нему, почему интересует именно его мнение, от кого узнали о нем. Часто первая встреча с глазу на глаз может определить успех или, наоборот, оказаться концом попытки создать устный исторический источник. Именно поэтому четыре минуты начала беседы надо провести с максимальной пользой. Каждый человек индивидуален, к каждому собеседнику желательно подобрать свои «ключи». Лучшим способом является поиск общих увлечений, интересов, пристрастий или общих знакомых. Только при доверительных отношениях можно открыто обсуждать детали личной жизни человека и его отношение к историческим событиям.

Одним из способов установления доверия может являться готовность самого расспросчика рассказать о себе, но недопустимо высказывать свое мнение или свое отношение к обсуждаемому событию, историческому деятелю и т. д. Очень важно, особенно в начале интервью, не показывать своей позиции, избегать оценочных суждений. Особенно осторожно нужно проявлять реакцию на религиозные, национальные, этнические или политические вопросы. Лучше при интервью показать, что корреспондент уважает право респондента занимать ту или иную позицию. И тем более ни в коем случае не следует вступать в спор, провоцировать спор и вызывать тем самым неприятие по отношению к себе. Свое мнение интервьюер обязан оставлять при себе.

От техники собеседования зависит, станет ли первая беседа интервью последней или, наоборот, одной из многих. Решение о количестве интервью с одним респондентом будет зависеть от составленного плана или программы исследования, результатов первого интервью, возможностей интервьюера. Однако показывать свое намерение закончить опрос интервьюируемому не рекомендуется. Любой рассказчик должен чувствовать заинтересованность в нем и быть готовым к тому, что, возможно, записи будут делаться с ним еще не раз.

Нужно быть готовым к тому, что иногда уговорить человека дать интервью бывает сложно, а то и невозможно. Причинами отказа в воспоминаниях могут быть суеверность пожилых людей, страх перед техническими средствами записи, боязнь ложной интерпретации их мнения или искажения их слов, нежелание откровенничать по данной теме, боязнь осуждения их поступков, банальная стеснительность, наконец, отсутствие свободного времени.

Первые программные вопросы не должны быть сложными и объемными. Собеседники как бы проводят своеобразную разминку.

Интервьюирование рекомендуется начать с коротких неформальных вопросов, которые можно записывать на диктофон. На этом этапе знакомства надо постараться узнать потенциальные возможности человека и как рассказчика (умение пространно или кратко отвечать на вопросы, хорошо он слышит или нет, откровенен или скрытен и т. д.), и как информанта (владеет или нет материалом по изучаемой проблеме, «дружит» с датами и именами или нет и т. д.) и составить паспортичку (основные сведения об опрашиваемом).

Опыт показал, что студенты и учащиеся не понимают, что сбор сведений о респонденте — важнейшее обязательное условие научной записи и создания исторического документа. Обычная паспортичка содержит следующие пункты:

Но для научной интерпретации исторического интервью обязательно потребуются другие данные, которые, с одной стороны, позволяют формализовать характеристики респондентов и дают возможность проводить сравнения по заданным исследователем параметрам в тех или иных социальных группах (между мужчинами и женщинами, между старшими и младшими) или между представителями разных групп (например, отношение к раскулачиванию со стороны интеллигенции или крестьянства, со стороны единоличников или коммунаров и т. д.). Поэтому целесообразно расширить информацию о носителе информации и наряду с возрастом, полом, семейным положением включить сведения о вероисповедании, социальном положении. А для ментальной или этнической истории, антропологии, да и просто истории имеет важное значение этническая, этнографическая или иная принадлежность.

С другой стороны, полное «досье» на информатора необходимо для дальнейшей аналитической работы с материалами исторического интервью. Чем шире и полнее информация об информанте, тем больше возможностей для интерпретации материалов проведенного с ним исторического интервью. Связано это со сложным внутренним контекстом личности.

Используя современный термин «идентичность», исследователь должен рассмотреть все варианты самоидентификации, от которых часто зависят и позиция, и оценки, и поведение человека в тех или иных исторических обстоятельствах. Например, человек, проживающий в России, идентифицирует себя как гражданин России и называет себя «россиянином» (при этом надо быть готовым к тому, что часть пожилых людей до сих пор говорят: «Я — советский человек», «Я жил в СССР»), Одновременно он может быть русским и идентифицировать себя с русским этносом и русской культурой или татарином и соотносить себя с татарской культурой. Одновременно он может осознавать свою региональную идентичность и называть себя «сибиряк» или «пермяк». Но и это не последняя идентичность. Он может осознавать себя одновременно и гражданином России, и русским, и сибиряком и при этом уточнять: «Я — из сибирских казаков», «Я — из кержаков», «Я — из воронежских» и т. д. На микроуровне самоопределения могут дифференцироваться и по деревням, и по районам деревни — «краям»: «Я — ельцовский, мы отличаемся от бурановских» (Ельцовка, Бурановка — Усть-Калманский район, Алтайский край), а внутри деревни могут осознаваться отличия населения, например, сибирского, рязанского, воронежского краев: «Мы — Рязань», «Сибиряки так не делают», «Воронежские все такие». «Они совсем другие, даже по-другому говорят. Они все „щекают“: „щайник“, да „хокают“ — „Хришка, хорох хорит“ (Гришка, горох горит)»[53]. Эта информация позволит грамотно и полно анализировать интервью и выявлять все факторы, влиявшие на поведение человека в исторической действительности. Поэтому на этом этапе важно как можно полнее собрать информацию о человеке.