– Джордж, – с упреком произнесла жена, приседая в реверансе. – Мы рады, что вы пришли.

– Спасибо, леди Голдсборо.

– Дидс, проводи лорда Деверилла на его место, – приказала графиня, снова усаживаясь за стол.

Проходя следом за дворецким, он, наконец, окинул взглядом присутствующих. Наиболее важные гости находились, разумеется, во главе стола. Элинор и Шарлемань сидели соответственно рядом с графом и графиней. Кивнув, он поздоровался с ними обоими.

– Валентин, ты успел как раз вовремя – к знаменитому шоколадному десерту леди Голдсборо, – со смехом заметил Шей.

– Я пропустил бы, только если бы Бонапарт напал на Лондон, – пошутил он, хотя до сих пор ничего не слышал о десерте.

Элинор ничего не сказала, хотя довольно вежливо кивнула ему. Когда он уловил исходящий от нее аромат лаванды, у него все сжалось внутри.

Черт побери, все-таки надо было пойти в клуб.

Как он и предвидел, он оказался на другом конце стола, между Амелией Хартвуд и Роджером Ноулвиллом.

Валентин подавил вздох. Следовало ожидать, что он, в конце концов, окажется рядом с дочерью министра. Дьявол снова вовсю хохотал над ним, причем после вчерашней ночи маркиз, наверное, этого заслуживал. Подумать только: лишил девственности сестру своего лучшего друга, которую, как предполагалось, должен был оберегать. Таких низких поступков он еще не совершал.

– Деверилл, я видел вас в парке нынче утром, – сказал Ноулвилл довольно резким тоном.

Ноулвилл тогда показался ему весьма напряженным, вспомнил Валентин. Чудесно. Он только хотел взглянуть на Элинор, хотя мог бы просто зайти к одному из ее братьев и избежать необходимости сидеть целый час между этими двумя безгрешными праведниками.

Но теперь, когда он оказался в этой ловушке, можно было немного позабавиться.

– Да, я тоже вас видел, – ответил он Роджеру. – Если не ошибаюсь, вы ездили на прогулку с леди Элинор.

– Именно так.

– Ухаживаете за ней, не так ли? Роджер прищурился.

– Вам не кажется, что это мое личное дело?

Наверное, так оно и было, и он обычно получал нужную ему информацию окольными путями. Но, задавая этот вопрос, он почувствовал такую же щемящую боль внутри, как и в тот момент, когда впервые увидел Элинор сидящей в экипаже другого мужчины.

– Я друг семьи.

– Она так и сказала. По правде, говоря, она даже защищала ваше поведение с сестрами Мэнделей.

– Какое поведение? – насторожился Валентин… – Мы с ними просто болтали. Если не ошибаюсь, о погоде.

– Не хочу спорить с вами, милорд. Но не могу и одобрить, когда одинокий джентльмен пристает к молодым, никем не сопровождаемым женщинам на глазах у окружающих.

– Позвольте…

– Деверилл! – крикнул в этот момент Шей с другого конца стола. – Кто тебе продал Яго?

Валентин сделал глубокий вдох. «Успокойся», – приказал он себе. Ты пришел сюда не для того, чтобы затевать с кем-то ссору. А, кроме того, учитывая полное отсутствие воображения у Ноулвилла, сомнительно, чтобы Элинор серьезно рассматривала этого молодого человека как жениха.

– Я не покупал коня, – сказал он. – Я выиграл его в карты. У Веллингтона.

Судя по шепоту, пробежавшему вдоль всего стола, некоторые гости были удивлены тем, что герцог Веллингтон играет в карты, более того, что он иногда проигрывает. Будучи гениальным стратегом, герцог был на редкость плохим игроком. А Валентину позарез хотелось заполучить резвого Яго.

Прежде чем Ноулвилл или кто-нибудь еще вздумал обвинить его в том, что он мошенничал, лакей принес следующее блюдо, которым оказался вышеупомянутый, знаменитый десерт. Это была малина в растопленном шоколаде с кремом наверху. Валентин осторожно поднес ложку ко рту, поглядев вокруг, попробовал ли уже кто-нибудь этот шедевр кулинарии.

Светло-серые глаза через весь стол встретились с ним взглядом, и Валентин замер, не донеся ложку до рта. Он попытался понять, что означал взгляд, которым она его одарила. Ожидал увидеть гнев, раскаяние или – что было бы значительно приятнее – вожделение, но, если он не ошибался, в ее взгляде было разочарование.

Но почему? Прошлой ночью он проявил себя как любовник наилучшим образом, в этом можно не сомневаться. И она достаточно хорошо знала его, чтобы не удивляться ни его опозданию, ни легкому флирту с сестренками Мэнделей в парке. Если бы они не были такими глупенькими болтушками, Валентин, возможно, поговорил бы с ними на более серьезные темы, однако еще до того, как увидел Элинор, у него не лежало сердце к общению с ними.

Не отводя от нее взгляда, он проглотил ложку десерта. Десерт неплох, но едва ли заслуживает похвал, которые расточал ему Шей. Однако теперь Валентину предстояло предпринять нечто более серьезное. Надо поговорить с Элинор. Да, предполагалось, что он должен оберегать ее, а он выполнял эту обязанность из рук вон плохо. Но ведь не могла же она рассчитывать на замужество только лишь потому, что он обеспечил ей возможность искупаться и научил заниматься любовью. Не могла она серьезно думать и о том, чтобы выйти замуж за такого пуритански занудного человека, как Роджер Ноулвилл. Так почему же она разочарована в нем?

Сразу же после десерта леди встали из-за стола и отправились сплетничать, обсуждать туалеты подруг или делать что-то еще, чем они занимаются в отсутствие мужчин. Дворецкий принес ящичек отличных сигар и портвейн. Валентин поднялся и пересел на стул рядом с Шеем.

– Какого черта ты здесь делаешь? – прикрываясь стаканом, прошептал брат Элинор. – Я здесь потому лишь, что сестра попросила сопровождать ее.

– А на мне, если ты помнишь, долг, – сказал Валентин. В кои-то веки он был благодарен Мельбурну зато, что тот заставил его расплачиваться по старому обязательству. Будь это не так, ему пришлось бы признаться себе, что видеть сегодня Элинор в компании другого мужчины ему было неприятно и что взгляд, которым она его недавно одарила, его встревожил.

– Мне кажется, этот ужин должен считаться безопасным мероприятием, потому что на нем присутствую я.

– Откуда мне было знать? – солгал Валентин. – Сколько раз я просил вашего брата сообщать мне об изменениях запиской?

– Ну, по крайней мере, ты успел отведать знаменитого десерта, – хохотнул Шей.

– Кстати, о десерте. Нелл его, кажется, даже не попробовала. Она хорошо себя чувствует?

– Ее одолели женихи, – ответил ее брат. – Трое – утром, четверо – после полудня, причем все являются в надежде, что она уделит им несколько минут, чтобы они успели убедить ее выйти за них замуж.

– Семеро за один день? Ее брат кивнул.

– Честно говоря, если бы они не были столь неподходящими кандидатурами, я бы начал беспокоиться. Но уверен, что ни на одном из них она свой выбор не остановит.

– Ты полагаешь, что ни к кому из них она не относится всерьез?

– Нет, насколько я могу судить. Она со мной почти не разговаривает. Я превратился в одного из врагов.

– Потому что ты мужчина?

– Потому что я ее брат.

– Я думаю, она образумится, Шей, – сказал Валентин. – Ей просто хочется воспользоваться шансом, испытать что-то новое, прежде чем она остепенится.

– Какой ты сегодня рассудительный. Что это на тебя нашло? – Шарлемань протянул руку и пощупал лоб Валентина. – Ты не заболел?

Валентин усмехнулся.

– У меня бывают моменты прозрения, которые удивляют меня самого. И сейчас просто один из них.

Он чуть было не выдал себя. Нельзя, чтобы ее братья заподозрили, что он не ограничивается тем, что только присматривает за ней.

Тем временем лорд Хеннесси начал рассказывать какую-то непристойную историю о служанке и бароне. Валентин не поверил ни единому слову. Однако высказывать свое недоверие вслух воздержался, потому что пришлось бы выслушивать объяснения и мнения по этому поводу каждого из присутствующих, а он жаждал быть совсем в другом месте. Ведь пока не закончат обсуждать идиотскую сплетню, мужчины присоединятся к леди, расположившимся в гостиной.

Разумеется, он не собирался вести с Элинор серьезные разговоры, ему просто надо было узнать, что означал ее взгляд, и убедиться, что она не проявляет особого интереса к Ноулвиллу. В конце концов, пока Мельбурн не протрубил отбой, он все еще обязан присматривать за ней.