Не сводя с него глаз, она натягивала одежду, которая успела уже немного просохнуть. А вот ему повезет, если он не свалится с воспалением легких. «Скажи что-нибудь», – приказал он себе, пытаясь придумать учтивую и остроумную фразу, которая избавила бы ее от смущения и позволила бы ему при этом не выглядеть полным идиотом.

– Выдать тебя замуж за какого-нибудь пускающего слюни старого козла было бы преступлением, – проговорил он, подавая ей туфельку, которую обнаружил в кустах, когда разыскивал свой сапог.

– По крайней мере, теперь я могу сказать, что сделала что-то такое, чего сама хотела, – сказала она в ответ. – Спасибо тебе.

Он нахмурил брови.

– Ради Бога, не благодари меня, Элинор. Это я перед тобой в неоплатном долгу.

Элинор поперхнулась.

– Но ведь у тебя столько любовниц.

Подавив вздох, Валентин встал и, взяв ее за плечи, повернул лицом к себе и крепко поцеловал.

– Ты сильно преувеличиваешь, – пробормотал он, отпуская ее, чтобы поднять свой мокрый сюртук. – А теперь позволь проводить тебя домой, пока ты не пожалела о произошедшем.

– Не пожалею, – улыбнулась она с таким видом, что у него пересохло в горле. – Об этом не беспокойся.

Элинор проснулась поздно и не спеша оделась. Она чувствовала себя разбитой, двигалась, словно во сне и в деталях вспоминала минувшую ночь. Подумать только, ведь она-то хотела, чтобы ее вчерашнее приключение ограничилось купанием!

Был уже двенадцатый час, когда она спустилась вниз. – Здравствуй, дорогая, – сказал Закери, взглянув на нее поверх края газеты.

– Доброе утро, – ответила она, стараясь выглядеть непринужденно. – Персики еще остались?

Он кивком головы указал на сервировочный столик…

– Когда твоя служанка сказала, что ты проснулась, Стэнтон снова наполнил вазу.

Она взглянула на дворецкого.

– Спасибо, Стэнтон.

– К вашим услугам, миледи. И…

– Ох, я забыл сказать, что в гостиной тебя ожидают три джентльмена, чтобы пригласить на прогулку или куда-нибудь еще, – прервал дворецкого Закери.

– Странно! – удивилась Элинор, бросая взгляд в сторону коридора, ведущего к утренней гостиной. – Я никому не давала согласия, ни на какие встречи.

– Очевидно, они просто явились в надежде, что ты окажешься свободной. Но, как было приказано, мы никого не стали прогонять, чтобы ты могла распорядиться ими по своему усмотрению.

– Кто эти джентльмены? – спросила она, осматривая блюда на столе и не торопясь приступать к завтраку. Никого из них она не приглашала и ни один из них не окажется маркизом Девериллом. Мало того, что он не стал бы ждать в толпе джентльменов, не теряющих надежды, но и вообще не явился бы к ней с визитом. Прошлая ночь была их – нет, ее – моментом свободы и страсти. Он помог ей обрести ее, но она сама сказала, что никакого продолжения не будет.

И конечно, это было самым мудрым решением, хотя она приняла его еще до того, как узнала, каким наслаждением обернется прошлая ночь. Очень разумно заранее положить конец неизбежным последствиям, чтобы не мучиться мыслью о том, где он может быть сейчас. Валентин, судя по всему, не отличался особой верностью или склонностью к продолжительным романам. К слову сказать, она его увлечения и романами бы не назвала. Скорее, это были связи. Теперь она тоже стала одной из длинной вереницы его женщин. Завидная участь! Но ведь именно этого она и хотела. Разве не так?

– Спроси у Стэнтона, кто эти визитеры, – сказал Закери. – Я занят.

Она вздохнула и, приподняв бровь, взглянула на дворецкого.

– Стэнтон?

– Мистер Роджер Ноулвилл, лорд Йен Вудс и лорд Чамбри, миледи.

Закери снова взглянул на нее поверх края газеты и продолжил чтение.

– Что ты хотел сказать? – спросила она.

– Ничего. Просто заметил, что ты в хорошем настроении, но не спрашиваю о причинах, потому что не хочу ничего испортить или нарушить какие-нибудь правила.

Ну и как прикажете отвечать ему на это?

– Ладно. Спасибо тебе.

– Пожалуйста. А что делать с не теряющими надежды джентльменами в гостиной?

– Я думала, что ты слишком занят, чтобы обратить на них внимание.

– Так оно и есть. Я просто хочу напомнить тебе об их присутствии.

Никто из визитеров не вызывал у нее никаких эмоций, хотя, пожалуй, Ноулвилл был перспективным молодым человеком, хотя и крайне скучным. И все же, судя по всему, у него есть характер, если он без приглашения явился с визитом.

С другой стороны, ее не слишком привлекала возможность провести целый день в обществе одного из этих джентльменов. Элинор выбрала себе персик, потом снова положила его в вазу.

– Наверное, бестактно заставлять их ждать.

– Значит, ты поедешь кататься со всеми? – спросил Закери.

Она показала ему язык как раз в тот момент, когда и столовую вбежала Пип.

– Моя гувернантка говорит, что вымоет мне язык с мылом, если я ей его еще раз покажу, – заметила она и, схватив персик, который вернула в вазу Элинор, вонзила в него зубки. – Но я ей про тебя не скажу.

– Спасибо, Пип.

– Пожалуйста. А кто эти новые мужчины, которые приехали к тебе с визитом? – спросила девочка. – Я их никогда раньше не видела, значит, они не могут быть друзьями папы или дядей.

– Нет, это не наши друзья, – согласился Закери.

– Они приехали с визитом ко мне, – объяснила Элинор. – Хотят пригласить меня поехать на прогулку.

– Все сразу?

– Да, – ответила она, пытаясь не показать, как ей этого не хочется.

– Не думаю, что ты сможешь поехать со всеми одновременно.

– Очевидно, нет.

Тут ей в голову пришла одна мысль, и она снова обратилась к дворецкому.

– Стэнтон, кто из них прибыл первым?

– Лорд Чамбри, миледи.

Ну, разумеется, это тот, с длинной, как у гуся, шеей. Элинор скорчила гримасу. Правильнее, пожалуй, будет выбрать Чамбри. Она может предпочесть провести день с тем, к кому больше расположена, и не обязана искать для этого оправданий. Этому научил ее Валентин – по его словам, это не означало быть жестоким, а означало просто быть справедливым к самому себе.

– Стэнтон, скажите мистеру Ноулвиллу, что я скоро буду готова. И передайте остальным, что я ценю их интерес и надеюсь скоро увидеться.

Дворецкий кивнул, плавным движением повернулся и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Элинор вздохнула и выбрала другой персик. Потом уселась рядом с Пип.

– Какие у тебя планы на сегодня, малышка?

– У меня урок игры на фортепьяно, потом я должна сделать уроки, но мне хотелось бы вместо этого сходить в музей.

– Вот как?

– Да. Папе бы это не понравилось, но он сегодня занят в парламенте.

– В таком случае у меня есть предложение. Ты отправляешься на урок музыки, а когда я приеду с прогулки, мы с тобой пойдем в музей.

Испачканная персиковым соком ручонка схватила ее за запястье.

– Правда? Вот будет здорово! Потому что дядя Закери любит там смотреть только на голые статуи, а мне нравятся мумии.

– Это неправда! – возразил Закери. Элинор игнорировала его.

– В таком случае мы с тобой…

– Я просто восхищаюсь мастерством скульпторов, – перебил ее брат.

– Мне тоже нравятся некоторые статуи, – сказала Элинор, встретив его удивленный взгляд. Она и сама не знала, что на нее нашло этим утром. Разве что приключение с маркизом Девериллом повлияло на нее так, что она больше не беспокоилась о том, что могут подумать о ней окружающие, включая членов семьи.

– Ты… ты не должна так говорить, – возмутился Закери. – Побойся Бога, Нелл. Ведь это неприлично.

– Если ты имеешь право восхищаться мраморными грудями, то и я могу восхищаться тем, чем пожелаю.

Пип зажала рот обеими руками, но не могла сдержать хихиканья.

– Ты сказала «грудями»…

– Видишь, что ты наделала, – упрекнул ее Закери, смуглое лицо, которого сильно покраснело. Он поднялся. – Надеюсь, ты не будешь говорить подобным образом в присутствии Ноулвилла.