Однако все это отнюдь не объясняло его влечения к Элинор Гриффин. Он был уверен, что это пройдет, однако в данный момент всякий раз, когда он находился в ее компании, ему хотелось схватить ее в объятия и поцеловать. Более того, возникало жгучее желание сорвать платье с ее стройного девичьего тела и, проведя руками по теплой гладкой коже, развести ножки и оказаться глубоко внутри ее.

– Деверилл! – послышался голос Мельбурна. – Мне нужно поговорить с тобой.

Валентин, оторвав взгляд от стола, за которым играл в вист, посмотрел на него. Разумеется, разговор состоится. Герцог желал получить отчет о поведении Элинор, а Валентин не был настроен, его давать.

– Дай мне несколько минут, чтобы я смог отобрать у Эвертона все его деньги. Встретимся чуть позже.

Кивнув, герцог вышел из игровой комнаты. Валентин, который больше не мог сосредоточиться на игре, проиграл следующую партию и встал из-за стола, потеряв двадцать фунтов. Он попытался, было решить, в какой степени ему следует информировать Себастьяна о событиях, не нарушая слова, данного Элинор. Ничего удовлетворительного не придумал, да и время на обдумывание истекло.

Валентин нашел Себастьяна на балконе, прилегающем к игровой комнате. Он курил сигару.

– Надеюсь, у тебя найдется еще одна такая же для меня, – сказал он, вдыхая пьянящий аромат табака. Американские сигары. У Мельбурна недурной вкус, как, впрочем, и у него.

Герцог извлек сигару из внутреннего кармана сюртука и дал ему. После того как Валентин прикурил ее от одного из стоявших на балконе фонарей, оба подошли к перилам. Некоторое время они курили молча. Валентин пытался придумать, что бы ему сказать, а Мельбурн старательно делал вид, будто ему и так уже все известно и он просто хочет получить подтверждение. За шестнадцать лет дружбы Валентин знал эту его тактику, но она на него не действовала.

– Ладно, говори, что происходит, – нарушил молчание герцог.

– Ничего особенного. Станцевала несколько танцев с разными джентльменами и ездила на прогулку в Гайд-парк с Кобб-Хардингом.

– Не отдавала ли она предпочтение еще какому-нибудь мужчине? Как-никак она утверждала, что намерена искать себе мужа.

– Я этого не заметил, – пожал плечами Валентин. Надо было что-то сообщить Мельбурну, иначе он заподозрит лицемерие. – Ты только что предоставил ей полную свободу. Сомневаюсь, что она поспешит надеть на себя брачные кандалы.

Себастьян взглянул на раскинувшийся внизу сад.

– Поскольку мы говорим о Нелл, я бы воздержался высказывать взгляды, от которых попахивает не которым цинизмом.

– Если хочешь моей помощи, смирись с моими взглядами.

– Наверное, ты прав. Скажи, о чем ты говорил с Нелл сегодня? И не пытайся изобразить святую невинность, потому что ее у тебя никогда не было.

– Ты меня обижаешь. Шей сказал тебе, что она попросила у меня совета насчет участия в каком-нибудь приключении?

Герцог кивнул.

– И какой же, скажи на милость, совет ты ей дал?

– Пока никакого. Ты думаешь, я знаю, что ей посоветовать? У меня нет желания бежать из Лондона, словно дикий кабан, которого затравили братья Гриффин. Поэтому я предпочел пригласить ее на тур вальса.

– А Кобб-Хардинг? Я отнюдь не горю желанием называть зятем этого охотника за богатым приданым.

– Это тебе едва ли грозит. По моим наблюдениям, при ближайшем знакомстве он показался ей отвратительным.

– Это хорошо, – сказал Мельбурн и загасил сигару. – Мне не хотелось бы оставлять ее вдовой, если бы она вздумала бежать с ним или совершила какую-нибудь другую глупость.

– Возможно, ты мало ей доверяешь, Себ, поэтому она и сердита на тебя. Но она все же Гриффин.

– Мне казалось, что именно это ей не нравится.

Валентин хотел, было ответить, но вовремя вспомнил, что его дело – сторона. Для Себастьяна он оставался все тем же незаинтересованным Девериллом, оказавшимся вовлеченным в эту историю только из-за долга чести. Ему должно быть все равно, почему Элинор совершила какой-то поступок, лишь бы она не опустилась до чего-нибудь скандального.

– Тебе лучше знать. Я должен только уберечь ее от беды, а не разгадывать мотивы ее поступков.

– Я подумал, что она, возможно, Проговорилась тебе относительно своих планов. Ты умеешь заставить людей разговориться.

– У меня врожденное обаяние, – сказал Валентин и, затянувшись последний раз, тоже погасил сигару. – Хотелось бы услышать, как долго еще мне быть у тебя на побегушках.

Мельбурн, усмехнувшись, направился к балконной двери.

– Пока я не решу, что твой долг мне погашен, или пока Элинор не бросит свою затею – в зависимости от того, что произойдет раньше.

– Это вдохновляет, – кивнул Валентин. Учитывая, что он мог положить конец всему этому неделю назад, сказав одно слово Мельбурну, он решил, что винить ему некого, кроме себя. Но, как ни удивительно, задача опекать Элинор стала для него более привлекательной, чем он мог ожидать. Одна операция по спасению и один поцелуй перевернули всю его жизнь вверх тормашками. Причем это ему очень нравилось.

После перерыва оркестр заиграет вальс. Как только исчез Стивен Кобб-Хардинг, для Элинор на этом суаре ничто не имело значения, кроме этого танца, – ни жара в бальном зале, ни Фрэнсис Хеннинг, четыре раза наступивший ей на ногу во время контрданса, ни глупые цветистые комплименты неожиданно образовавшейся толпы поклонников, ни отсутствие привлекательного одинокого джентльмена. Она должна была признать, что в некоторых случаях ее братья оказывали ей услугу. Без них охотники за приданым лезли из всех щелей.

– Нелл, нынче вечером я почти не вижу тебя, – огорченно сказала Барбара, отходя от мистера Роберта Мелпина, чтобы обнять и поцеловать подругу.

– Да уж, похоже, я стала весьма популярной, – призналась Элинор, стараясь не усмехнуться, когда ее предыдущий партнер, проходя мимо, отвесил ей глубокий поклон.

– Я думала, что сегодня всеобщее внимание привлечете вы с мистером Кобб-Хардингом. Я видела, как он разговаривал с тобой, но ты с ним ни разу не танцевала. Надеюсь, твои братья не вывели его за конюшню и не пристрелили?

Элинор заставила себя улыбнуться.

– Боюсь, что мы с мистером Кобб-Хардингом абсолютно несовместимы. У него глупейшие взгляды на женщин и брак.

– Как жаль! Он такой красивый. Но мне кажется, что, если бы ты решила выйти за него замуж, твои братья испортили бы жизнь вам обоим.

– Не сомневаюсь, – сказала в ответ Элинор, отчаянно пытаясь сменить тему разговора. К счастью, Роберт Мелпин все еще маячил поблизости, поглядывая на Барбару глазами потерявшегося щенка. – Вы с мистером Мелпином, кажется, танцевали дважды, – заметила Элинор, вздохнув с облегчением, когда Барбара покраснела. Кобб-Хардинг был сразу же забыт.

– Он настроен очень серьезно, – призналась ее подруга. – И папе он, кажется, нравится.

– А ты, Барбара? Тебе он тоже нравится?

– Думаю, что да, но я не хотела бы связать себя словом, а потом понять, что есть другой человек, который нравится мне еще больше.

– Тогда, умоляю тебя, не давай никакого обещания. Барбара улыбнулась.

– Пока не дам, но у меня нет ни твоих средств, ни безграничного терпения твоей семьи. От меня требуется, чтобы я была помолвлена до конца сезона. И ты это знаешь.

Элинор действительно знала, но совсем забыла об этом, потому что ее собственная жизнь за последнее время превратилась в хаос.

– Я бы не сказала, что моя семья отличается терпением – скорее деспотизмом и скептицизмом. Скажи, а кто у тебя еще в списке кандидатов?

– Их несколько. Но я думаю, что здесь не место…

– Ты права. Завтра я обедаю с моей тетушкой Тремейн, а утром буду на гребных гонках, зато в воскресенье свободна целый день.

– В таком случае, не покататься ли нам утром в парке? – спросила Барбара.

– С удовольствием. Век не делала этого. Тебя устроит, если я заеду за тобой в десять часов?

Барбара снова нежно поцеловала подругу.

– Мне давно хотелось поговорить с тобой, но ты была слишком занята.