– Спасибо, – сказала она в ответ, подчеркнуто внимательно слушая исполнительницу.

– А вы…

– Мне очень хочется пить, – прервала его девушка. – Не принесете ли стаканчик пунша?

Эндертон радостно помчался исполнять просьбу, и Элинор вздохнула с облегчением. Теперь она могла просто слушать исполнительницу.

– От вертепа до высоко эстетичного наслаждения музыкой – и всего за одни сутки, – услышала она низкий голос Деверилла, и он опустился на пустой стул рядом с ней. – Жизнь полна неожиданностей.

У нее замерло сердце, но она не отвела взгляд, от сцены.

– Чуть позднее выступит Мэри, старшая сестра леди Барбары. Она сама пригласила меня. А как оказались здесь вы, милорд?

– Я вообще не уверен, что приглашен. Проезжал мимо и заметил, что к этому дому сворачивают экипажи. – Он пожал плечами. – Меня никто не прогнал.

– Как же вас прогнать, если здесь столько молодых девушек ищут мужей? – прошептала она в ответ. – Вы вполне могли бы сгодиться какой-нибудь бедняжке.

– Вот как? Значит, я попал в ловушку? Она усмехнулась.

– В явную ловушку – с пуншем и шоколадом в виде приманки. А я-то думала, что вы всем этим пресытились.

– Дерзкая девчонка, – манерно растягивая слова, проговорил он. – А есть ли здесь потенциальные мужья для вас?

Элинор сморщила носик.

– Лично я пришла сюда исключительно ради шоколада.

Вновь появился Генри, держа в каждой руке по стакану пунша. Вежливость обязывала Деверилла извиниться и уступить ему место. Но маркиз вместо этого бросил на молодого мужчину один-единственный взгляд, после чего Эндертон счел за благо удалиться.

– Вы его напугали, – пристыдила Валентина Элинор.

– Что? Я просто хотел сказать, что если бы мне были нужны свобода, грех и романтика, то я бы не стал проводить вечер здесь. А что касается мужей, то вы могли бы…

– Тише, – остановила его Элинор, хотя мисс Сэнфорд так энергично барабанила по клавишам, что едва ли кто-нибудь мог подслушать их разговор. – Я ведь не пытаюсь полностью сломать свою жизнь; я только пытаюсь ее улучшить. У меня нет намерения, отказаться от спокойных вечеров или от общения со своими друзьями. Скажите, вы помогаете своим друзьям?

– Время от времени.

– Валентин, а для меня вы могли бы сделать кое-что?

Он долго молчал, так что она уже начала беспокоиться, что он ей откажет. Она искоса взглянула на него. Он смотрел на нее, но по выражению его лица было невозможно понять, что он думает. Однако его зеленые глаза блестели. Элинор судорожно сглотнула. Если бы он только узнал, как много думала она о нем за последнее время, то был бы весьма удивлен.

– Что вы имеете в виду? – тихо спросил он. «Поцелуй. Прикосновение твоих рук».

– Мне нужен проводник.

– Вы уезжаете в Африку?

– Не поддразнивайте меня. Я неверно выразилась. Не проводник, а скорее наставник.

– Я внимательно слушаю.

– Не знаю, как долго Мельбурн будет соблюдать нашу договоренность, – медленно сказала она, надеясь, что не ошиблась в нем, и действительно может ему доверять. – Но уверена: как только он ее аннулирует, у меня больше никогда не будет возможности принадлежать самой себе. Да, я надеюсь, сама выбрать себе мужа, но это не все, что я предполагаю сделать. Я хочу хоть на мгновение почувствовать настоящую свободу. Как птица! Но не знаю, как это осуществить. Я думаю, что вы могли бы мне помочь.

Где-то глубоко под их ногами громко хохотал над ним Люцифер. Валентин знал это, хотя звуки фортепьяно заглушали этот хохот.

– Не просите меня быть наставником, Элинор. Я для этого недостаточно подготовлен.

– Мой опыт подсказывает другое. Кому еще я могла бы довериться в таком деле? Мистеру Кобб-Хардингу?

На сей раз, он был уверен, что отчетливо слышит дьявольский хохот.

– Грех и доверие несовместимы. Одно предает другое.

По ее лицу снова медленно расплылась улыбка.

– В таком случае, почему вы возражаете, милорд?

Почему ему взбрело в голову являться сюда? По мнению Мельбурна, это было «безопасное» мероприятие, но он не мог удержаться. Прискакал. А теперь вот она просит научить ее жить, быть свободной как птица.

– Хорошо, – согласилась она. – Почему бы вам завтра утром не прогуляться со мной в Гайд-парке?

– Мне?

Она снова улыбнулась.

– Вы уже признались, что встаете до полудня. – Ее затянутые в перчатки пальчики незаметно погладили его по рукаву. – Ну, пожалуйста, Деверилл? Вернее, Валентин. Я не хочу снова сделать ошибку, как вчера вечером.

Он вздохнул.

– Ладно. В одиннадцать. И захватите с собой какую-нибудь чертову дуэнью.

– Захвачу. Спасибо, сэр.

– Оставьте благодарность на потом. Не сомневаюсь, что вы пожалеете, что благодарили меня.

– Никогда!

Она, может быть, и не пожалеет. А он? Ох, черт возьми, уже пожалел.

Он заметил Шея Гриффина, который сидел на несколько рядов позади них. Судя по его скучающем виду, среднему брату, очевидно, досталось сопровождать Элинор, когда подбрасывали монету. После того как Валентин услышал от Закери об инциденте с лошадью, ему стало понятнее покровительственное отношение братьев к сестре. Учитывая то, что он видел своими глазами прошлым вечером, он был рад, что она не протестовала против присутствия здесь Шея.

Гораздо больше его удивило стремление Элинор поступать против желаний семьи и отыскать свое место под солнцем. Если бы она была мужчиной, то стремление пойти своим путем стало бы понятным. Но ведь она девушка. Насколько он знал, дочки на выданье не осмеливались возражать тем, в чьих руках находились их деньги и будущее. Пусть даже они иногда не соглашались с чем-то в глубине души, внешне вели себя послушно и уступчиво.

Первая часть выступлений закончилась, и Элинор, извинившись, отправилась поздравить леди Мэри Хаусен. Озадаченный Валентин остался сидеть на месте. Музицирование Мэри не произвело на него впечатления. Но главное, он терпеть не мог разговаривать по душам с девственницами, ищущими свой путь в жизни.

– Сегодня здесь самым крепким напитком является пунш, – сказал Шей, опускаясь на пустой стул Элинор. – Скучная музыка и трезвость – не лучшее сочетание.

Не говоря ни слова, Валентин достал из внутреннего кармана сюртука фляжку с виски. Он протянул ее Шею, не спуская глаз с хозяина и хозяйки, пока тот делал большой глоток.

– Ты спас мне жизнь, – с чувством пробормотал Шей, возвращая ему фляжку. – А то бы я помер со скуки.

Прежде чем закрутить крышку и снова убрать фляжку в карман, Валентин и сам отхлебнул глоток.

– Это несколько приглушает тоску.

– Я, по крайней мере, знаю, почему присутствую здесь, – заметил Шей, бросив взгляд на сестру, – но какого дьявола ты здесь делаешь? Мельбурн отправил с ней меня, потому что был уверен, что тебя никакими силами сюда не затащить.

– Я просто проезжал мимо, – пожал плечами Валентин, повторяя ложь, которую уже преподнес Элинор. Чем меньше вариантов придется запоминать, тем проще.

– Я видел, что вы с Элинор все время о чем-то болтали.

Так, начинается самая трудная часть.

– Она считает меня олицетворением свободы и авантюризма и хочет, чтобы кто-нибудь подсказал ей, как найти собственный путь к свободе.

– И она попросила тебя это сделать? – удивился Шей.

– Почему бы и нет? Я неотразим, очарователен и не являюсь одним из ее братьев.

– А знаешь, – медленно произнес лорд Гриффин, – это могло бы пойти нам на пользу. Ты все равно присматриваешь за ней, а пока она с тобой болтает, к ней не посмеют приблизиться бездельники вроде Кобб-Хардинга или Эндертона. Боже милосердный, нам только не хватает услышать, что она бежала, чтобы сочетаться браком с каким-нибудь профессиональным игроком из-за того лишь, что ей кажется, будто Мельбурн заставляет ее выполнять слишком много правил.

– Бежала? – повторил Валентин, приподняв бровь. – Она говорила, что ищет мужа, но ты полагаешь, что она способна на такое безрассудство?

– Я думаю, она только и ждет, чтобы удрать на волю. И теперь, когда Мельбурн приоткрыл дверь, я сомневаюсь, что она добровольно прилетит назад в клетку.