Хорошо, что он поехал на это второе за вечер мероприятие в своей карете, хотя руководствовался при этом не вполне невинными соображениями.

Выйдя из дома Белмонта, он свистом подозвал своего кучера, и мгновение спустя перед ним остановилась большая черная карета с желтым гербом на дверце.

– Поезжай вокруг Гайд-парка, – приказал Валентин и, подняв Элинор в карету, усадил ее на подушки сиденья.

Карета тронулась с места, и он открыл оба окошка, чтобы впустить влажный ночной воздух. Он никогда не был хорошего мнения о Стивене Кобб-Хардинге. Откровенно говоря, вообще о нем не думал. Но такого уж никак не мог ожидать.

– Деверилл, – послышался слабый сонный голосок Элинор.

– Расслабься, милая. Ты в безопасности.

– Я как-то странно чувствую себя.

Он наклонился и снял с ее лица маску лебедя.

– Тебя опоили наркотиком. Держу пари, что добавили лауданум в твой ром.

– Но зачем он это сделал?

– Наверное, чтобы ты не слишком ему сопротивлялась.

С явным усилием она попробовала сесть. Она была очень бледна, зрачки сильно расширены.

– Ты тоже… Валентин нахмурил брови.

– Я не опаиваю девушек наркотиками. Девушка или хочет быть со мной, или не хочет.

– Но ты был там. У Белмонта.

– Только для развлечения при условии полного согласия обеих сторон, – объяснил он, вертя в руке ее маску. – А вот зачем там была ты?

Элинор покраснела и на мгновение закрыла глаза.

– Я не знаю. Предполагалось, что Стивен будет сопровождать меня на бал у Хэмптонов, но потом он предложил поехать на другое суаре… и мне показалось, что Мельбурн никогда не позволил бы мне там побывать.

– Выходит, ты знала, что там небезопасно? По ее лицу скатилась одинокая слеза.

– Мне хотелось почувствовать себя свободной, как ты… Но обещай мне, Деверилл, то есть Валентин, что никому не скажешь о том, где я была, и что Стивен… что он делал.

– Сомневаюсь, что мое молчание пойдет тебе на пользу, Элинор. Кобб-Хардинг многое выигрывает и почти ничего не теряет, если распространит слух о том, что обесчестил тебя.

Она прищурила глаза.

– Если он думает, что это заставит меня выйти за него замуж, то жестоко ошибается.

Валентин пожал плечами.

– Все может быть…

Глядя в ее серые глаза, он убедился, что она поняла, в какую серьезную беду попала, и что сегодня фамилия Гриффин сможет защитить ее только в том случае, если она во всем признается своим братьям.

– Ох, нет, – прошептала она, качая головой, – только не это.

– Мне не хотелось бы усугублять твои неприятности, – сказал он, – но незадолго до того, как я уехал с бала у Хэмптонов, Мельбурн отправил Шея в Гриффин-Хаус, чтобы узнать, там ли ты. Это было довольно давно.

Она тяжело вздохнула, пряди вьющихся темных волос, украшенных красными ленточками, упали налицо. Бог свидетель, он видал такое не раз – слезы, мольбы, притворная беспомощность пускались в ход, чтобы заставить его передумать или сжалиться. Валентин внимательно посмотрел на ее опущенную голову. Каким бы он ни был циником, искреннее отчаяние он видел сразу. И оно впервые в жизни тронуло его.

– Воксхолл, – сказал он, нарушая молчание.

– О чем ты? – спросила она, шмыгнув носом в безуспешной попытке сдержать слезы.

– Сегодня вечером там должны выступать акробаты. Прыгуны, канатоходцы, люди на деревянных ходулях.

– А при чем здесь я?

– Доверься мне. Ты знала, что Мельбурн собирается на бал, но тебе хотелось посмотреть на циркачей. Поэтому, дождавшись, когда они уедут, ты улизнула из дома и, наняв экипаж, отправилась в Воксхолл.

Она подняла голову, в серых глазах засветилась надежда.

– Мельбурн придет в ярость.

– Да, но зато не будет скандала.

– Если только не заговорит Стивен, – снова опечалилась она.

Валентин невесело улыбнулся.

– С мистером Кобб-Хардингом я сам разберусь. К тому времени, когда я это сделаю, он если когда-нибудь и будет произносить твое имя, то с большим уважением. – Поведение этого сукина сына все больше приводило его в ярость.

Элинор схватила его за руку.

– Я в большом долгу перед тобой, Деверилл, и никогда этого не забуду. Ты добрый друг… и хороший человек.

Он сжал ее пальцы и тут же выпустил руку, внезапно ощутив беспокойство.

– Ну, в этом я не вполне уверен, – пробормотал он. – Пока что мне следует благодарить тебя. – Не дав ей возможности возразить, он высунул голову из окошка кареты. – Доусон, останови наемный экипаж, и пусть он следует за нами, а потом поезжай на угол Эйвери-роу и Брукс-мьюз. – Да, милорд.

Там они окажутся в двух кварталах от дома Гриффинов, то есть достаточно далеко, чтобы ее бдительные братья ничего не заметили, но довольно близко, чтобы он мог посадить ее в наемный экипаж, не беспокоясь о том, что с ней что-нибудь случится, пока она не доберется до дома. Элинор уже достаточно настрадалась за этот вечер, так что заслуживала того, чтобы добраться до дома без приключений.

– Деверилл, я не знаю, как тебя благодарить.

– Во-первых, дай слово, что никогда больше не окажешься в подобной ситуации.

– Обещаю, – горячо выпалила она.

– А во-вторых, ты никогда больше не станешь надевать это платье. Чертовски жаль, конечно, потому что в нем ты выглядела как богиня огня, но кто-нибудь из присутствовавших у Белмонта может его узнать, а следовательно, и тебя. Тем более что ты приехала с Кобб-Хардингом, а уехала со мной.

Она кивнула, опустив взгляд на элегантное платье.

– В любом случае я едва ли когда-нибудь захочу надеть его снова. – Ее нежные щечки снова покраснели. – И ты видел…

Да, он теперь едва ли забудет это. Сестра Мельбурна уже не была больше милым ребенком. Она стала великолепным образчиком девичьей красоты.

– Мне, конечно, приходилось видеть раздетых женщин, Нелл, – с нарочитой медлительностью произнес он. – Меня трудно удивить.

– И ты никому не скажешь? Я знаю, что вы с Себастьяном близкие друзья, но, пожалуйста, Деверилл, не говори ему ничего.

– Не говорить о чем? – переспросил он, вставая, когда карета остановилась. – И, пожалуйста, зови меня Валентин. По крайней мере, за сегодняшний вечер я заслужил это.

Она кивнула. Он помог ей выйти из кареты и повел к наемному экипажу.

– Запомни, Элинор, что ты ускользнула из дома только для того, чтобы посмотреть на акробатов.

– На акробатов. И людей на ходулях.

Он видел, что она уже обрела способность здраво мыслить. Это его удивило. Большинство женщин, которых он знал, закатили бы истерику или умоляли его отомстить оскорбившему их мерзавцу. Ему было ясно, что договоренность, достигнутая с Мельбурном, очень много значит для нее. Гораздо больше, чем он думал сначала.

Усадив ее в экипаж, он дал извозчику строгое наставление:

– Ты едешь прямо из Воксхолла, и никого не видел с этой леди ни там, ни здесь. – Потом сунул в руку удивленному извозчику золотой соверен и назвал адрес резиденции Гриффинов. – Ясно?

– Да, милорд, – с готовностью ответил тот. – По дороге от Воксхолла и досюда я никого не видел.

– Отлично. – Он хотел, было закрыть дверцу экипажа, но Элинор его остановила.

– Спасибо, Валентин, – прошептала она. – Большое спасибо.

Валентин изобразил небрежный поклон.

– Рад служить, миледи.

Он отступил на шаг, и экипаж, загромыхав по мостовой, скрылся за углом. С ней будет все в порядке. Мельбурн, несомненно, резко отчитает ее, но по сравнению с тем, что ей пришлось пережить, этот выговор покажется ей сущим пустяком.

Конечно, он ничуть не облегчил собственную участь, потому что, если бы он просто сдал ее старшему брату, его долговая расписка была бы аннулирована. Это было даже забавно. Хотя для него слова «дело чести» значили меньше, чем для кого-либо другого, он был, тронут искренним отчаянием девушки. Теперь он должен хранить ее тайну и продолжать присматривать за ней – в надежде, что происшествие у Белмонта излечит ее от желания вырваться на свободу.