Ночь накануне открытия Роман назвал «генеральной репетицией». Весь «актерский состав» облачился в свои костюмы. Представители обоих полов были одеты в гладкие белые рубашки. Ребята — в голубых джинсах; у девушек был выбор: либо — короткая юбка из джинсовой ткани, либо — более короткие шорты с отворотами. Роман проверил, чтобы макияж присутствовал у девушек и отсутствовал у парней.

— Утром мы открываемся, — объявил он. — Освещение включаем в 11.45, следовательно, будьте здесь к одиннадцати. Все знают свои партии, не так ли? Алисия, какая у тебя роль? Каковы побуждения?

Алисия вышла вперед и быстро сделала книксен.

— Я жизнерадостная и веселая официантка, — ответила она. — Я всегда, постоянно дружелюбна, но становлюсь несколько застенчивой и сдержанной, когда за столом сидят парни с девушками. Если же за ним оказались только девушки, то я — как бы одна из них, выполняющая работу, которая является некой игрой. Если же за столом только парни, то становлюсь даже более дружелюбной, я даже кокетлива, но никогда-никогда не бываю чересчур дружелюбной. Мой девиз — хотя иногда мне, возможно, и будет хотеться нарушить это правило — «Смотри, но не трогай». Я слежу за подачей спиртного. Оно подается, пока кто-нибудь не покажется опьяневшим. Тогда я ищу вас, Роман, и вы вступаете в дело.

Мои побуждения? Мне просто нравится видеть счастливые и довольные нашей едой лица, нравится получать чаевые — много-много чаевых. — Она продемонстрировала короткий тустеп и под конец — шимми, пропетый на мелодию из рок-оперы «Волосы».

— Великолепно! — сказал Роман. — Официанты, а что для вас означают чаевые?

Они ответили хором:

— Если вы их не получаете, то значит, вы их не заработали!

— А как их зарабатывают?

— Мы проворны, приветливы и чуть-чуть обворожительны!

— Это «проворны» чем-то напоминает «экспресс-обслуживание», — улыбнулся Роман. — Патрик, твоя роль?

— Я получаю все эти просто-таки неповторимые стейки, — ответил Патрик. — Раскладывая их красиво и легко на нашем старом гриле с древесным углем, как раз столько, сколько, на мой взгляд, их может потребоваться, я испытываю подлинное наслаждение. Ну, а затем я наслаждаюсь их великолепным ароматом. Исключительно внимательно, будто я их папуля, я слежу за ними: переворачиваю их один раз, потом еще, чтобы они со всех сторон пропитались соком. Мне хочется, чтобы они оказались великолепно приготовленными для моих друзей — наших клиентов. Я дарю много улыбок и время от времени говорю: «Амиго, могу ли я именно для тебя выбрать один из них? Тут есть один, от которого у меня самого слюнки текут». А иногда я добавляю: «Эй, приятель, не забудь прихватить эту кучу жареной картошки — столько, сколько тебе хочется».

— А если твой клиент несколько более преклонного возраста?

— Ну, в этой ситуации я — само почтение. Я обращаюсь исключительно «господин» или «мэм», но при этом я люблю их ничуть не меньше и веду себя так, чтобы это было сразу видно. Я стараюсь, чтобы моя любовь была видна невооруженным глазом.

Роман потер ладонью о ладонь:

— Превосходно! Теперь, Эндрю, твой черед.

Эндрю молитвенно сложил руки, устремил взгляд в потолок и нараспев произнес:

— Мне доставляет подлинное наслаждение видеть чистый и опрятный стол, мгновенно снова накрытый, безукоризненно вытертый, когда все баночки с приправами полны и стоят на своих местах. Чтобы весь день, даже когда время близится к закрытию, все оставалось так, как было при открытии. А-а, мэм!

— И? — прервал его Роман.

Эндрю переменил позу, мгновенно карикатурно изобразив готовность к действию: вскинул голову и локти, приподнялся на цыпочках и пропел: «Где упала крошка на пол, там уже со щеткой я. Невидимкой я летаю, то я тут, и вот я — там. Я весело и ловко перелетаю с места на место, маяча соринкой в глазу посетителя. И так весь день — до закрытия. Я готов навести порядок прямо сей момент, пока клиенты поглощают куски коровы.

Роман разразился аплодисментами:

— О'кей, Эндрю, или Ариэль? Но только не переборщи со словами типа «веселый», которые в наши дни, по сравнению с эпохой Шекспира, обрели иной смысл. Мне не хотелось бы, чтобы они звучали в их нынешнем значении. Ну, «труппа», очень хорошо. Я бы сказал, что мы готовы к блистательному открытию. Теперь, если нет возражений, все делают глубокий вдох. — Он подождал, давая возможность последовать его призыву. — И вы ощущаете определенный аромат. Пока мы репетировали, наш ангел — Портия Бостон — изнемогая трудилась, стоя над раскаленными угольями. Пора отведать кушанья из нашего меню. Каждому причитается одно блюдо. Официанты, наполните графины — на каждый стол, пожалуйста, по одному графину. Завтра всем нам нужны будут ясные головы.

Около драммондвилльского «Стейк сейчас» было две парковки: непосредственно перед ним — большая, а вторая — маленькая — сзади. Правило гласило: служащие паркуются сзади. Но только не в день открытия. В «День номер один» персонал попросили запарковать свои машины в разных местах перед рестораном, чтобы стоянка приобрела слегка заполненный вид.

Первым чужим автомобилем, въехавшим на парковку, оказался черный «Лексус».

«Хорошее это или плохое предзнаменование?» — спрашивал себя Роман. «Лексус» был дорогим автомобилем. Означает ли это, что они привлекут более дорогих постоянных клиентов, чем те, на которых рассчитывали? Означает ли это, что Роман что-то упустил и они не заполучат студентов и юных одиночек, на которых ориентировался «Стейк сейчас»? Роман не хотел лишних сложностей, черт бы их подрал. Чего Роман хотел, так это чтобы было много молодежи, которая не «зациклилась» на здоровой пище.

Из автомобиля вышли трое: солидный седовласый мужчина, симпатичная лет за сорок женщина, успевшая, пока вылезала, продемонстрировать эффектные ноги, и очаровательная маленькая девчушка, с ног до головы одетая в нечто сверкавшее в неоновых тонах.

Семья! Неужели Роман ошибся? Ведь вовсе не предполагалось, что заведение станет семейным рестораном. Правда, нельзя судить всего лишь по одному семейству. Жди и смотри, Роман, жди и смотри.

Он подавил желание пристроиться рядом, когда мужчина давал кассиру скромные чаевые при входе в ресторан. Относительно этого момента у Романа были свои сомнения.

«Платите деньги до того, как попробуете мясо» — такой подход казался ему несколько напоминающим визит к проститутке. Однако «такова природа этого бизнеса», и, как могла бы сказать шлюха, «удовлетворение — гарантировано».

Не стал Роман вертеться рядом и в тот момент, когда семейство выбирало себе стейки, не стал он убеждаться и в том, что их стол идеально убран. Не было его рядом и в тот момент, когда официантка, возникшая будто ниоткуда, принимала у них заказ на напитки. В него вошли кофе и «кока-кола». Никакого спиртного. Все-таки время еще было до полудня.

Затем появилась компания из четырех парней, затем — две девушки, затем — девушка, затем — мужчина. И пошло…

В ресторане были столики или кабинки на двоих и четверых, немного — на шестерых, а один — на восемь персон. Роман не знал, в какой пропорции делить посадочные места — все-таки раньше ему никогда не доводилось заниматься бизнесом такого рода. Все это, за исключением восьмиместного столика, который был его собственной идеей, он подсмотрел в трех «Макдональдсах», которых он считал экспертами в этом деле. Пока все шло хорошо.

Роману удалось оказаться около двери к тому моменту, когда первые клиенты покидали ресторан. «Да, еда была замечательной, — ответили ему с британским акцентом. — Обслуживание — превосходным!» Вернутся ли они в скором времени? Вряд ли — они оказались здесь случайно, проездом. Но если им доведется еще раз быть в Драммондвилле, то непременно.

Хоть и нетипичные, но они все же были первыми, и именно из-за этого он питал к ним нежные чувства. Роман протянул даме розу, а в уме отметил, что стоит иметь под рукой сладости и, может быть, наполненные водородом воздушные шарики — для детворы.