— …вы можете повидать его, если хотите. Он не спит.

— Кого? Его?

— Господина Смита. Он сейчас не спит. Вы можете сообщить ему добрую весть.

— Где?

— 227-я палата. Этажом ниже.

— Хорошо. — Ее рука стала влажной. Она вытерла ее о свои укороченные джинсы.

Он полулежал в постели, пластырь на лице, рама с лежавшими на ней простынями образовывала бугор.

— Вы… вы Портия? Ее сестра? Как?…

— Отлично. У нее все будет отлично.

— Отлично? Но…

— Она жива. Вы спасли ее жизнь. Ей предстоят еще операции, но она вне опасности.

— Но эти разрезы. Стекло. Я выронил его. Это я виноват.

— Это была случайность. Если бы моя мама и я…

— Нет! Это моя вина. Ваша мама?

Портии не удалось сдержать гримасу на лице. Словно к ее лбу приставили ствол пистолета. Непослушными губами она пробормотала:

— Вы были правы. Она уже была мертвой. Знаете, это был ее третий инфаркт.

— Да. Вы говорили. Я… я… — Он протянул к ней руку, она была так забинтована, что он не смог сделать большее. Но этого было достаточно. Портия упала ему на грудь и заплакала.

Они не позволили Роману встать до того, как он съест завтрак. Он неплохо передвигался, хромая. Тем не менее они заставили его взять костыль. Сестра хотела отвезти его в кресле на колесиках, но он не собирался входить к Оливии, выглядя так, будто он был ранен, будто он нуждался в утешении, не сейчас, когда она…

Три двенадцать. Он стал открывать дверь, когда она распахнулась. За ней оказался мужчина, крупный мужчина в полосатой «тройке».

— Кто вы? — требовательно спросил мужчина.

— Я? Роман, Роман Смит. Я к Оливии, мисс Оливии Бостон…

— Вы лучше к ней не заходите. До тех пор, пока не поговорите с вашим юристом.

— Юристом?

— Я представляю мисс Бостон. Моя фамилия — Дэрнинг из компании «Палмерстон и Финч».

— Дэрнинг? Вы юрист?

— Адвокат мисс Бостон. Я буду вести ее иск.

— Иск?

— Оливия Бостон против ресторана «Бифштекс вашего будущего», Романа Смита и прочее.

— Оливия может получить страховку?

— Конечно. Она пострадавшая «третья сторона», находившаяся в вашем помещении по вашему приглашению.

— Отлично!

— Рад, что вы довольны. Я так понимаю, что вы не будете оспаривать иск?

— Я?

— Страховка, насколько я знаю, составляет всего один миллион долларов.

— Да.

— Всего миллион? С вашей стороны это было недальновидно, господин Смит. Мы возбуждаем иск на гораздо большую сумму, чем эта.

— Большую? Но если есть страховка?

— Мисс Бостон никоим образом не ограничена суммой страхового полиса, господин Смит. Мы будем добиваться суммы в десять раз большей.

— В десять раз? Но как? Кто?

У мужчины поднялись брови.

— Танцовщица, господин Смит. Балерина. Она изуродована. Красавица. Победительница в трех конкурсах. У нее шрамы на всю жизнь. Я не выполнил бы свой долг, если бы я позволил ей остановиться на меньшей сумме.

— Но страховка…

— Это решит суд, я уверен. Это явный случай преступной халатности, господин Смит. Вашей халатности. Советую вам немедленно проконсультироваться с юристом. Мы, господин Смит, собираемся вытряхнуть из вас каждый имеющийся у вас пенни, плюс сделать так, чтобы вы провели остаток вашей жизни в бедности.

Она получила миллион от страховой компании. Она взяла все, что оставалось на банковском счету Романа. Она забрала его вложения в здание и в проводившийся им ремонт. Депозиты, которые он внес на приобретение оборудования, были изъяты из-за нарушения условий контракта, но она взяла и ту малость, которую ему вернули. Отцу Романа ничего не удалось выкупить на торгах. Она забрала машину Романа. А затем господин Дэрнинг добился еще и постановления суда: что бы и где бы ни приобретал Роман, все арестовывалось. Если кто-нибудь давал Роману доллар, он должен был попасть в карман Оливии.

Все, что у него осталось, это, главным образом, его будущие заработки. Суд разрешил ей получать из них двадцать пять процентов и только после того, как он выплатит пять миллионов двести тысяч после урегулирования претензий плюс нарастающие проценты.

Роман Смит был должен Оливии Бостон четыре миллиона долларов и еще какую-то мелочь. С установленной ставкой на невыплаченную сумму в семь процентов, он будет выплачивать этот долг до самой смерти.

— Что еще? — спросила Оливия Дэрнинга.

Он посмотрел в ее правый глаз. Левый все еще был скрыт под вертикальной полоской бинта.

— Я думаю, мы его высосали досуха, — сказал он. — Там ничего не осталось, кроме скорлупы. Нам только предстоит избавиться от здания. За него, боюсь, мы не получим много. Эти «улучшения» годились только для «Бифштекса вашего будущего». Он заложен на 95 процентов. Возможно, дешевле было бы вернуть его назад.

— Нет.

— Нет?

— Ведь я сейчас владею рестораном? Со всеми его активами?

Он пожал плечами:

— Какие активы? Мы должны найти человека, которому нужен именно такой ресторан, именно в таком месте, в противном случае это не что иное, как куча испорченных дров.

— Но такой человек есть.

— Есть? Кто?

— Я.

— Вы? Вы хотите продолжить это дело, без него? Я думал, что он был человеком, у которого…

— Главное — секретный рецепт и идея.

— И?…

— Я знаю рецепт. Это были в основном мои идеи, стиль, дизайн, способ ведения дела. Я провела художественную и творческую работу. Роман Смит был просто поваром, и, конечно, он давал деньги.

— Ваш рецепт? Откуда? Я не знал, что вы кулинар.

— Разве это имеет значение?

— Может иметь. Если вы это используете, а он заявит, что это принадлежит ему, суд может решить, что дело идет о присвоении имущества. Он может добиться невыплаты части того, что он вам должен. Почти ничего, но если у вас дела пойдут успешно… Наилучший путь может состоять в том, чтобы поставить в известность суд и предложить небольшую сумму отступного, чтобы у вас бумаги были чистыми.

— Нет необходимости. Рецепт принадлежал моей матери.

— Лучше не упоминать об этом, это может быть истолковано как совместное владение, что сделает вас и господина Смита партнерами де-факто и лишит законной силы ваши претензии как «третьей стороны» перед страховой компанией. Помимо этого, я не вижу проблем. Но вы уверены в своих силах? Это очень опасное дело — ресторанное обслуживание.

— Можете ли вы представить еще что-нибудь другое, что так больно ударит по Роману Смиту? Видеть свою мечту, воплощенную другим?

— Нет, э… я не могу сказать, что я могу представить.

— Так же и я не могу, пока что. Хотя я постараюсь. Тем временем…

— Очень хорошо. В таком случае я знаю строителя…

Портия позвонила Роману и убедила его, что хочет с ним повидаться не для того, чтобы застрелить его или вылить еще больше резких обвинений на его потрясенную голову.

Соблюдая осторожность, отступая от нее, если она приближалась к нему на расстояние ближе трех метров, Роман спросил ее:

— Чем могу быть вам полезен, мисс Бостон? Я не видел вас с того самого дня в суде.

— Можно присесть?

— Прошу прощения. Конечно. Ваша мать… Вопреки тому, что произошло с тех пор, я все еще…

— Это не ваша вина. Вам нужно было принимать решение, господин Смит. Это подобно отбраковке.

— Отбраковке?

— Хирурги после битвы или крупной катастрофы делят раненых на три группы. Те, которые будут жить без медицинской помощи, те, которых можно спасти, и те, кто так или иначе умрет. Это тяжело, но нужно так поступать. Вы сделали это.

— Вы хорошо ко мне относитесь, мисс Бостон. Лучше, чем ваша сестра, хотя у нее есть для этого причины.

— Зовите меня Портией, пожалуйста. Оливия? Она никогда не была хорошим человеком, а после инцидента…

— Этот инцидент вызвал я. У нее есть все причины, чтобы ожесточиться.

— Вы вызвали? Может быть, судья и решил, что вы это вызвали — технически. Но если бы мама и я не вошли именно в тот момент… И если бы Оливия не толкнула вашу лестницу…